К. МАРКС ДЕБАТЫ В АНГЛИЙСКОМ ПАРЛАМЕНТЕ

К. МАРКС

ДЕБАТЫ В АНГЛИЙСКОМ ПАРЛАМЕНТЕ

Лондон, 9 июня. Великие парламентские дебаты закончились, или, вернее, иссякли, изойдя слюной. Предложение Беринга прошло без возражений «под общий смех палаты». Предложение, по существу вздорное, кончается адресом по поводу войны на имя короны. Уж не объявила ли палата войну «une guerre pour rire» [ «войной смеха ради». Ред.]? Или, может быть, палата объявила сама себя «un parlement pour rire» [ «парламентом смеха ради». Ред.]? Во всяком случае, истинный результат двухнедельных дебатов заключается не в принятии предложения Беринга — пустой формальности, — а во всеобщем смехе, в непроизвольных, недозволенных уставом судорожных движениях, в нескромных выкриках, в которых «достопочтенная палата» похоронила предложения и контрпредложения, поправки и контрпоправки, министерство и оппозицию, речи, возражения, проповеди, умозаключения, едкий сарказм и патетические клятвы, молитвы о мире и воинственные крики, тактичность и бестактность, себя и свои голосование. Палата вышла из смешного положения, высмеяв себя самое. Таким образом, она признала, что в ее парламентской среде всемирно-историческая серьезность превращается сначала в условную серьезность, а затем эта деланная серьезность кончается внезапно простой забавой.

Всякая попытка заставить Пальмерстона изложить политику министерства, объявить задачи, тенденции, цели войны закончилась полной неудачей. Он прямо заявил: «Нельзя расспрашивать министра и даже просто знакомого о цели войны». Прежде всего ему помогли сторонники мира. Вы хотите знать, зачем мы ведем войну? Вот сидит Ричард Кобден, который хочет мира любой ценой. Неужели вы не предпочитаете войну без всякой цены миру любой ценой? Бейте же Ричарда Кобдена! Так Пальмерстон всякий раз ставил между собой и своими противниками Кобдена или Брайта, Грехема или Гладстона.

Хлопчатобумажные герои служили ему не только в качестве подкладки, которой он подбивал свой военный мундир. Больше того. Он делал порох из хлопчатой бумаги. Вместо с тем во время дебатов обнаружилось, что в лице Рассела, как раньше в лице Абердина, Пальмерстон имеет громоотвод, принадлежащий кабинету, громоотвод специально для его священной особы. Он послал Рассела в Вену именно с целью превратить его в свой громоотвод. И как раньше Лейард и К° объявляли ответственным Абердина, так теперь Робак объявляет ответственным Рассела за «shortcormngs» [ «недостатки». Ред.] героического Пальмерстона. Как прежде пилиты, так теперь расселиты мешают «взмаху крыльев» его «свободной души» [Г. Гервег. «С гор». Ред.]. На нем висят эти гири, как на шварцвальдских часах, но не для того, чтобы он мог ходить, как часы, а для того, чтобы неправильно отбивать время.

Все клики палаты общин оказались потрепанными после условного и мнимого сражения. Пилиты, наконец, признали, что до сих пор были офицерами без армии. Они отказались от претензий создать собственную фракцию и открыто примкнули к манчестерской школе. Эти люди, которым в первый год войны было поручено руководство армией и флотом, признав, что исповедуют вечный мир, сами изобличили себя глупейшим образом как изменников внутри коалиции, к радостному удивлению Пальмерстона-Рассела. Они сами себя опорочили.

Манчестерская школа действительно хочет мира, чтобы иметь возможность вести промышленную войну внутри страны и за ее пределами. Она домогается господства английской буржуазии как на мировом рынке, где война должна вестись только ее оружием — хлопчатобумажными кипами, — так и в самой Англии, где аристократ, как лишний для современного производства, должен быть устранен, где пролетарий, как простое орудие этого производства, должен быть порабощен, а она сама, как руководительница производства, должна также руководить государством и занимать государственные посты.

Но теперь Кобден поносит священника д-ра Гриффитса, заявившего на одном публичном собрании о ненужности палаты лордов, а Брайт оплакивает судьбу королевских детей, которых вызванное войной разорение заставит самих стирать свое белье. Оба поносят народное движение. Таковы герои Лиги против хлебных законов, которые, когда их вознесла волна народного движения, объявили «варварский блеск короны», лордов, земельную аристократию и т. д. «непроизводительными издержками производства». Вся соль их движения, не исключая и проповеди мира, заключалась в борьбе против аристократии. Теперь же они поносят массы перед аристократией! Et propter vitam, vivendi perdere causas [И потерять ради жизни весь жизненный корень (Ювенал. «Сатиры»). Ред.]. Манчестерская школа в этих дебатах отреклась от основы своего существования.

Тори в свою очередь открыли наличие партии мира в собственном стане и доказали, что они так же мало сохранили традицию быть представителями английского национализма, как и свою ненависть к «Бонапартам».

Наконец, сторонники министерства! Ничто их так не характеризует, как судорожная попытка уцепиться за предложение, которое сам Пальмерстон неделю тому назад вынужден был отклонить, от которого автор предложения хотел отказаться и которое Уолпол принял от имени тори, Гладстон — от имени сторонников мира, а палата во имя «всеобщего смеха».

Газета «Morning Herald» получила следующее сообщение с Финского залива:

«28 мая в шестнадцати милях от Кронштадта «Орион» произвел рекогносцировку. Он сообщает, что русская эскадра у Кронштадта состоит из 6 линейных кораблей, пригодных для плавания, такого же числа почти расснащенных линейных кораблей, 13 линейных кораблей, которые, если судить по их внешнему виду, превращены в пловучие батареи, 8 больших пароходов и большого числа канонерок, сосчитать которые не удалось. При посещении Бомарсунда мы нашли там все в таком же состоянии, в каком оставили; русские ничего не сделали для восстановления укреплений. Ни один житель не показался. Наказания, наложенные на тех, кто в прошлом году вел торговлю с союзными эскадрами, сделали население чрезвычайно осторожным».

Написано К. Марксом 9 июня 1855 г.

Напечатано в «New Oder-Zeitung» № 267, 12 июня 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого