К. МАРКС ДЕБАТЫ О ВОЙНЕ В ПАРЛАМЕНТЕ

К. МАРКС

ДЕБАТЫ О ВОЙНЕ В ПАРЛАМЕНТЕ

Лондон, вторник, 25 июля 1854 г.

На вечернем заседании палаты общин в прошлую пятницу в ответ на запрос г-на Дизраэли лорд Дж. Рассел заявил, что ее величеству было угодно отдать приказ о роспуске палаты, в связи с чем он предполагает внести в понедельник предложение о голосовании кредитов на сумму 3000000 фунтов стерлингов; созывать комитет по изысканию средств нет необходимости. На вопрос г-на Дизраэли, будет ли в этом году осенняя сессия парламента, лорд Джон не ответил. Испрашиваемые кредиты были соответственно вотированы единогласно на заседаниях обеих палат, состоявшихся вчера.

В палате лордов в защиту кредитов выступил лорд Абердин, произнесший при этом самую короткую, сухую и банальную из всех речей, которыми он осчастливил нас с тех пор, как занял пост премьера. Ему приходится, сказал он, просить три миллиона, и он уверен, что лорды не будут возражать, Они могут расходиться во взглядах, но все они должны быть единодушны в том, что «необходимо одобрить все те меры, которые лучше всего могут привести к быстрому и успешному окончанию воины». А для этой цели требуются, прежде всего, «активные и энергичные усилия Англии и Франции совместно с другими державами». Лорд Абердин не сказал, имеет ли он в виду военные или дипломатические усилия; он даже не исключил Россию из числа «других держав», совместно с которыми должны действовать Англия и Франция. Ввиду предстоящего роспуска парламента тем более важно обеспечить правительство деньгами. Возможно, что кое-кто из благородных лордов предпочел бы доверить деньги не ему, а в иные руки, но такие капризные желания не должны иметь место там, где речь идет о деле. Дело, и дело неотложное, заключается в том, чтобы вотировать три миллиона фунтов стерлингов.

Граф Элленборо, отличающийся особым даром всегда говорить невпопад, «полагает, что сейчас представляется наиболее удобный случай рекомендовать правительству соблюдать самую тщательную экономию во всех ведомствах гражданского управления, не имеющих отношения к войне».

Граф Хардуик считает, что в Балтийском море находится чрезвычайно сильная эскадра, готовая к любой неожиданности, что в Черном море находится такая же эскадра, самая многочисленная из всех экспедиционных армий, когда-либо отправлявшихся от берегов Англии. Он не знает, как намерено правительство использовать эти силы, а потому он призывает всех благородных лордов предоставить требуемые кредиты.

Граф Фицуильям, виг, находящийся не у дел, протестовал против «утверждения, будто из всех европейских стран наша страна наиболее обременена налогами; следовало бы, наоборот, сказать, что у нас на народ ложится гораздо меньшее бремя, чем в какой-либо другой части европейского сообщества». Если бы благородный лорд сказал это о лордах, а не о народе, он был бы прав. «Что касается речи моего благородного коллеги, возглавляющего правительство», то никогда еще в подобных случаях не было произнесено речи, «о которой с большим основанием можно было бы сказать, что она не сообщила палате почти ни одной новой идеи», а благородный лорд должен был бы лучше знать, каковы потребности палаты по части идей. Граф Фицуильям хотел бы узнать у лорда Абердина, кто эти «другие державы», о совместных действиях с которыми он так хлопочет? Может быть, Австрия? Он опасается, как бы эта держава не склонила английское правительство к мысли, что некоторые второстепенные вопросы, вроде эвакуации Дунайских княжеств или свободы судоходства на Дунае, могут явиться достаточным поводом для заключения мира. (Смехотворное опасение, потому что никто, конечно, не склонит лорда Абердина к предъявлению таких чрезмерных требований.) Граф хотел бы также знать, что следует понимать под целостностью Турции, то ли, что под этим термином понимает Адрианопольский договор, или нечто другое? В заключение он заметил, что палата находится в чрезвычайно странном положении, так как парламент не получил никаких сведений о намерениях правительства. Ввиду всех этих соображений он будет голосовать за кредиты.

Маркиз Кланрикард, настроение которого становится все более мрачным, по мере того как с каждым днем он все больше отдаляется от министерского поста, потребовал в награду за беспримерную терпимость, проявленную им до сих пор к правительству, хотя бы некоторых разъяснений относительно того, какие успехи достигнуты и какой курс был принят со времени затребования предыдущих кредитов; он хотел бы хоть что-нибудь узнать об условиях и перспективах войны и о взаимоотношениях страны с ее союзниками. Некоторые успехи достигнуты турками, но не британским правительством и не британским оружием, что впрочем не помешает ему произнести похвальное слово мужеству английских моряков в Балтийском и Черном морях. Что касается отношений с союзниками, то он намерен внести предложение об оглашении последнего договора, заключенного между Турцией и Австрией, а также других документов, могущих пролить свет на настоящее положение.

«Из получивших широкое распространение слухов явствует, что благодаря давлению и настояниям британского правительства Диван, который прежде был против этого, и турецкий посланник недавно заключили с Австрией соглашение, в силу которого австрийские войска должны войти в Дунайские княжества и занять часть Турецкой империи».

Как же случилось, что в минуту опасности Австрия вместо того, чтобы спешно двинуть свои силы, воздержалась от этого и начала новые переговоры? Оратор хотел бы также знать, продолжаются ли венские совещания и какие вопросы на них обсуждаются. В общем он находит, что Англия слишком зависима от германских держав.

В доказательство того, что Австрия «должна» быть наилучшим союзником, лорд Кларендон показал, как Россия окружает различные ее территории и запугивает ее. Австро-турецкий договор не мог быть предъявлен палате, так как до сих пор еще не получен его ратифицированный экземпляр. Лорд Кларендон считает возможным заверить палату, что недалеко то время, когда Австрия будет действовать совместно с Англией, но, «впрочем, он ни за что не ручается». Тем не менее, исходя из общей характеристики Австрии и из того факта, что Кларендон управляет министерством иностранных дел, благородные лорды могут сделать самые утешительные заключения. Лорд Кларендон, дважды уличенный в самой бесстыдной лжи, естественно ожидает теперь абсолютного доверия к своему заявлению, что

«правительство не намерено вернуться к status quo и не намерено также удовлетвориться наскоро состряпанным миром, который был бы только гнилым перемирием и сделал бы неизбежной новую войну».

Показав такой блистательный образец своей собственной высокой просвещенности, лорды естественно перешли к вопросам народного образования — и на этом мы с ними расстанемся.

Во время прений в палате лордов палата общин занималась какими-то, незначительными вопросами, пока ей не было сообщено о речи лорда Абердина, которая произвела «неприятное впечатление». Лорд Джон Рассел тотчас же почувствовал, что необходимо произвести обратное впечатление.

Когда правительство собиралось потребовать первой чрезвычайной субсидии, оно пустило в ход «великолепный» балтийский флот; поводом для второй субсидии должна была явиться знаменитая бомбардировка Одессы; теперь в качестве пароля был выбран Севастополь.

Лорд Джон начал с того, что отдал должное «патриотическому» духу палаты, проявившемуся в ее щедром отклике на первые просьбы правительства о субсидиях, и поблагодарил палату за то, что она до сих пор воздерживалась от того, чтобы ставить правительству затруднительные вопросы. Это дало возможность достигнуть многого, очень многого — обеспечено большое количество судов и людей. Англия имеет теперь 17 пароходов первого, второго и третьего ранга вместо одного, которым она располагала к 1 января 1853 г., 17 парусных линейных судов, вместо 11, и морские военные силы численностью в 57200 человек, вместо 33910. Кроме того, на турецком побережье высажен корпус, насчитывающий свыше 30000 солдат, «многие из которых были недавно в Варне». Так обстоит дело с военными ресурсами. Что же касается военных операций, то они еще

«только начались, и пока можно только сказать, что турецкая армия совершила чудеса храбрости. Теперь никто не скажет, что русский император может одним щелчком ниспровергнуть всю оттоманскую державу. Наряду с блестящими подвигами турок славу этой войны составляет полное единение и гармония французской и английской армий».

Перейдя затем к вопросу об испрашиваемых кредитах, лорд Джон заявил, что он не может в точности объяснить депутатам, на что именно требуются деньги. Какие-нибудь два миллиона могут понадобиться на интендантство, артиллерию и транспорты; кроме того, к британской армии, может присоединиться крупное подразделение турецких войск, жалованье которому будет выплачиваться британским правительством. В общем, однако, деньги испрашиваются у палаты не на основании каких-нибудь подробных смет, но для использования правительством «по мере необходимости».

Австрия, заявил благородный лорд, еще больше заинтересована в защите Турции, чем даже Франция или Англия. Утвердив свое господство над Дунайскими княжествами и приобретя преобладающее влияние в Турции, царь целиком бы подчинил себе австрийское правительство. Но чтобы правильно судить об Австрии, необходимо помнить, в каких трудных условиях она находится. Русские войска в нескольких пунктах могут близко подойти к австрийской столице, а, с другой стороны, в некоторых подчиненных Австрии областях положение настолько тревожно, что вступить в войну было бы для нее опасно. Поэтому она и старалась, пока это было возможно, добиться разрешения этих вопросов путем переговоров. Но недавно она отправила послание императору Россия, ответ которого нельзя назвать уклончивым.

«Во-первых, Россия не изъявляет готовности назначить какой-либо срок для эвакуации Дунайских княжеств. Она полагает, что коль скоро война объявлена, коль скоро Англия и Франция приняли участие в ней и превосходят Россию силами в Черном и Балтийском морях, в то время как русский военный флот не покидает своих портов, — в качестве театра военных действий остаются только Дунайские княжества и судоходство на Дунае, где Россия может надеяться восстановить равновесие и успехами своего оружия добиться победы. Поэтому она отказывается эвакуировать Дунайские княжества на подобных условиях».

Россия была готова принять принципы, изложенные в протоколе от 9 апреля, за исключением пункта о допущении Турции в содружество европейских держав. Что касается дальнейшего поведения Австрии, то лорд Джон думает, что ее нынешняя политика ошибочна, но в то же время он не может поверить, чтобы она изменила принятым на себя обязательствам. Согласно этим обязательствам, заключенным с западными державами и Турцией, Австрия обязалась принять участие в попытке дать отпор России. Возможно, однако, что она попытается снова добиться более благоприятного ответа из С.-Петербурга. Союзники. конечно, не могут контролировать правительственные органы Австрии, так же как и Австрия не может контролировать прусского короля. Ясно, таким образом, что для всех держав имеются самые благоприятные условия для совместного выступления против России.

Затем лорд Джон перешел к подробному и восторженному изложению того, что намерены предпринять Англия и: Франция. Целостность Турции несовместима с возвращением к status quo в Дунайских княжествах. Лорд Джон заявил:

«Но, милостивый государь, еще и с другой стороны позиция России угрожает независимости и целостности Турции. Я имею в виду создание сильной крепости, оборудованной по всем правилам искусства, неприступной, насколько это возможно для военного искусства, и имеющей в своем порту крупнейший флот из линейных судов, готовых в любую минуту отплыть с попутным ветром к Босфору. Я считаю такое положение настолько угрожающим для Турции, что никакой мирный договор не мог бы быть признан удовлетворительным, если бы он оставил за русским императором эту угрожающую позицию. (Шумные аплодисменты.) Мы будем готовы и впредь, как мы были готовы до сих пор, обсудить этот вопрос с правительством Франции, и я имею все основания думать, что правительство императора французов вполне солидарно с нами в этом пункте». (Аплодисменты.)

Относительно предложения г-на Дизраэли об осенней сессии лорд Джон сказал, что он «отказывается принимать от членов этой-палаты какие-либо условия, ограничивающие свободу министров».

Было бы утомительно и излишне передавать все соображения, высказанные по этому поводу Юмами, Банксами, Найтами, Алкоками и tutti quanti [им подобными. Ред.].

