8. ЗАЯВЛЕНИЕ г-на А. ШЕРЦЕРА

8. ЗАЯВЛЕНИЕ г-на А. ШЕРЦЕРА

Г-н А. Шерцер, начиная с 30-х годов принимавший достойное участие в рабочем движении, писал мне 22 апреля 1860 г. из Лондона: «Уважаемый гражданин!

Я не могу не протестовать против одного, касающегося меня лично места среди отвратительной лжи и гнус-ньгх клеветнических измышлений фогтовской брошюры. Именно, в помещенном в приложении к № 150 «Schweizer Handels-Courier» от 2 июня документе № 7 напечатано: «Нам известно, что в настоящее время в Лондоне предпринимаются новые шаги. Письма за подписью А. Ш… посылаются оттуда обществам и отдельным лицам и т. д.». Эти «письма», по-видимому, дали г-ну К. Фогту повод написать в другом месте своей книги: «В начале этого года (1859) появилась как будто новая почва для политической агитации. Немедленно же этим обстоятельством воспользовались, чтобы по возможности снова приобрести некоторое влияние. В этом отношении тактика за много лет не изменилась. Комитет, о котором, как поется в старой песенке, «никто не знает ничего», рассылает через совершенно впрочем также неизвестного председателя или секретаря письма и т. д. и т. д. Когда, таким образом, позондирована почва, в районе появляется несколько «странствующих братьев», которые немедленно принимаются за организацию тайного союза. Самое общество, которое собираются скомпрометировать, ничего не знает об этих махинациях, исходящих от сепаратного союза нескольких лиц; даже переписка, ведущаяся от имени общества, в большинстве случаев совершенно ему неизвестна; в письмах, однако, всегда говорится «наше общество» и т. д. И преследования полиции, которые неизбежно за этим следуют и опираются на перехваченные документы, обращаются всегда против всего общества и т. д.».

Почему г-н К. Фогт не перепечатал всего письма, на которое он ссылается в документе № 7? Почему он не «позондировал» источника, из которого исходил? Он без труда узнал бы, что открыто существующее лондонское Просветительное общество рабочих на открытом заседании назначило корреспондентский комитет, в который я имел честь быть избранным. Если г-н Фогт говорит о неизвестных секретарях и т. п., то мне очень приятно быть неизвестным ему, но я с удовлетворением могу заявить, что меня знают тысячи немецких рабочих, которые приобретали научные знания у людей, на которых он теперь клевещет. Времена переменились. Период тайных обществ прошел. Нелепо говорить о тайном союзе или сепаратном союзе, когда дела открыто разбираются в Обществе рабочих и на каждое заседание в качестве гостей туда приходят посторонние. Подписанные мной письма составлялись так, что из-за них ни у кого и волос не мог упасть с головы. Нам, немецким рабочим в Лондоне, важно было только узнать настроение обществ рабочих на континенте и основать газету, которая защищала бы интересы рабочего класса и боролась бы с наемными писаками враждебного лагеря. Ни одному немецкому рабочему не приходило, конечно, в голову действовать в интересах какого-нибудь Бонапарта, на что способен только какой-нибудь Фогт или ему подобные. Мы ненавидим австрийский деспотизм, наверное, куда сильнее г-на Фогта, но мы не стремимся к его разгрому чужим деспотом. Каждый народ должен сам себя освободить. Не странно ли, что г-н Фогт считает себя вправе прибегать как раз к тем средствам, использование которых в борьбе против его интриг он нам вменяет в преступление? Если г-н Фогт утверждает, что он не состоит на жалованье у Бонапарта, а деньги для основания газеты получал только из демократических рук, и этим хочет обелить себя, то как он, при всей своей учености, может проявлять столько тупости, чтобы обвинять и заподозревать рабочих, которые пекутся о благе своей родины и ведут пропаганду в пользу основания газеты?

С полным уважением А. Шерцер»