КАПИТАЛИЗАЦИЯ БУДУЩЕГО

О низкой капитализации российских территорий, предприятий, властей и культурных элит написаны десятки статей. К сожалению, авторы большинства из них не очень хорошо знают, что такое капитализация, зачем надо ее увеличивать и во всех ли случаях имеет смысл это делать.

Сугубо формально капитализация «чего–то» есть возрастание (рыночной?) стоимости этого «чего–то»: предприятия, территории, страны, группы и даже отдельного человека. Здесь возникает сакраментальный вопрос «что такое стоимость»? Вообще–то, он давно и окончательно решен К. Марксом, но кто в наши дни перечитывает «Капитал»?

Гораздо интереснее другой вопрос: допустимо ли говорить о капитализации в отсутствие рынка? Логически можно обосновать оба взаимоисключающих ответа, поэтому обратимся к практике: «Чего я никак не могу понять, так это зачем вы переименовали КГБ? Бренд, от которого вы добровольно отказались, знал весь мир» — простое рассуждение, доказывающее, что даже стоимости, существующие вне рынка и вне рыночной логики, могут обладать высокой капитализацией. В некоторых отношениях такие стоимости даже «лучше» рыночных: их капитализацию нельзя сбить, играя на понижение.

Нерыночной является и очень высокая капитализация «Джоконды». Кстати, данный актив Французского государства абсолютно неликвиден: «таких денег не бывает». Этот пример наводит на мысль, что высокая капитализация — далеко не всегда благо. Нередко рынок переоценивает те или иные сущности, снижая их ликвидность или даже делая их практически бесполезными.

Например, очень высокая цена земли в «мировых» городах Соединенных Штатов, таких как Нью — Йорк, Сан — Франциско, Лос — Анджелес, привела к «бегству индустрии» из этих городов. В американских мегаполисах оказались экономически неэффективными все формы производственной деятельности, не исключая производства наркотиков. Сейчас такие города специализируются на управлении «мировым хозяйством», являясь площадкой размещения головных офисов транснациональных корпораций. Иными словами, избыточная капитализация американских городских территорий породила определенную форму глобализации и в известном смысле превратила США в «заложника глобализации»: при сегментировании мирового рынка, тем более при его распаде, экономика Соединенных Штатов столкнется с серьезнейшим кризисом, и начнется этот кризис именно в «мировых городах».

Слишком дорогая земля, слишком дорогая вода, слишком дорогое небо…

И невероятно дорогая рабочая сила.

С другой стороны, низкая капитализация территорий вызывает «бегство капитала». «Если рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше, то капитал ищет территорию с наибольшей капитализацией» — этот экономический закон был сформулирован на методологической школе 2003 года в Паланге руководителем ЦСИ ПФО С. Градировским. Недокапитализированные территории не способны удерживать капитал, недокапитализированные предприятия — сохранить кадры, недокапитализированные страны — сберечь население.

В этом отношении показателен геоэкономический баланс[234] Сахалинской области. Востребованными ресурсами этой территории являются углеводороды. Пусть добыто 100 единиц углеводородов, следовательно ресурсная рамка области уменьшилась на 100 единиц. Как они распределятся? Считается, что пойдут на рост потребления и производства. Действительно, на Сахалине возникнет инфрастуктура, обслуживающая нефтяной комплекс. Кроме того, за счет налогов, полученных от торговли нефтью, повысится общее потребление. Но приблизительно лишь 5 единиц пойдет на «потребление», и — по логике геоэкономического баланса — примерно столько же примет производство. Остальные 90 единиц превратятся в капитал, но не в Сахалинской области, а на нефтяном рынке Северной Америки. Почему нельзя капитализировать эти «условные единицы» на месте? Потому что там их некуда вложить. Территория недокапитализирована, рабочая сила дешевая, потребление близко к нулю, производства тоже не густо… Скажем, было его пять единиц. Ну еще столько же в качестве инвестиций территория примет, ну, может быть, примет вдвое… Остальные «единицы» здесь нельзя превратить в любую другую форму капитала, то есть заставить работать. Поэтому они «убегут» вне всякой зависимости от системы законов, порядочности губернаторов и олигархов и прочих экономически незначимых обстоятельств.

