Массимо Л. Сальвадори. КАУТСКИЙ МЕЖДУ ОРТОДОКСИЕЙ И РЕВИЗИОНИЗМОМ
1. Марксизм и дарвинизм
2. Историческое знание как оружие революции
3. Идеологическая борьба Каутского в период от 80-х годов и до полемики против ревизионизма
4. Путь к власти
5. Стратегия на изматывание и ультраимпериализм
6. «Нет социализма без демократии». Каутский после 1914 года
Не так-то легко вставить фигуру Каутского в рамки истории марксизма. Трудности начинаются сразу же, стоит только сопоставить многочисленные интерпретации той роли, которую Каутский как теоретик сыграл в марксизме, интерпретации самые крайние и взаимоисключающие. Если употребить термин «значение» в «нейтральном» смысле, то никто не отрицает роли Каутского в истории марксизма после смерти Маркса и особенно Энгельса. Несомненно, Каутский занимает в истории марксизма внушительное место. В этом отношении значение Каутского нельзя ни поставить под сомнение, ни оспорить. Без Каутского невозможна история марксизма в период II Интернационала. Проблема состоит в том, как оценить его роль в этот период. Именно в этой связи интерпретации роли Каутского различаются. Схематично, я думаю, можно привести следующие «типы» оценок: 1) кое-кто полагал, что Каутский был преимущественно продолжателем дела Маркса и Энгельса в течение всей своей деятельности как теоретика и ученого; 2) были и такие, как Ленин, кто считал его «учителем марксизма» в течение некоторого периода, то есть до тех пор, пока он не предал самого марксизма; 3) по мнению сначала Розы Люксембург, а потом Меринга, Каутский до конца изучил теорию Маркса, но не стремился понять связь между теорией и революционной практикой и поэтому свел марксизм к «филистерскому» доктринерству; 4) творчество Каутского определялось – это делал, например, Карл Корш – как самое настоящее искажение «духа» марксизма вследствие изначального непонимания Каутским Марксовых «категорий» и их диалектической гегелевской матрицы; 5) наконец, немецкие ревизионисты в ходе полемики, имевшей место в конце XIX века по поводу связи марксистской теории с общественным развитием, обвиняли Каутского в том, что он превратился в верховного жреца доктрины, сводимой к ложному сознанию о реальности и способной быть лишь идеологией, то есть не наукой о реальности. Из этих основных интерпретаций, связанных своей матрицей с политической борьбой, главным образом и исходили ученые разных направлений, которые ведут свои исследования уже десятки лет и которые зачастую запутывают и искажают указанные интерпретации.
За этим многообразием позиций – в большой и даже превалирующей степени – стоит вполне понятная (хотя ее и не обязательно разделять) забота многих поколений марксистов, считавших, что их основная и первоочередная задача – «продолжить» Маркса. Они были убеждены, что это не только возможно сделать, но и что их понимание марксизма может стать чем-то вроде мерила для других марксистов, которые (соглашаясь или не соглашаясь с ним) будут с его помощью проверять свое понимание Маркса.
Однако ученый, который намерен заняться историческим анализом марксизма, находится перед необходимостью решить совсем иную предварительную задачу. Ведь его позиция предопределена тем, что исторически марксизм после Маркса не продолжался как единая теория, а разделился на «марксизмы». В настоящее время перед историком не стоит и не может стоять задача воссоздания подлинного, единого представления о марксизме, которому отдавалось бы предпочтение и благодаря которому проводились бы исследования, идеологически «правильные», с его [историка] точки зрения. Историк должен лишь объяснить, какова была историческая динамика, предшествовавшая генезису и развитию того или иного «марксизма». Если применить к Каутскому подобную методологию, то станет ясно, что главное не в том, чтобы постоянно сравнивать Каутского и Маркса, а, скорее, наоборот, понять суть и исторические причины, по которым Каутский дал определенную интерпретацию марксизма в связи со специфическими историческими условиями.
По этому поводу надо заметить, что сам Каутский, с одной стороны, гордившийся тем, что он жил и хотел бы умереть «непоколебимым марксистом» [1], с другой – уже в преклонном возрасте – в своих воспоминаниях отвергал (и это показательно) характеристику собственного марксизма как ортодоксального и схоластического. Это означает, что он понимал специфичность своего пути к марксизму и отстаивал его значимость:
«Меня хотели изобразить „ортодоксальным марксистом“, человеком, который в отличие от свободомыслящих клянется словом учителя и ничего другого слышать не желает… Тот, кто следил за делом всей моей жизни, поймет, насколько смешон этот упрек. Ведь сразу же становится ясно, что совершенно невозможно клясться каждым словом учителя, когда понимаешь, что его слова нередко противоречат друг другу. Марксизм появился на свет не как догма, раз и навсегда установленная, но как концепция, которая вытекает из наблюдения за реальностью и развивается благодаря методам наблюдения. Со времени „Манифеста Коммунистической партии“ (1847) до последней статьи Энгельса (1895) учение наших учителей претерпело множество изменений. Уже одно это исключает всякую ортодоксию. И подобная ортодоксия ни в коем случае не была возможна после их смерти, поскольку в мире возникло множество проблем, о которых Маркс и Энгельс не могли иметь и понятия и которые мы должны были решить своими силами».
В этих словах Каутского содержится указание на то, что прочная основа марксизма заключается в методе и постоянных поисках единого представления о реальности. Действительно, в течение своей деятельности он неоднократно говорил о том, что именно «метод», то есть постоянный, жизненный и прочный элемент исследования, а не «результаты», то есть элементы, исторически обусловленные и преходящие, – вот душа марксизма. Таким образом, «его» марксизм должен был явиться историческим итогом соединения метода и результатов, полученных в ходе исследования.
«Мой марксизм, – писал Каутский, – никогда не был ортодоксальным. По многим утверждениям Маркса и Энгельса у меня имелись критические замечания. Но я всегда стремился достичь логического единства. Я всегда был врагом какого бы то ни было эклектизма, который, сказать по правде, намного удобнее целостного мышления» [3].
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК