Один — это уже слишком!

Итак, Москва перегружена не только государственными функциями, но и смыслами. Она превратилась в совершенно отдельный мир, не столько возглавляющий Россию, сколько противопоставленный ей. Культурный, финансовый, экономический, образовательный потенциал столицы превосходит возможности любого федерального округа и сопоставим с ресурсами страны в целом.

Исторически сложилось так, что транспортные сети России, а вслед за ними и государственные территории организовывались по иерархическому принципу. В результате информационные и материальные потоки страны оказались поляризованными, почти любая транзакция проходила через региональный, областной, окружной или государственный центр. Понятно, что это обстоятельство резко повышало издержки, делая российское хозяйствование неэффективным.

По мере развития средств транспорта и связи степень централизации только нарастала, сейчас она дошла до инфраструктурного предела: Москва перестала справляться с тем количеством транспорта, который необходим, чтобы обеспечить исполнение городом взваленных им на себя столичных функций[283].

Помимо того, что централизация власти обременительна для городских служб, она также противоречит дискурсу развития. Система «одного центра» хороша для классических имперских структур XIX–начала XX века (и то не всегда), сегодня она уже не является адекватным ответом на те вызовы, которые обращены к России. В сущности, она сама стала таким вызовом.

Колоссальный властный центр — Москва — играет роль всероссийского «кадрового пылесоса», причем отбирая «человеческий ресурс» у провинций, столица не может его корректно использовать и в результате обесценивает[284]. При этом отдаленные округа оказываются в Ус~ ловиях жесточайшего кадрового, финансового и инфРа структурного «голода», что затрудняет развертывание На их территории любых форм проектности. В Москве Же подобное развертывание также невозможно из–за избыточной плотности проектного пространства, вызывающей острую конкуренцию и взаимную блокировку путей развития.

Большая часть энергии Москвы в политическом пространстве направлена на нейтрализацию сепаратистских импульсов. Последние же неизбежны как форма протеста. обращенная против чудовищной централизации[285].