Глава VI

Глава VI

Об удивительных опытах

Помимо формирования [зеркал] с этим связано и кое-что еще, ибо на любом расстоянии, на каком захотим, мы можем создать рукотворный воспламеняющий огонь, образованный из селитры и прочего. А также из нефти и прочего. А также из мальты, нафты[272] и т. п. В соответствии с этим Плиний рассказывает во II книге Естественной истории о некоем городе, который защищался от римского войска: выстреливая мальту, [защитники города] поджигали одетых в доспехи воинов. Близок к этому и греческий огонь и многие [другие] зажигательные [смеси]. Кроме того, может быть создано постоянное освещение и неостывающие горячие ванны. Ведь мы знаем о многом, что не сгорает в огне, например, кожа саламандры, таль[273] и т. п., что при соединении с определенными [веществами] горит и светит, но не сгорает, а, напротив, очищается.

Помимо этого имеются и другие поразительные [дела] природы. Можно создать в воздухе звуки, подобные раскатам грома, и вспышки, подобные молниям, и даже более устрашающие, чем те, которые возникают естественным путем. Ибо небольшое количество — не более пальца — соответствующего вещества производит устрашающий звук и яркую вспышку. И это может иметь место многими способами, посредством коих может быть разрушен любой город и уничтожено любая армия, [например], тем способом, который применил Гедеон: [он использовал] кувшины и светильники, [наполненные определенной смесью], и когда они разбивались, возникал огонь, сопровождаемый невообразимым грохотом, и так он с тремя сотнями людей уничтожил неисчислимое войско мадиамское[274]. И все это удивительно, если кто-нибудь знает как использовать таковое во всей полноте, в должном количестве и составе.

Но многие удивительные вещи относятся к иному роду; они хотя и не имеют большой пользы, но, тем не менее, демонстрируют невыразимое чудо мудрости, и могут употребляться для доказательства всего тайного, которое не искушенная в опыте толпа отрицает. Таковое сходно с притяжением магнитом железа: ибо кто поверил бы, что такое притяжение возможно, если бы не увидел его? И многие чудеса природы, неизвестные толпе, заключены в этом притяжении, как учит опыт того, кто интересуется [таковыми явлениями]. Такового много, но есть и более значительные [вещи]. Ибо равным образом [некий] камень притягивает золото, серебро и все металлы. Также, брошенный камень отклоняется в сторону кучи [камней], деревья тянутся друг к другу, а части животного, отделенные друг от друга по месту, объединяются в естественном движении. И после того, как я сам видел таковое, мне не трудно поверить [чему-либо], относится ли оно к Божественному или человеческому, если я рассмотрю это должным образом.

Но имеется и то, что больше этого, ибо все возможности математики ограничиваются сферическим инструментом[275], описанным Птолемеем в Альмагесте, с помощью какового инструмента истинно описывается долгота и широта всего, что имеется в небе; однако то, что по природе движется суточным движением, математик описать не может. Однако верный и великий экспериментатор стремится к тому, чтобы [этот инструмент] был создан из такой материи и с таким искусством, что [демонстрировал] бы обращение неба в соответствии с естественным суточным движением, и, как представляется, таковое может быть создано. [А нужно это] потому, что многое находится в зависимости от суточного движения небесных тел, например, кометы, морские приливы и прочее, как в целом, так и в отношении своих частей. И создание этого инструмента было бы большим чудом, чем все то, о чем говорилось выше, а полезность его была бы неизмеримой. Ибо тогда отпала бы необходимость во всех астрономических инструментах, как общераспространенных, так и специальных. [И ценность этого инструмента] нельзя сравнить даже с сокровищами целого царства.

И может быть создано [много] значительного, относящегося, правда, не столько к чудесам [природы], сколько важного для общественной и частной пользы. А именно, можно сделать так, чтобы в обращение поступило несметное количество серебра и золота, столько, сколько нужно человеку, и [это имело бы место] не только в соответствии с возможностями природы, но и сообразно дополняющему [природу] искусству…

Но куда более значительным, нежели все предшествующее, является то, что разумная душа, хотя она и не может быть с необходимостью принуждаема [к чему-либо], поскольку наделена способностью свободного выбора, может, тем не менее, по выбору другого действенным образом быть располагаема, побуждаема и влекома к тому, чтобы охотно изменить свои нравы, аффекты и желания. И это относится не только к отдельной личности, но и к целому войску, городу и народу [определенной] области. И примеры такого рода приводит Аристотель в книге Тайная тайных, как в отношении области, так и в отношении войска и отдельной личности. И здесь находится почти что предел [возможностей] природы и искусства.