3. Начальная версия

Чуть ранее я привел предварительный вариант предположений основного направления в когнитивной науке. Теперь мне бы хотелось как можно яснее объяснить, почему когнитивизм все это время интуитивно казался привлекательным. Версия о соотношении между человеческим интеллектом и вычислением восходит по крайней мере к классической работе Тьюринга (1950) и, как мне кажется, является основанием когнитивизма. Я назову ее начальной версией:

Начнем с двух утверждений математической логики, а именно с тезиса Чёрча-Тьюринга и теоремы Тьюринга. Для наших целей формулировка тезиса Чёрча-Тьюринга такова: для любого алгоритма существует некая машина Тьюринга, способная выполнять этот алгоритм. В тезисе Тьюринга говорится, что существует универсальная машина Тьюринга, способная симулировать любую машину Тьюринга. Таким образом, если мы сложим эти два определения, то результатом будет то, что машина Тьюринга может выполнять любой алгоритм.

Хорошо, но почему этот вывод такой уж восхитительный? Дело в том, что у целого поколения молодых исследователей искусственного интеллекта начинали бегать мурашки по коже при одной мысли: а что если мозг — это и есть универсальная машина Тьюринга?

Ну а существуют ли объективные причины для предположения, что мозг мог бы быть универсальной машиной Тьюринга? Продолжим рассмотрение начальной версии:

Ясно, что некоторые ментальные способности людей являются алгоритмическими. Например, я могу сознательно производить деление столбиком, проходя через этапы алгоритма для решения задач с делением столбиком. Более того, этот процесс будет следствием тезиса Чёрча-Тьюринга и теоремы Тьюринга о том, что все, что алгоритмически может сделать человек, может также быть сделано и на универсальной машине Тьюринга. Например, я могу применить алгоритм, который я сам использую для деления в столбик, и на цифровом компьютере. В этом случае, в соответствии с описанием Тьюринга (1950), мы оба — я (человеческий компьютер) и механический компьютер — используем один и тот же алгоритм. Я это делаю сознательно, а механический компьютер — несознательно (nonconsciously). Теперь кажется разумным предположить, что может существовать целый набор таких же вычислительных ментальных процессов, происходящих в мозге неосознанно. А если так, то мы могли бы узнать, как работает мозг, симулируя эти самые процессы на цифровом компьютере. Таким же способом, каким мы получили компьютерное симулирование процессов для осуществления деления в столбик, мы могли бы получить компьютерное симулирование процессов понимания языка, зрительного восприятия, категоризации и т. д.

“Ну а как же быть с семантикой? В конце концов, программы лишь синтаксичны”. Здесь в начальной версии в игру вступает другой набор логико-математических доводов:

Развитие теории доказательства (proof theory) показало, что с учетом некоторых общеизвестных ограничений семантические отношения между утверждениями могут быть полностью отражены синтаксическими отношениями между предложениями, выражающими эти утверждения. Теперь, если мы допустим, что ментальное содержимое в голове выражено синтаксически, то для объяснения ментальных процессов нам надо будет объяснить лишь вычислительные процессы между синтаксическими элементами, находящимися в голове. Если теория доказательства окажется верной, то рассматривать семантику не придется. Именно этим занимаются компьютеры: они применяют теорию

Таким образом, мы имеем четко определенную программу исследования. Мы пытаемся разыскать программы, реализуемые в мозге, путем программирования компьютеров для выполнения таких же программ. Мы делаем это поочередно: сначала добиваясь соответствия между механическим компьютером и человеческим компьютером (для соответствия системе Тьюринга), а затем с помощью психологов ищем доказательства тому, что внутренние процессы одинаковы в двух разновидностях компьютеров.

Я бы попросил читателя держать в уме эту начальную версию при чтении всего нижеследующего. Особенно обратите внимание на различение Тьюрингом сознательного выполнения программы человеческим компьютером и несознательным выполнением программы мозгом или механическим компьютером. Также обратите внимание на мысль о том, что нам, возможно, удастся разыскать программы, применяемые в природе, и они будут теми же программами, которые мы загружаем в наши механические компьютеры.

Если почитать книги и статьи в поддержку когнитивизма, то можно отыскать некоторые общие предположения, порой не сформулированные, но, тем не менее, распространенные.

Во-первых, очень часто предполагается, что единственной альтернативой взгляду на мозг как на цифровой компьютер является некая форма дуализма. Я рассмотрел причины подобной категоричности в главе II. Риторически говоря, идея здесь заключается в том, чтобы принудить читателя думать, что если он не согласится с идеей о том, что мозг — это некая разновидность компьютера, то тогда он неизбежно обречен на сомнительные ненаучные взгляды.

Во-вторых, также предполагается, что вопрос, являются ли процессы в мозге вычислительными, это эмпирический вопрос. Он должен разрешиться с помощью фактического исследования так же, как фактически разрешились вопросы относительно того, является ли сердце насосом и осуществляют ли зеленые листья фотосинтез. Здесь нет места логическому разбору или концептуальному анализу, т.к. в данном случае мы имеем дело с неотвратимым научным фактом. В самом деле, я думаю, что многие люди, работающие в этой области, усомнятся в том, что вопрос, который я здесь ставлю, вообще является адекватным философским вопросом. Вопрос “Является ли мозг на самом деле цифровым компьютером?” для них не более философский, чем вопрос “Является ли ацетилхолин на самом деле нейропроводни-ком в нейромускульных соединениях?”

Даже люди, не являющиеся сторонниками когнитивизма, такие как Пенроуз (1989) и Дрейфус (1972), по всей видимости, считают этот вопрос полностью фактическим. Их, по-видимому, не беспокоит то, каким является утверждение, в котором они усомнились. Я же озадачен вопросом: какой факт, относящийся к мозгу, мог бы привести к выводу о том, что он является компьютером.

В-третьих, еще одной стилистической особенностью подобной литературы является спешка и даже порой небрежность, с которой приукрашиваются основополагающие вопросы. Каковы конкретно анатомические и физиологические особенности обсуждаемого мозга? Чем точно является цифровой компьютер? И как должны быть связаны ответы на эти два вопроса? Обычный подход в подобных книгах и статьях заключается в приведении нескольких замечаний относительно нулей и единиц и общего изложения тезиса Чёрча-Тьюринга, а затем следуют более восхитительные вещи, как, например, компьютерные достижения и неудачи. К своему удивлению, читая эту литературу, я обнаружил один характерный философский пробел. С одной стороны у нас есть изящный набор математических утверждений, начиная с теоремы Тьюринга и заканчивая тезисом Чёрча о теории рекурсивного действия. С другой стороны у нас есть впечатляющий комплект электронных приспособлений, которые мы каждый день используем. Поскольку у нас такая продвинутая математика и такая хорошая электроника, мы предполагаем, что кто-то каким-то образом уже сделал за нас основную философскую работу по соединению математики с электроникой. Но, по-моему, дело обстоит совсем не так. Наоборот, мы пребываем в особой ситуации, когда среди практиков не существует общего теоретического согласия относительно абсолютно фундаментальных вопросов, как-то: Чем точно является цифровой компьютер? Чем точно является символ? Чем точно является алгоритм? Чем точно является вычислительный процесс? При каких точно физических условиях две системы выполняют одну и ту же программу?