Слишком дешевая земля, слишком дешевая вода, слишком дешевое небо.

И абсолютно негодная рабочая сила.

Объединим оба закона капитализации в одно утверждение:

Все формы капитала, включая человеческий и социальный, перемещаются в области с наибольшей капитализацией; все формы деятельности перемещаются в области с наименьшей капитализацией.

Из этого утверждения можно вывести два важных следствия.

Во–первых, глобализация представляет собой процесс, не только не разрешающий, но, напротив, доводящий до нестерпимого предела известное марксовское противоречие между трудом и капиталом, «размещая» весь труд в одном секторе земного шара, а весь капитал — в другом. Подобная ситуация предельно конвенциональна: необходимо не только безотказное функционирование в общемировом масштабе четырех «свобод перемещения» (капитала, товаров и услуг, информации, людей), но и всеобщее добровольное соблюдение определенных межрегиональных договоренностей, выгодных, однако, лишь определенным странам. Скажем, одновременный отказ Китая, Малайзии, Кореи и Таиланда поставлять бытовую электронику на рынки Европы и США вызовет ощутимый кризис потребления в странах с «перекапитализированной» экономикой. Невозможно до бесконечности обеспечивать доллары, эмитированные в Соединенных Штатах, и евро, выпускаемые Евросоюзом, саудовской нефтью и тайваньскими процессорами.

Во–вторых, никакие социальные и экономические программы, направленные на «выравнивание регионов», не будут иметь успеха. Пока работает обобщенный принцип капитализации, инвестиции, направленные в «депрессивные» области, тем или иным способом (в условиях России, например, в «коробках из–под ксерокса») перетекут в области с растущей капитализацией.

Другой вопрос, что процесс этот не мгновенен и в нестационарных экономических моделях, на современной Земле нигде не реализованных, промежуток времени между приходом и «бегством» инвестиций может стать важным ресурсом развития.

Обобщенный принцип капитализации позволяет построить один очень интересный баланс — между деятельностью и капитализацией — и целенаправленно управлять им.

В фазовой рамке его можно представить как соотношение между индустриальной и когнитивной фазами развития цивилизации на данной территории. Такое соотношение допускает управление через создание индустриально–информационных агрегированных структур некорпоративного типа, то есть через механизм сращивания «знаниевого» капитала с производственным (а не с финансовым, как это происходит в перекапитализированной экономике США).

В более привычной системе координат речь идет о балансе между инновационными и традиционными областями экономики. Инновационная деятельность носит амбивалентный характер: с одной стороны, она уменьшает капитализацию территории, обесценивая основные производственные фонды, с другой — повышает ее, увеличивая стоимость оборотных фондов и человеческого капитала. То есть, меняя соотношение между инновационными и традиционными способами хозяйствования, можно управлять капитализацией территории, поддерживая на приемлемом уровне ее инвестиционный и производственный потенциалы.

Обычно считают, что капитализация — раз уж это рыночное понятие, связанное с изменением цен активов, с движением капиталов, — всегда выражается в денежной форме. То есть капитализация территории, корпорации, государства — это своеобразная «валюта баланса».

В действительности дело обстоит гораздо сложнее.

Рассмотрим топливно–генерирующую компанию поставляющую «тепло и свет» в города и поселки некой области. Среди потребителей есть аккуратно расплачивающиеся корпоративные потребители, более или менее выгодные городские кварталы и совершенно нерентабельные «депрессивные» населенные пункты. Их население платить ничего не может, да если бы оно и платило, компании все равно было бы выгоднее «отрезать» этих потребителей и сэкономить на обслуживании и транспортных потерях. То есть, если отказаться от обслуживания части потребителей, прибыль корпорации возрастет и, следовательно, ее капитализация вырастет.

