ИННОВАТИКА И НАУКА: ЗНАНИЕВАЯ ГИПОТЕЗА[268]

Элементарная инновационная система устроена достаточно просто:

• Креативный генератор, который может быть «собран» на организационно–деятельностной игре, ролевой игре, рефлексивной управляющей группе («двойке», «тройке», «решетке»), производит новые смыслы

• Более каноническая аналитическая структура, в роли которой может выступить «фабрика мысли» или даже исследовательский институт, форматирует эти смыслы, отсеивая ложные или тривиальные, придавая истинным структуру, допускающую трансляцию неопределенному кругу лиц, в том числе технологизацию

• Государство в лице своих инновационных институтов (патентных бюро и информационных банков, венчурных фондов, государственной инновационной корпорации, инновационного банка и т. п. — нужное подчеркнуть, недостающее вписать) придает инновации легитимный статус и способствует установлению ее первичной рыночной стоимости

• Бизнес, а в отдельных случаях и само государство (на сей раз в лице административной системы, правительства, силовых министерств, некоторых других органов или структур) утилизирует информацию и оплачивает ее.

Интересно, что, как правило, в отечественной и зарубежной литературе «инновационную систему» сводят только К совокупности институтов и институциональных решений. Это неявно предполагает, что новые смыслы появляются спонтанно и что существующий механизм академической и отраслевой науки обеспечивает форматирование смыслов. Первая посылка в общем верна, но не везде и не всегда. Вторая — просто является ложным убеждением.

Поскольку мы определили технологию как одну из форм инновации, причем довольно простую, взаимосвязь науки и инноватики можно проследить, анализируя связь науки и технологии. В наш век постмодерна стало модно вообще отрицать эту связь… очевидно, что инновации растут на деревьях, как булки, а транснациональные корпорации доставляют их потребителям. Воистину, «здравый смысл» нужен не только в шахматах[269]!

Но, надо сказать, наука сама дала повод к подобному отношению.

Десятилетиями повторяя инвестору «отрицательный результат — тоже результат», ученые сами в это поверили. Наука уже давно перестала быть генератором новых смыслов. Разучилась она и интегрированию, укрупнению смыслов. Упаковывать же смыслы в форматы, допускающие практическое применение в бизнесе или на государственном уровне, академическая наука никогда не могла, а отраслевая — не хотела — именно поэтому на Западе пришлось в 1950?е годы создавать «умные танки»[270] — они же «фабрики мысли», а у нас занятые примерно тем же «государственные комитеты». Так что хорошо если современная наука выполняет хотя бы неблагодарную, но полезную работу по борьбе с ложными смыслами… Замечу в этой связи, что, выделяя шестизначные суммы на функционирование Российской академии наук, наше государство вовсе не оплачивает издержки инновационной деятельности. Оно просто следует моде.

Но если современная наука не производит смыслы/ инновации/технологии, откуда же они тогда берутся? Ответ может показаться парадоксальным: функции креативного генератора взяла на себя лженаука[271]. «Лжеученые», берущие на себя ответственность не «заниматься исследовательской работой», а «делать открытия», встречаются среди ТРИЗовцев, методологов, программистов, бизнесменов… даже в среде ученых нет–нет, да и появится индивидуум, который набрасывается на тихую, не приносящую никому вреда проблему и рубит ее под корень. Другой вопрос, что вся эта деятельность существует как бы вне канонического пространства науки, практически не оплачивается и очень плохо утилизируется.

Я сказал бы, что задачей государства является создание институтов, способных доводить до технологического уровня научные результаты, полученные вне официальной научной среды, но в России это, в сущности, уже сделано — усилиями Г. Щедровицкого, С. Кириенко, И. Шувалова, А. Волкова, П. Щедровицкого (понятно, я упомянул далеко не всех). Поэтому задачей настоящего момента является «интенсификация лженауки», ее индустриализация.

Иными словами, бессмысленно искать результаты там, где их ищут все. Еще более бессмысленно искать их там, где их нет и не может быть. Следует определить перспективные «точки роста» и именно там сосредоточить усилия как новеньких, «с иголочки» российских «фабрик мысли» — как Центров стратегических разработок, так и тех подразделений фундаментальной и прикладной официальной науки, где еще теплится жизнь и не угас интерес к познанию.

Возможно, в поиске таких «камбиевых зон» поможет гипотеза о знании.

Назовем «знанием» системно организованную совокупность научных или учебных дисциплин, обладающих собственной онтологией или способных порождать такую онтологию. К настоящему моменту описано 16 видов знания, классифицированных по уровням Бертана Рассела:

Первый уровень «Где я?» (описательный) включает географическое знание (в своей высшей форме оно становится астрономическим), историческое, физическое и мифологическое знание. Для определенности раскроем структуру географического знания:

• География: физическая (точка сборки всего знания), описательная (материки и океаны, страны и народы, культуры и цивилизации, этнокультурные плиты), экономическая, историческая

• Геология: строение Земли, полезные ископаемые геохимия, геофизика, экономическая геология

• Метеорология: климат, погодные явления, стихийные бедствия, природные зоны, палеоклиматология

• Астрономия: общая астрономия, планеты и спутники, звезды, навигация и навигационные приборы, координаты, координатные системы

• Экономика: политэкономия, современная экономическая система, мировая торговля, рынки, валюты и валютные зоны, биржа и биржевые процессы, маркетинг, геоэкономика

• Политика: международное право, правовые системы, международные отношения, геополитика

Второй уровень «Что я делаю?» практически не заполнен.

В действительности четырем фундаментальным социосистемным процессам — познанию, управлению, обучению, производству — должны соответствовать четыре знаниевых фокуса. На Западе сформировано юридическое и административное знания (причем последнее — только для частного случая менеджмента), которые можно рассматривать как примитивные формы управленческого знания.

Кроме того, трем социосистемным деятельностям, к которым относятся распаковка, компактификация и коммуникация, также должны соответствовать три знаниевых фокуса, из которых проявлен только один — в примитивной форме конфликтологии.

С третьим уровнем «Как я это делаю?» дело обстоит значительно лучше. Техническое знание вполне сформировано, отсутствует лишь точка сборки, на которой и должна выстраиваться онтология. Такой точкой сборки могла бы стать наука о городе и образе жизни. r определенной мере построено экономическое и антропологическое знание. Структура последнего выглядит следующим образом:

Математика (теория вероятности, математическая статистика)

Биология (генетика, теория эволюции, палеонтология, биохимия, описательная биология — ботаника, зоология, общая биология, антропология, анатомия, физиология человека, физиология высшей нервной деятельности)

Медицина (строение организма, инфекционные болезни и эпидемиология, хронические заболевания, заболевания костной системы, заболевания мышечной системы, заболевания внутренних органов, гормоны и гормональная медицина, опухоли, наследственные заболевания, травмы, методы оказания первой помощи, фармакология, антибиотики, наркология, наркотики и психоделики, беременность, навыки акушерской практики, педиатрия, психосоматика)

Психология (соционика — претендует на сборку всего знания, теория менталитетов, модель Лири — Уилсона, модель Хеллингера, модель Фрейда, модель Юнга, нейролингвистическое программирование, гештальт–терапия, тренинги, возрастная психология, когнитивная психология, ролевые игры)