К. МАРКС НОВЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ В АНГЛИИ

К. МАРКС

НОВЫЕ РАЗОБЛАЧЕНИЯ В АНГЛИИ

Если не считать бумаг сэра А. Бёрнса, опубликованных после его смерти его отцом, чтобы снять с памяти сына брошенное ему Пальмерстоном ложное обвинение в том, что он якобы являлся инициатором позорной и неудачной афганской войны, и дать очевидные доказательства того, что пресловутые депеши сэра А. Бёрнса, представленные парламенту Пальмерстоном, были не только искажены так, что полностью извращался их первоначальный смысл, но фактически подделаны и пополнены вставками, сфабрикованными со специальной целью ввести в заблуждение общественное мнение[270], — если не считать этих бумаг, то ни одна из появившихся до сих пор серий документов не повредила, пожалуй, так сильно репутации английского правительства и той касты, которая присвоила себе наследственное право на государственные должности в Англии, как переписка между сэром Джемсом Грехемом и сэром Чарлзом Нейпиром. Эту переписку старый адмирал только что опубликовал, чтобы себя реабилитировать[271].

В разгоревшемся споре сэр Джемс Грехем имеет перед своим противником одно большое преимущество, — нет такого разоблачения, которое могло бы еще сильнее уронить его авторитет во мнении света. Это — тот самый человек, который открыто хвастался своим участием в убийстве братьев Бандьера, который был изобличен в том, что регулярно вскрывал на лондонском почтамте частные письма и использовал их в интересах Священного союза[272], который угодливо целовал руки императору Николаю, когда тот высадился на английском берегу; который сделал еще более жестоким и без того суровый новый английский закон о бедных своеобразным способом его применения; который, наконец, лишь несколько месяцев тому назад перед переполненным парламентом тщетно пытался свалить на г-на Лейарда вину за оскорбления, нанесенные им самим несчастному капитану Кристи. Репутацию такого человека можно считать упрочившейся. В его политической карьере есть нечто загадочное. Он не обладает ни особыми талантами, которые позволяют лорду Пальмерстону не принадлежать ни к одной партии, ни наследственным влиянием в партии, которое дает возможность лорду Джону Расселу обходиться без особых талантов; тем не менее он добился того, что играет видную роль среди английских государственных деятелей. Ключ к этой загадке следует искать не в анналах всемирной истории, а на страницах журнала «Punch». Из года в год в этом поучительном журнале появляется карикатура, нарисованная с натуры и украшенная лаконичной надписью: «Малый для грязной работы при сэре Роберте Пиле». Сэр Роберт Пиль, не будучи великим, был порядочным человеком, но прежде всего он был английским государственным деятелем, лидером партии; положение обязывало его заниматься грязной работой, выполнять которую ему было достаточно противно. Вот почему сэр Джемс оказался для него настоящей находкой, вот почему сэр Джемс стал совершенно необходимым, а вместе с тем и великим человеком.

Сэр Чарлз Нейпир принадлежит к семье, которая в равной мере выделяется как своими дарованиями, так и своей эксцентричностью. Среди современных смирных людей Нейпиры производят впечатление представителей какого-то первобытного племени, природные дарования которых позволили им усвоить достижения цивилизации, но не позволяют им преклоняться перед ее условностями, придерживаться ее этикета и подчиняться ее дисциплине. Если Нейпиры всегда верно служили английскому народу, то со своим правительством они постоянно ссорились и восставали против него. Если они и обладают достоинствами гомеровских героев, то в известной мере им свойственно и бахвальство этих героев.

Возьмем, например, покойного генерала сэра Чарлза Нейпира. Это был несомненно самый талантливый солдат, какого имела Англия со времен Мальборо, но не меньше, чем завоеванием Синда[273], он прославился своей тяжбой с Ост-Индской компанией, тяжбой, которую после его смерти продолжала его семья. Или генерал сэр У. Нейпир — первоклассный военный писатель Англии, но не менее известный своими вечными пререканиями с английским военным ведомством; он так мало считался с узкими предрассудками своих соотечественников, что его знаменитая история войны на Пиренейском полуострове[274] единодушно поносилась английской критикой, как «самый лучший французский отчет, какой когда-либо появлялся об этой войне». Также и противник сэра Дж. Грехема, старый адмирал Нейпир, прославился тем, что отменял приказы своего начальства. Что касается этого последнего дюжего отпрыска Нейпиров, то сэру Дж. Грехему только казалось, что он сдавил его подобно удаву; железные кольца удава оказались на поверку лишь простой паутиной.

