НЕСВОДИМОСТЬ

Человек несводим к своему биологическому виду: вырастет среди волков — станет по психике волком, среди обезьян — обезьяной. В отличие от животного, несводим он ни к климату, ни к пище — может жить почти везде, в любых географических условиях, приспосабливается к любой пище.

Можно говорить об абсолютной несводимости человека. Он никогда не совпадает ни с одной своей телесной или психологической особенностью, ни с профессией, ни с работой, ни с делом. Ни в одной вещи, которую он создает, он не выражает себя полностью, он всегда выше, значительнее любого своего дела и свершения.

Если он отождествил себя со своей профессией — он уже не человек в полном смысле слова. Его уже можно называть через дефис: человек-токарь, человек-банкир, человек-депутат. Замечательный английский писатель Олдос Хаксли написал в 1930-х годах роман «Прекрасный новый мир» — антиутопию, где описывается, как в будущем людей будут выращивать в пробирках, заранее программируя их особенности. В одной пробирке выращиваются солдаты, которые умеют бегать, целиться, стрелять и ходить строем, больше ничего; в другой — слесари, которые очень хорошо могут работать гаечным ключом в правой руке, а в третьей — инженеры-строители, инженеры-электрики и т. д.

Может быть, наука в будущем и достигнет такого уровня, при котором можно будет клонировать (выводить определенную породу из человеческого материала), но только это будут уже не люди, а человекообразные роботы.

Человек это существо, которое постоянно переступает самое себя: чего бы он ни достиг, ему всегда мало, что бы он ни получил, ему всегда не хватает, он никогда до конца не осуществляется. Человек всегда пытается стать кем-то — ученым, художником, пожарником, вполне естественно пытается свести себя к конкретному виду деятельности или образу жизни., И только став кем-то по-настоящему, постигнув все тонкости, своей профессии, он начинает понимать, что дело не в том, чтобы стать кем-то, а в том, чтобы в любой профессии оставаться самим собой — человеком.

Если учитель только учитель это плохой учитель, если физик только физик — он плохой физик. Человек должен быть выше своей профессии, должен быть еще человеком, просто человеком.

А быть просто человеком очень трудно. Все стремятся к исключительности, к тому, чтобы быть лучше остальных, больше знать, больше уметь, все чувствуют себя такими сложными и многогранными, что быть просто человеком, вероятно, может только гений. Самые обыкновенные люди, заметил поэт Б. Пастернак, — это люди гениальные. Необыкновенны только люди посредственные — они все время стараются казаться непохожими на других, все время оригинальничают, все время пыжатся, но это как раз и выдает их посредственность.

Сущностью человека является ничто. Ни крокодил, ни обезьяна не могут быть другими — они уже миллионы лет не меняются, застыли в данной им природой форме и всегда делают одно и то же. Человек всегда меняется, всегда преодолевает свое сегодняшнее состояние. Он такое ничто, которое не есть что-то (законченное и ограниченное), а есть условие всякого что-то, которое позволяет человеку быть кем угодно, не совпадая ни с одной воплотившейся формой. Его ничто — это признак его универсальности, возможность свободы.

Для обозначения сути человека нет другого слова, кроме ничто, так как все положительные определения ограничивают эту суть.

Три типа отождествления (сводимости) человека мешают пониманию человеческой природы: отождествление себя с общественным положением, профессией, социальной ролью (об этом мы говорили выше); отождествление себя со своими потребностями, часто искусственными и излишними; и, наконец, отождествление себя с самим собой, со своим психологическим образом.

Человек очень часто отождествляет себя с тем, что имеет. Да и другие судят о нем на том же основании. Если у тебя «мерседес», то к тебе одно отношение, а если старый «Москвич», — то, разумеется, совсем другое. Чем больше у тебя вещей, тем более ты вырастаешь в собственных глазах и в глазах других. Постепенно человек сам к себе начинает относиться, как к вещи. Ему нет никакого дела до внутреннего богатства, его интересует только богатство внешнее. Однако чем больше внешнего, тем меньше внутреннего. Еще Эпикур заметил, что богатому живется плохо: все его мысли заняты тем, как приумножить богатство и как защитить его от воров.

