1. Регион распространения марксизма

Грандиозный рост социалистических и рабочих движений, связанных с именем Карла Маркса, был отмечен в последнее двадцатилетие XIX века, определив широкое распространение теорий самого Маркса (или тех, которые считались таковыми) как внутри, так и за пределами этих движений. Внутри этих движений «марксизм» (о происхождении и развитии этого термина смотри то, что написал Гаупт [1]) соперничал с другими левыми идеологиями и в разных странах, по крайней мере официально, занял их место. С внешней стороны, роль «социального вопроса» и растущее влияние социалистических движений привлекали повышенное внимание к идеям Маркса, оригинальность мышления и глубокая интеллектуальность которого не подвергались сомнению, а имя его все чаще отождествлялось с социализмом.

Несмотря на попытки, делавшиеся в пылу полемик, доказать, что Маркса легко опровергнуть и что он сказал не больше, чем первые социалисты и критики капитализма (или что он их широко плагиировал), наиболее серьезные ученые-немарксисты редко допускают такие элементарные ошибки [2]. В определенных рамках анализ Маркса был даже использован, чтобы дополнить немарксистский анализ; так, некоторые английские экономисты в 80-е годы прошлого века, сознавая ограниченность ортодоксальной мальтузианской теории по вопросу о безработице, проявили, в общем, положительный интерес к теории Маркса о «резервной армии труда» [3]. Конечно, незаинтересованный подход к этой области мог быть без большого труда осуществлен в странах, подобных Англии, где рабочее движение в тот период было довольно незначительным. Там же, где рабочее движение являлось более мощным, возникла крайняя необходимость бороться с ним, прибегая к тяжелой артиллерии академических интеллектуалов, или же ощущалась чрезвычайная потребность понять характер и причины той притягательной силы, которой это движение обладало. В середине и конце 90-х годов эта потребность в отдельных странах, особенно в Германии и Австрии, порождает такие весьма ценные научные работы, как «Конец Марксовой системы» Бём-Баверка (1896), «Хозяйство и право согласно материалистическому пониманию истории» Рудольфа Штаммлера или «Рабочий вопрос» Генриха Геркнера (1896) [4].

Третья форма влияния марксизма за пределами социалистических и рабочих движений сказывалась в работах тех ученых-полумарксистов и экс-марксистов, которых становилось все больше и больше после «кризиса марксизма», имевшего место к концу 90-х годов прошлого века. В этот период мы наблюдаем явление, довольно часто встречающееся в марксизме, как промежуточном этапе интеллектуальной и политической эволюции многих людей, и, как мы знаем, редко кто прошел этот этап без каких-либо последствий для себя. Чтобы представить себе то влияние, которое оказало на интеллектуальную и культурную жизнь эпохи первое поколение экс-марксистов последнего двадцатилетия XIX века, достаточно вспомнить таких людей, как Кроче и Джентиле в Италии, Струве, Бердяев и Туган-Барановский в России, Зомбарт и Михельс в Германии, а в области неакадемической – Бернард Шоу в Англии. К экс-марксистам нужно отнести и тех – их становилось все больше, – которые, подобно многим немецким интеллектуалам-«ревизионистам», даже если и были против разрыва связей с марксизмом, имели склонность отойти от теории, все более разрабатываемой как весьма определенная ортодоксия, а также и тех, которые, не будучи марксистами, были увлечены отдельными аспектами идей Маркса преимущественно потому, что они приближали их к социалистической левой.

В большей или меньшей степени эти формы распространения марксизма можно обнаружить в рассматриваемый период повсюду, где развивались социалистические и рабочие движения, то есть в большей части Европы и в отдельных районах других континентов, население которых почти полностью или в основном состояло из европейских иммигрантов. Другими словами, можно сказать, что следы этих форм не отмечались вне границ распространения таких движений, за исключением, быть может, второстепенных, как в Японии [5]. Нет доказательств марксистского влияния на дореволюционные движения, возникшие в Индии около 1914 года, несмотря на влияние групп интеллигентов не только английских, но и русских, хотя в силу своей социальной основы бенгальские террористы к 1914 году оказались очень восприимчивыми к марксизму. Следы влияния марксизма не могут быть обнаружены ни в исламском мире, ни в Африке, за Сахарой, ни в Южной Америке, за исключением южного конуса, отличительной чертой которого была значительная европейская иммиграция. Поэтому в нашем исследовании мы можем не принимать во внимание эти районы.

Распространение марксизма тем не менее было особенно значительным и всеобщим в отдельных европейских странах, в частности в тех, на всей социальной мысли которых независимо от политических связей с социалистическим и рабочим движениями лежал, если можно так сказать, отпечаток влияния Маркса. Что касается этих стран, то Маркс не столько представлял опасность для оформленных буржуазных идеологий (чаще всего не существовавших), сколько был одним из основных «отцов-основателей» политической и социальной теории, на которую необходимо ссылаться при любом анализе общества и его изменений. В данном случае речь идет о многих странах Восточной Европы, начиная с царской России, в которых в этот период было нельзя игнорировать учение Маркса, превратившееся с тех пор в составную часть интеллектуальной жизни. Само собой разумеется, это не значит, что все те, кто в той или иной мере испытал влияние Маркса, рассматривались или могут рассматриваться марксистами в каком-либо специфическом смысле.