Сэр Джемс Грехем как первый лорд адмиралтейства сместил Чарлза Нейпира с поста командующего по возвращении его в Англию. В палате общин он указал на Нейпира как на лицо, ответственное за неудачу в Балтийском море, в подтверждение чего процитировал несколько мест из личных писем Нейпира. Грехем обвинял Нейпира в том, что тот уклонялся от выполнения смелых приказов, которые он получал от адмиралтейства. Он выразил надежду, что в будущем ни один лорд адмиралтейства не будет столь неосмотрительным, чтобы разрешить поднять флаг сэра Чарлза Нейпира; он высмеивал Нейпира в тех газетах, где пользовался влиянием, называя его «воюющим Чарли», который, подобно мифологическому французскому королю, «взбирался с двадцатью тысячами солдат на холм и спускался затем обратно». Сэр Чарлз, по его собственным словам,

«потребовал расследования своих действий, в чем ему было отказано; он апеллировал в кабинет министров, но не получил никакого ответа; наконец, он обратился в палату общин. Ему было отказано под тем предлогом, что обсуждение относящихся к делу документов могло принести вред флоту ее величества».

После бомбардировки Свеаборга этот довод, конечно, отпал.

Сэр Джемс не сомневался, что его замысел удастся, ибо из предосторожности он сделал пометку «лично» [ «private»] на всех тех письмах, которые в той или иной мере могли скомпрометировать его самого и реабилитировать избранную им жертву. Что касается смысла этого сакраментального слова «лично», то сам сэр Джемс, давая свои свидетельские показания перед севастопольской комиссией, заявил, что первый лорд британского адмиралтейства обычно помечает официальные инструкции как «личные», когда у него имеются достаточные основания, чтобы скрыть их не только от публики, но даже от парламента. Человеку, подобному сэру Джемсу, который считает себя вправе предавать огласке личную переписку, кажется вполне естественным превращение официальных документов в личную собственность. Но на этот раз он рассчитал без хозяина. Сэр Чарлз Нейпир, смело разорвав оковы «личных инструкций», возможно подверг себя опасности быть вычеркнутым из официального списка офицеров английского военного флота и, вероятно, лишился права когда-либо снова поднять свой флаг; но вместе с тем он не только преградил сэру Джемсу дорогу в адмиралтейство, но и показал английскому народу, что его флот так же прогнил, как и его армия. Когда крымская кампания лишила британскую армию ее былой славы, защитники ancien regime [старого порядка. Ред.] отказались признать себя виновными под тем благовидным предлогом, что Англия никогда и не претендовала быть первоклассной военной державой. Однако они не посмеют утверждать, что Великобритания никогда не предъявляла притязаний на то, чтобы быть первой морской державой в мире. Война подвергает нацию испытанию — в этом заключается ее искупительная сторона. Подобно тому как мумии мгновенно распадаются, когда подвергаются воздействию атмосферы, так и война выносит окончательный приговор социальным учреждениям, которые утратили свою жизнеспособность.

Переписка между Джемсом Грехемом и адмиралом Нейпиром, которая охватывает период с 24 февраля до 6 ноября 1854 г. и которую невозможно полностью привести на страницах нашей газеты исключительно из-за ее большого объема, может быть резюмирована в немногих словах. До конца августа, когда, как известно, заканчивается сезон судоходства на Балтийском море, все шло довольно гладко, хотя сэр Чарлз Нейпир уже в самом начале экспедиции высказал сэру Джемсу свое мнение о том, что

«средства, которые адмиралтейство отпустило для снаряжения и укомплектования флота на Северном море, недостаточны для поставленной цели и не создают благоприятных условий для встречи с русскими».