Потребность много и вкусно есть, модно одеваться, безудержно потреблять произведения культуры — все это усыпляет человека, в лучшем случае заставляет его развивать ту небольшую часть ума, которая помогает лучше устроиться в жизни, достичь большего комфорта, больше заработать денег. Но на лишние деньги можно купить только лишние вещи.

Стремление ко внешним благам оборачивается отождествлением человека с этими благами, страхом их потерять и потеряться самому без них, постоянной ложью самому себе по поводу целей своей жизни, которая, в конечном счете, может обернуться полной бессмысленностью.

А. П. Чехов заметил в своих записных книжках: «Вы должны иметь приличных, хорошо одетых детей, а ваши дети тоже должны иметь хорошую квартиру и детей, а их дети тоже детей и хорошие квартиры, а для чего это — черт его знает».

Иметь или быть — этой дилемме посвящены многие исследования древних и современных философов. Конечно, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Главное, чтобы за богатство не заплатить собственной душой. Бизнесмен-миллионер, герой, романа «И умереть некогда французского писателя Поля Виалара, опаздывает на самолет, который, едва взлетев, разбивается у него на глазах. И бизнесмен решает числиться погибшим, начать жить; как простой человек, потому что ему надоела вечная погоня за прибылью, война с конкурентами, ежедневная деловая нервотрепка. Он, достав другие документы, устраивается работать таксистом, но незаметно для себя втягивается в предпринимательские дела, спекулирует на бирже, покупает все новые машины, становится владельцем целого гаража, потом другого, наконец оказывается таким же предпринимателем, каким был в начале книги. Он едет в аэропорт, поднимается в воздух — и самолет разбивается.

С точки зрения философии надо стремиться к простоте внешней жизни, отдавая всю свою энергию на внутреннее развитие своей личности, на приобретение внутреннего богатства — только в этом случае человек обретает истинное удовольствие и вкус к жизни, чувствует, что живет, а не является рабом вещей и обстоятельств. Как ни жалка твоя жизнь, считал американский философ Г. Торо, — не отстраняйся от нее и не проклинай ее. Она не так плоха, как ты сам. Она кажется всего беднее, когда ты богаче. Не хлопочи так усиленно о новом — ни о новых друзьях, ни о новых одеждах. Вещи не меняются, это мы меняемся.

Человек носит в себе образ себя самого — симпатичного, приятного, умного, интересного — и старается сохранить этот образ от разрушения. Это полезно для устойчивости психики, но одновременно делает невозможным честный, искренний взгляд на себя самого. Человек отождествляет себя со своим идеальным образом, но чаще всего ему не соответствует. Человек срастается со своим образом и не умеет дистанцировать себя от него — это тоже одна из форм сведения человека к чему-то ограниченному. Человек, проникнутый глубоким самоуважением, становится обидчивым и ревнивым — ему часто кажется, что его недостаточно ценят, что с ним недостаточно вежливы, что общество, в котором он живет, недостаточно хорошо для него. В глубине души он уверен, будто все в мире должно быть устроено так, чтобы делать ему приятное.

Такой человек вынужден постоянно лгать — не окружающим людям, а самому себе. Перестать лгать себе — это самое трудное дело. Трудно искренне посмотреть на себя и при. знать, что ты еще ничего истинно хорошего в этой жизни не сделал, не совершил ни одного самостоятельного поступка, к тебе в голову еще не пришла ни одна собственная мысль, ты еще только в начале пути к самому себе. Помните, Ницше призывал смотреть на себя как на неудавшееся произведение природы?

Часто человек отождествляет себя со своей гражданской ролью, со своей социальной позицией. Если я считаю, что я и есть тот, о ком значится в моем паспорте, — Губин Валерий Дмитриевич и в моем удостоверении — профессор философии и этим исчерпывается мое существо как человека, как личности, то я нахожусь в глубоком заблуждении относительно моей собственной природы. Мое социальное Я — вовсе не весь я, оно — моя незначительная часть. Мало ли на свете профессоров философии, причем очень многие из них гораздо более известны, чем я. Но такого человека, как я, с моими чувствами, переживаниями, воспоминаниями, с моими надеждами и мечтами — больше в мире нет — это может сказать о себе каждый человек, если ему удается постоянно преодолевать свою идентификацию, свое отождествление с вещами, с профессиями, с должностями и с самим собой.