Однако ни руководство компании, ни ее акционеры не пошли на такой шаг, справедливо полагая, что «денежный выигрыш не компенсирует неденежный проигрыш». Анализ убедил их, что капитализация корпорации (в том числе и понимаемая как возможность с выгодой продать ее акции) в этом сценарии упадет.

Мы приходим к пониманию существования «неденежных» форм капитализации. Впрочем, и в рассмотренных выше примерах: ни бренд КГБ, ни знаменитая картина Леонардо да Винчи не могут быть оценены исключительно в долларах или евро.

Нерыночной формой капитализации является власть. Топливно–генерирующая компания, принимая на себя социальные функции (а как иначе можно назвать обслуживание заведомо неплатежеспособных и невыгодных клиентов?), тем самым де–факто принимает участие в управлении территорией. Ее формой капитализации оказывается участие менеджеров и акционеров в принятии тех или иных решений и влияние на позицию органов власти. Из сугубо производственной она переходит в управленческую позицию, что свидетельствует об очень высоком уровне капитализации.

Формой капитализации может быть также понимаема о очень широком смысле безопасность. Речь может идти о безопасности корпорации от государства, о безопасности самого государства, о высокой или низкой безопасности жизненных стандартов на определенной территории.

Наконец, высшей нерыночной капитализацией территории или корпорации становится субъектность, понимаемая здесь как возможность и право стратегировать: заявлять и осуществлять значимые проекты, вести культурную и социальную деятельность, быть представленным в истории[235].

Заметим, что и власть, и безопасность, и субъектность (то есть проектность) объекта не могут быть определены в реальном времени. Речь идет о характеристиках, длящихся из некоторого прошлого в некоторое будущее; в известном смысле все оценки неденежной капитализации подразумевают оценку настоящего из будущего. Но в действительности с денежной капитализацией дело обстоит точно так же! Речь ведь идет о предполагаемом обращении активов на рынке: мы оцениваем капитализацию актива не по сегодняшней, а по завтрашней его стоимости[236].

Предполагая, что главным содержанием исторического процесса на данном этапе развития является фазовый переход, мы приходим к выводу, что сейчас нам надо рассматривать не одну, а три принципиально разные капитализации.

Во–первых, индустриальная капитализация, определяемая уровнем развития производственного и финансового капитала.

Во–вторых, традиционная капитализация, определяемая уровнем безопасности территории в условиях весьма вероятной постиндустриальной катастрофы с неизбежной социальной и технологической деструкцией.

Наконец, когнитивная капитализация, определяемая представленностью территории в создающемся пространстве когнитивного Будущего (в первом приближении, уровнем развития высших форм капитала — человеческого и социального, частными проявлениями которых являются знаниевый, культурный, цивилизационный, фазовый капитал).

Так что капитализация всегда имеет дело с будущим, а это значит, что, воздействуя на будущее, можно в очень широких пределах менять капитализацию. Так, собственно, акторы и поступают. Например, декапитализация территории, брендов, технологий, ассоциированных с СССР, была осуществлена под предлогом того, что у этой страны нет Будущего. Декапитализация «грязных» промышленных производств 1960?х годов была проделана через концепцию экологического кризиса (косвенным следствием, с которым организаторы проекта не могут справиться до сих пор, стала политическая капитализация экологических движений). Декапитализация производства фреонов имела своим источником байку о разрушении — опять–таки в непроверяемом будущем — озонового слоя. Современные разговоры о глобальном потеплении имеют, разумеется, ту же природу, равно как и «прогнозы» о неизбежном разделении России на три и более частей. Кстати, такие прогнозы имеют обыкновение проектно сбываться. Так что к ним следует отнестись серьезно.

Со своей стороны я рекомендовал бы начать в мировом информационном пространстве работу по представлению США и Европейского союза как стран, лишенных когнитивного Будущего. Тем более что этот прогноз скорее всего, сбудется даже без активной проектной деятельности — ввиду перекапитализации соответствующих территорий.