В течение всего этого времени сэр Джемс в своих письмах ничего, кроме благоволения к своему «любезному сэру Чарлзу», не выражает. 12 марта он «поздравляет» его с тем, что флот отплыл от английских берегов в «полном порядке»; 5 апреля он «удовлетворен его продвижением»; 10 апреля он «вполне удовлетворен его действиями»; 20 июня он называет Нейпира «непревзойденным командующим флотом»; 4 июля он «уверен, что сэр Чарлз сделает все, что может сделать человек». 22 августа он «искренне поздравляет его с успехом операции у Бомарсунда», а 25 августа, охваченный своего рода поэтическим восторгом, пишет:

«Я больше чем удовлетворен Вашими действиями, я восхищен доказательствами Вашей предусмотрительности и Вашего здравого смысла».

Все это время сэр Джемс беспокоится лишь о том, как бы сэр Чарлз

«в ревностном стремлении совершить великий подвиг и удовлетворить дикие страсти нетерпеливой толпы не поддался бы необдуманному побуждению и не забыл бы об исполнении одной из самых благородных обязанностей — иметь моральное мужество делать то, что считаешь правильным, не страшась получить упрек в неправильности действий».

Еще 1 мая 1854 г. он пишет сэру Чарлзу:

«Я полагаю, что как Свеаборг, так и Кронштадт почти неприступны с моря, в особенности Свеаборг, и только большая армия смогла бы действовать с успехом со стороны суши против сил, которые Россия легко может сосредоточить на непосредственных подступах к столице».

Когда сэр Чарлз 12 июня написал ему о том,

«что после зрелых размышлений он пришел к выводу, который разделяет и адмирал Чадс, что единственным эффективным способом захвата Свеаборга является снаряжение большого количества канонерок», —

сэр Джемс ответил ему 11 июля:

«С 50000 человек и 200 канонерок Вы могли бы уже к концу сентября добиться значительных и решительных успехов».

Но как только наступила зима, французская армия и флот отплыли обратно, а сильные бури в дни равноденствия начали вздымать волны Балтийского моря, от сэра Чарлза стали поступать донесения:

«Якорные канаты наших кораблей начали уже рваться, «Дракон» остался только с одним якорем, «Повелительница» и «Василиск» потеряли в последнюю ночь по одному якорю; «Волшебница» была вынуждена бросить якорь в тумане и должна была, подняв ночью якорь у Наргена, снова бросить его недалеко от Ренскарского маяка, так как ветром ее относило к подводным камням; «Эвриал» наскочил на подводные скалы, и это счастье, что он не погиб».

Тогда сэр Джемс вдруг открыл, «что войну нельзя вести без риска и опасности» и Свеаборг поэтому должен быть взят без единого солдата, без единой канонерки и мортирной лодки! Действительно, мы можем лишь повторить слова старого адмирала: «будь русский император первым лордом адмиралтейства, он писал бы точно такие же письма».

В адмиралтействе, как ясно видно из этой переписки, царит та же анархия, что и в военном министерстве. Сэр Джеме одобрил продвижение Нейпира через Бельт, в то время как министерство отнеслось к этому отрицательно. В августе сэр Джемс пишет Нейпиру, что ему следует заблаговременно готовиться к отплытию из Балтийского моря, а министерство в это время шлет ему телеграммы противоположного характера. У сэра Джемса одно представление о докладе генерала Ньеля, у министерства — другое. Но самым интересным моментом в этой переписке является, пожалуй, то, что она проливает новый свет на англо-французский союз. Французский адмирал показал сэру Чарлзу приказ об отзыве французских военных сил 13 августа. Французская армия отплыла 4 сентября, а остаток французского флота отбыл 19 сентября. Между тем сэр Дж. Грехем уверяет сэра Чарлза, что он только 25 сентября узнал об уходе французов. Сэр Джемс поэтому ошибочно считал, «что это решение было принято на месте с согласия Нейпира», но, как он подчеркивает, «без всякой консультации с английским правительством». С другой стороны, Ньель, французский генерал инженерных войск и интимный друг Луи Бонапарта, будто бы советовал «разрушить Свеаборг за два часа линейными кораблями». Из этого видно, что он хотел побудить английский флот предпринять безрассудную атаку, в которой англичане без всякой пользы сломали бы себе шею о подводные скалы и русские оборонительные укрепления.

Написано К. Марксом около 8 сентября 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4502, 24 сентября 1855 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского