Глава V

Глава V

И могут быть указаны следующие причины, в силу которых святые подтверждают то, о чем мы ведем речь, и разъясняют, что об этом иносказательно говорилось в Писании. Во-первых, [это так потому], что везде, где бы ни обнаруживалась истина, она почитается Христовой в соответствии с приведенными выше суждениями и авторитетами. Потому-то, хотя в некотором смысле истина философии и называется их [т. е. язычников] истиной, для того, однако, чтобы они ею обладали, прежде Божественный свет излился в их души и просветил их: Ибо [Божественный свет] просвещает всякого человека, приходящего в этот мир (Ин 1, 9), как сказано в Писании, с которым согласны и сами философы, ведь они допускали существование действующего и возможностного разумов. Человеческая душа именуется ими возможностным [разумом], поскольку сама по себе она не может приобретать знания и добродетели и получает их извне. А действующим разумом они называют тот, который изливается в наши души, просвещая их в знании и добродетели. И хотя возможностный разум [также] может называться действующим — благодаря акту познания[124], тем не менее, рассматривая действующий разум так, как его рассматривают они [т. е. философы], мы называем [действующим разумом] тот, который наполняет и просвещает возможностный разум для познания истины. И в этом смысле, согласно большинству философов, действующий разум не является частью души, но есть разумная субстанция, отличная и отделенная по своей сущности от разума возможностного. И поскольку это необходимо для убеждения в искомом, т. е. для того, чтобы показать, что философия имеет место благодаря влиянию Божественного просвещения, я желаю представить тому действенное доказательство (и особенно потому, что в этом предмете большое заблуждение овладело толпой, в также большим числом богословов: ведь каково оно в философии, таково и в богословии).

В самом деле, аль-Фараби утверждает в книге Об уме и умопостигаемом, что действующий разум, как его называет Аристотель в третьей своей книге О душе не находится в материи, но есть отделенная субстанция[125]. И Авиценна в пятой книге О душе и в десятой Метафизики учит о том же. И сам Философ также утверждает, что действующий разум отделен от возможностного и несмешан[126]. Также он указывает, что действующий разум неуничтожим по бытию и субстанции, поскольку он говорит, что действующий разум отличен от возможностного благодаря неуничтожимости; но возможностный неуничтожим по субстанции и уничтожим по бытию, вследствие его отделимости. Следовательно, действующий разум будет неуничтожим и по бытию, и по субстанции: и поэтому он не будет частью души, поскольку в противном случае, когда он отделялся бы [от тела], он уничтожался бы в отношении своего бытия в теле. И Аристотель утверждает, что действующий разум относится к возможностному как мастер к материи и как свет Солнца — к цветам. Но мастер пребывает вне материи, в которой действует, и отделен от нее по своей сущности; равным образом и свет Солнца, удаляющий затемненность от телесных предметов, отделен от них по своей сущности и привходит извне. И он говорит также, что действующий разум знает все и всегда пребывает в действии, а это не подобает «и душе, ни ангелу, но только одному Богу. Так же и вещь следует именовать сообразно более благородной части, следовательно, [если допустить, что душа обладает как возможностным, так и действующим разумом, то она] до [знания] и обучения[127] скорее будет именоваться знающей благодаря [наличию] действующего разума, нежели неведающей — благодаря возможностному. Также Аристотель утверждает, что разум пребывает в теле, как моряк на корабле, в том смысле, что он не связан ни с какой частью [тела] — как моряк не связан ни с какой частью корабля. Но моряк не есть совершенство [корабля], а лишь его двигатель[128].

И поскольку это утверждение созвучно истине (как ясно показывает текст Философа и как разъясняют его толкователи), то чтобы софист, придерживающийся того же, в чем заблуждается толпа, не увиливал, я утверждаю, что Аристотелю приписывают эти слова: Поскольку во всякой природе есть нечто, что действует, и нечто, претерпевает, то так же обстоит дело и с душой»[129], и отвечаю, [тексты Аристотеля] во многих местах темны и переведены неверно.

В самом деле, хотя в III книге О небе и мире сказано, что место [полностью] заполняют круг и сферическая фигура, это [однако] ложно, что знают те, кто опытен в естественных науках и геометрии, и иго в [комментарии к указанному месту] доказывает Аверроэс[130]. Можно также то, что говорится о радуге в III книге Метеорологики[131]. В самом деле, опыт учит, что всегда, когда Луна полна и не закрыта облаками и идет дождь, случается радуга. И имеется много других плохо переведенных [фрагментов сочинений Аристотеля] (причина этого будет ясна из третьей части данного труда) и множество темных [мест], в [толковании] которых один [комментатор] может противоречить другому.

А в указанном месте (См. прим. 92) имеются оба изъяна [т. е. плохой перевод и неясность самого текста], или, по крайней мере, второй. И это я доказываю с помощью [слов] самого Аристотеля. А в указанном месте[132] имеются оба изъяна [т. е. плохой перевод и неясность самого текста], или, по крайней мере, второй. И это я доказываю с помощью [слов] самого Аристотеля. Ибо он говорит во II книге Физики, что материя не совпадает с другими причинами в одном и том же по числу[133], следовательно, ни в какой природе одновременно не существует действующее и материя; следовательно, и в душе [дело обстоит таким же образом]. Если, следовательно, буквально придерживаться плохо переведенного текста, то [указанная позиция] совершенно ложна, противоречит [словам] Аристотеля в ином месте, и получается, что столь великий автор противоречит сам себе. Но в любом случае его слова из II книги истинны и признаны всеми, следовательно его сентенция из III книги О душе неверно переведена и требует истолкования. Ведь он не хочет сказать ничего иного, кроме того, что в душе, а именно, в ее действии, необходимо должны иметь место две вещи, а именно, действующая причина и материя. И это истинно, но действующее всегда отлично от материи и вне ее по своей сущности, хотя и действует в ней.

Впрочем, мы можем и иначе истолковать указанное место. Ибо Аристотель в IV книге Физики утверждает, что [выражение] «быть в Действии» имеет восемь смыслов, один из которых — так, как движущее [действует] в движимом, поскольку движущее, или действующее, пребывает в своей материи по своей силе, но не по субстанции. И так обстоит дело во всякой природе, в которой оно [т. е. действующее] действует, и так обстоит дело в случае души. Итак, никоим образом не следует, что действующий разум есть часть души, как то измышляет толпа. А то, что [действующий разум не есть часть души] — эта мысль совершенно верная и подтверждается святыми. И Августин утверждает в Монологах (да и в других местах), что «разумная душа подчинена одному лишь Богу в том, что касается всех основных просвещений и влияний». И хотя ангелы многими способами очищают, просвещают и пробуждают наши умы и являются для наших душ тем же, чем звезды — для телесных очей, Августин, однако, приписывает основное влияние Богу: разлитие света, проникающего через окно, приписывается Солнцу [т. е. Богу], а ангел сравнивается Августином с отворяющим окно. И более того: во многих местах Августин утверждает, что мы познаем ту или иную истину только в нетварной истине и вечных образцах[134]. Итак, поскольку Бог просветил их [т. е. язычников] души для восприятия философских истин, ясно, что их труд не чужд Божественной мудрости.