ОТКУДА ВОЗНИКАЕТ МЫСЛЬ?
Мы очень хорошо знаем, как устроен наш мозг, как идут в мозгу от клетки к клетке электрохимические реакции; представляем себе, как замыкаются нервные цепи, сколько клеток в коре головного мозга, какова биохимическая основа памяти и т. д. Но мы не знаем, как мы мыслим, когда и как приходит в голову мысль: мысль нельзя заставить прийти сознательно, иначе мы бы все были гениями.
То, что ежесекундно проносится в нашей голове: всякие всплывающие впечатления, ассоциации, переживания, — это не мысли, а разный необязательный мусор. Вы сидите на уроке, на секунду отвлеклись и уже думаете о том, что скоро перемена и надо сходить в буфет, купить пирожок, встретиться с друзьями из соседнего класса. Потом думаете о прочитанной книге, об Австралии, Америке; и эти ваши «мысли» уже далеко-далеко от урока. Так что когда придет настоящая мысль, ей просто трудно будет вклиниться в вашу голову, ибо там все уже забито этим мусором. Поэтому голову нужно очищать, чтобы быть готовым к мысли.
Древняя индийская мудрость предлагает это делать так: утром, проснувшись и позавтракав, принять позу лотоса (но можно и просто сесть на стул), расслабиться, положить руки на колени и постараться пятнадцать минут ни о чем не думать. Не прогонять весь словесный мусор, который тут же полезет вам в голову, а постараться, чтобы ваши мысли, как осенние листья на воде, потихоньку уплывали от вас куда-то.
И точно такую же операцию нужно проделать вечером перед сном. Все это очень сложно — невероятно сложно целых пятнадцать минут ни о чем не думать, — но постепенно вы будете привыкать к этому состоянию, очищая свою голову. И однажды вам вдруг станет стыдно вашей внутренней болтовни, вы будете готовы к тому, что, если вдруг придет настоящая мысль, вы ее заметите и оцените.
А когда приходит мысль — это всегда чудо. Самому что-то понять, самому что-то увидеть — это невероятно сложно, это невероятно редкостная вещь. Вот как описывает такое состояние Ф. М. Достоевский: «Помню раз я зимний январский вечер я спешил с Выборгской стороны к себе домой... Подойдя к Неве, я остановился на минутку и бросил пронзительный взгляд вдоль реки в дымную, морозно-мутную даль... Ночь ложилась над городом, и вся необъятная, вспухшая от намерзшего снега поляна Невы, с последним отблеском солнца, осыпалась бесконечными мириадами искр иглистого инея... Сжатый воздух дрожал от малейшего звука, и, словно великаны, со всех кровель... поднимались и неслись вверх столпы дыма, сплетаясь и расплетаясь в дороге, так что, казалось, новые здания вставали над старыми, новый город складывался в воздухе... Казалось, наконец, что весь этот мир, со всеми жильцами его, сильными и слабыми, со всеми жилищами их, приютами нищих или раззолоченными палатами... походит на фантастическую волшебную грезу, на сон, который... тотчас искурится паром.
Какая-то странная мысль вдруг зашевелилась во мне. Я вздрогнул, и сердце мое как будто облилось в это мгновение горячим ключом крови, вдруг вскипевшей от прилива могущественного, но доселе незнакомого мне ощущения. Я как будто что-то понял в эту минуту, как будто прозрел во что-то новое, в совершенно новый мир, мне незнакомый и известный по каким-то темным слухам, по каким-то таинственным знакам. Я полагаю, что с той именно минуты началось мое существование…»
Увидеть самому что-то впервые — и означает прихождение в голову мысли, мысли-видения, мысли-открытия. Мыслить и значит видеть, видеть не просто глазами и не столько глазами, сколько всем своим существом.