Г-н Кобден, поверив словам лорда Джона и вообразив, что он превратил палату в военный совет, весьма усердно старался показать, почему Севастополь и Крым ни в коем случае не должны быть взяты. Более интересную тему он затронул, поставив вопрос, не находится ли Англия в союзе с правительствами против народов; глубоко заблуждаются люди, воображающие, будто война была предпринята в защиту угнетенных национальностей; в действительности она ведется для того, чтобы сделать еще крепче цепи, которые удерживают Венгрию и Италию под властью Австрии. В палате есть почтенные, но введенные в заблуждение депутаты, которые

«заявляют, что правительство ведет войну не так, как следовало бы, что оно должно было бы поставить другого человека во главе военного ведомства, иногда даже говорили — во главе правительства. Таким человеком они считают лорда Пальмерстона. И все это делается якобы в интересах Венгрии и итальянцев. А между тем оратор слышал из уст двух крупнейших вождей венгерского и итальянского народов, что не только они не возлагают надежд и упований на этого лорда, но им, напротив, известно, что, когда он имел возможность оказать им моральную поддержку, он не пожелал даже шевельнуть пальцем в их защиту. Если есть в нынешнем английском правительстве человек, которому эти вожди склонны доверять меньше, чем кому бы то ни было, то это как раз и есть благородный лорд. Кобден не думает, чтобы благородный лорд сознавал тот великий обман, который творился от его имени, но теперь иллюзия, к счастью, развеялась».

Г-н Лейард и лорд Дадли Стюарт ограничились повторением своих прежних речей; лорд Дадли прибавил только, что его вера в магическую силу имени «Пальмерстон» теперь «более крепка, чем когда-либо».

Г-ну Дизраэли выпало на долю одним дуновением уничтожить весь мыльный пузырь речи лорда Джона. Вкратце обосновав свое предложение об осенней сессии ссылкой на Синоп и другие подвиги, имевшие место во время последних осенних каникул, он заявил, что сообщение о предстоящем разрушении Севастополя и завоевании

Крыма изумило, ошеломило и встревожило его до крайности. Лорд Джон что-то возразил, не вставая с места; но г-н Дизраэли, сев в свою очередь, однако, заставил его дать объяснения.

Тогда лорд Джон заявил робким и смущенным голосом:

«Я могу только сказать, что я только сказал, что России, на мой взгляд, нельзя позволить дольше сохранять ту угрожающую позицию, которую она заняла, содержа такой обширный флот в Севастополе».

Исторгнув у лорда Джона это признание, г-н Дизраэли разразился одной из своих самых резких и саркастических речей, которую весьма стоит прочитать in extenso [полностью. Ред.] и которую он закончил следующими словами:

«В самом деле, после того, что мы слышали, было бы весьма несправедливо проводить, как это иногда делают, тонкое различие между политикой лорда Абердина и политикой некоторых из его коллег. Я не поклонник и не сторонник лорда Абердина, но я не поклонник и той парламентской политики, которая считает нужным обелять одних членов кабинета за счет других. После объяснения, данного благородным лордом относительно того, что именно он сказал, видно, что его политика в русском вопросе по существу ничем не отличается от политики лорда Абердина, и это в конце концов должно дать некоторое удовлетворение английскому народу. Значит, у нас нет раскола в кабинете; настоящая сессия заканчивается, по крайней мере, при полном единодушии министров по этому вопросу. И в том, что война должна вестись ради малых целей, что великие политические замыслы должны привести к жалким и ничтожным результатам, — в. этом пункте коалиционное правительство оказывается единодушным».

Шутки лорда Пальмерстона не произвели никакого впечатления. После речи г-на Дизраэли и выступлений многих других членов палаты, заявлявших, что они были введены в заблуждение первой речью лорда Джона, предложение о предоставлении средств было утверждено, — но с тем условием, что прения будут продолжены сегодня вечером. В то же время лорд Дадли Стюарт сообщил, что он намерен предложить обратиться с адресом к королеве, «прося ее всемилостивейше отложить роспуск парламента до того момента, когда она сможет дать палате более полную информацию о взаимоотношениях с иностранными державами и о своих взглядах и планах в той борьбе, в которую ее величество вовлечено».

Написано К. Марксом 25 июля 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4150, 7 августа 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского