Минимальный стандарт

Модель равенства, принятая в либеральной демократии, сочетает в себе черты минимальной и умеренной концепций равенства возможностей, соотношение которых определяется ступенью развития, на которой находится каждое конкретное общество. Самым распространенным является вариант, предусматривающий некую минимальную планку, или стандарт, гарантированный всем гражданам в таких важных аспектах жизни, как здравоохранение, образование, материальное благосостояние и т. д., тогда как в остальном ресурсы могут быть распределены достаточно неравным образом. Повсеместно принято представление о том, что все граждане имеют право на определенные материальные блага, медицинские услуги, образование и т. д., и равный доступ к ним для всех граждан является вопросом справедливого распределения. Эта мысль достаточно нова в исторической перспективе, она впервые прозвучала лишь в XVIII веке. До этого тоже существовали представления о справедливом распределении, но в философии Аристотеля, к примеру, это означало, что каждый должен получать в соответствии со своими заслугами. Идея о том, что каждый гражданин имеет право на определенные материальные блага просто потому, что он гражданин, Аристотелю была бы совершенно чужда[274]. Такой взгляд на справедливое распределение доминировал до самого конца XVIII века, и важно понимать, что современные представления о справедливом распределении не имеют с ним ничего общего, поскольку подобное смешение понятий лишь приведет к недоразумениям и путанице[275].

Справедливое распределение в современном понимании подразумевает, что государство должно обеспечить распределение материальных благ и т. д. среди граждан таким образом, чтобы гарантировать каждому определенный уровень благосостояния. Дискуссии о справедливом распределении касаются в основном вопроса о том, какой именно объем благ должен распределяться, каковы принципы распределения и насколько серьезные вмешательства государства в жизнь граждан приемлемы с учетом этой цели.

Важнейшим переходным этапом от старого представления о справедливом распределении к новому является философия Адама Смита. Смит следует традиционному разделению на полноценные и неполноценные права, которое предполагает, что граждане имеют право требовать соблюдения полноценных прав, то есть могут при помощи закона вынудить других людей уважать эти права. Неполноценные права не могут быть предметом такого требования[276]. Таким образом, неполноценные права являются в некотором смысле факультативными. Поскольку Смит помещает справедливое распределение скорее в разряд неполноценных прав, из этого следует, что Смит считает помощь другим гражданам в достижении минимального благосостояния личным делом каждого индивида. Смит предостерегает против принудительного соблюдения неполноценных прав, потому что это создает угрозу для свободы, безопасности и справедливости[277]. До сих пор мы не заметили у Смита расхождения с его историческими предшественниками. Однако он пишет также, что определенные благотворительные обязательства имеют такой характер, который приближает их к «полноценным и явным обязанностям», а такие могут с полным правом насаждаться силой в гражданском государстве[278]. Мысль о том, что государство имеет право возлагать на граждан определенные благотворительные обязанности по отношению к другим гражданам, является большим шагом вперед в развитии идеи справедливого распределения и подводит нас ближе к современному толкованию этой идеи.

Что же конкретно предлагал Смит? Одним из известных положений его теории является обеспечение равного доступа к образованию, что предполагает некоторое перераспределение этого доступа в пользу бедных[279]. Далее, роскошные экипажи должны облагаться более высоким налогом, чем грузовые повозки, поскольку «леность и тщеславие богатых должны участвовать в оплате расходов для облегчения бедных»[280]. Он предлагает и другие специальные виды налогов, утверждая, что вполне справедливо, чтобы богатые выделяли на общественные расходы б?льшую долю своих доходов, чем бедные[281]. Все должны платить налоги, как богатые, так и бедные, однако собранные налоги должны быть потрачены так, чтобы принести больше пользы бедным, чем богатым. Такие идеи говорят о значительной перемене во взглядах на бедность. Предшественники Смита рассматривали «проблему бедности» скорее с точки зрения того, как быть с низкой моралью и высокой преступностью в беднейших слоях населения, а не того, как помочь беднякам выбраться из нищеты. Далее, помощь бедным, если она вообще рассматривалась, считалась делом благотворительным, а не вопросом обеспечения беднякам определенного уровня благосостояния, на который имеют право все граждане. Идея благотворительности уходит корнями в христианскую этику, но следует отметить, что это не привело ни к каким мерам по обеспечению благосостояния на государственном уровне: вместо этого улучшение жизни бедняков зависело от эпизодических благотворительных актов отдельных богачей. Было широко распространено мнение, что благосостояние является отражением моральных качеств, то есть бедняки считались бедными потому, что обладают невысокой моралью, а следовательно, им необходимо и дальше оставаться бедными, чтобы получить возможность исправиться, поскольку лишь необходимость может вынудить их к каким-то действиям. Представителем такой точки зрения был Артур Юнг, писавший: «Любой человек, если только он не дурак, знает, что низшие классы должны жить в бедности, иначе они вообще не будут работать»[282]. Смит не согласился бы с Юнгом: он писал, что в случае необходимости бедные работают даже слишком усердно[283]. Смит утверждал, что зарплаты должны быть достаточно высокими для того, чтобы обеспечивать семье достойную жизнь[284]. Экономическая теория Смита была построена на идее заботы о бедных, а его этическое оправдание капитализма состояло в том, что именно эта экономическая система в долгосрочной перспективе может более всего способствовать улучшению жизни низших слоев населения. И все же необходимо добавить, что рекомендации Смита далеки от того, что мы называем государством всеобщего благосостояния в наши дни.

Следующий шаг в направлении такого государства предпринял Томас Пейн в своих работах «Права человека, часть 2» (1792) и «Аграрная справедливость» (1797). В «Правах человека» он предлагает заменить традиционную благотворительность в пользу бедных государственной системой пособий, финансируемой за счет налогов. В «Аграрной справедливости» он еще более приближается к глобальному перераспределению и ставит вопрос о правах. Обязанность государства заботиться о неимущих не является «вопросом милости и благотворительности, но следует из их прав»[285].

Пейн доказывает, что государство, которое действительно стремится к благим целям, будет снижать или вовсе отменит налоги, собираемые с бедняков, а вместо этого будет предоставлять им различные услуги, призванные облегчить их жизненную ситуацию. Согласно Пейну, существует две группы, которые особенно нуждаются в помощи: старики и многодетные семьи. В первые 14 лет жизни ребенка семье должна ежегодно выплачиваться государством сумма в 4 фунта, чтобы родители могли позволить себе отправить ребенка в школу и т. п. Пейн пишет: «Применяя такой метод, мы уменьшим не только бедность родителей, но и невежество будущего поколения, так что бедняков станет меньше, поскольку их способности в результате получения образования увеличатся»[286]. Еще одной группой, особенно подверженной бедности, он считал молодоженов, так что каждая пара должна была получать от государства 20 шиллингов, плюс дополнительно 20 шиллингов за каждого рожденного ребенка. Далее Пейн предлагал основать большие фабрики занятости, где каждый желающий может работать за кров и еду. Они должны были не предоставлять постоянную работу, но служить временной мерой помощи людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации. Также он предлагал учредить различные пенсионные выплаты пожилым, при этом необходимо учитывать, что средняя продолжительность жизни во времена Пейна была гораздо меньше, чем теперь. Те, кто все еще продолжал работать в возрасте 50 лет, должны были получать от государства ежегодную прибавку к зарплате в 6 фунтов, а после достижения 60 лет все должны были получать пенсию в размере 10 фунтов ежегодно[287]. Совершенно очевидно, что все эти предлагаемые меры были предвестниками современного государства благосостояния, которое должно было постепенно развиться.

Финансирование подобных выплат должно было обеспечиваться возросшими налогами. Однако Пейн призывал не столько к повышению налогов, сколько к реформированию всей налоговой системы. Он предпочитал упразднить налоги, сильно обременявшие бедняков, такие как налог на предметы первой необходимости, а также другие продукты, потребляемые бедняками, например пиво[288]. Вместо этого предпочтительно повысить налоги на предметы роскоши. Кроме того, необходимо было ввести большой налог на наследование значительных состояний. Вместе с тем Пейн считал нужным сохранять права собственности и категорически отрицал все идеи, касавшиеся насильственного перераспределения и отнятия имущества у богатых в пользу бедных.

Пейн развивает эти идеи в работе «Аграрная справедливость», где напоминает, что пишет не о благотворительности, но о праве на благосостояние[289]. Он утверждает, что все граждане, будь то мужчины или женщины, должны получать пособие в размере 15 фунтов по достижении 21 года, а когда им исполняется 50 лет, им должна выплачиваться пенсия в размере 10 фунтов ежегодно. Эти пособия должны были финансироваться за счет увеличенного налога на наследование больших поместий и состояний. Пейн рассматривает это не как путь к созданию максимального равенства, но как формирование системы социального страхования, определяющий уровень, ниже которого никто не может опуститься. Его не беспокоит, что некоторые люди при этом будут иметь больше, чем другие, его волнует только положение беднейших слоев: «Мне все равно, насколько богат тот или другой человек, лишь бы вследствие этого никто не становился несчастным»[290].

Разумеется, содержание понятия «нищета» варьируется в зависимости от исторического и социального контекста. Общее определение такой нищеты или бедности таково: «Бедным человеком может считаться тот, чьи потребности не удовлетворены». Вероятно, такое определение не очень проясняет ситуацию, поскольку человеческие потребности – величина переменная. Смит пояснял: «Под предметами необходимости я понимаю не только предметы, которые безусловно необходимы для поддержания жизни, но и такие, обходиться без которых в силу обычаев страны считается неприличным для почтенных людей даже низшего класса»[291]. Потребности человека не могут быть определены раз и навсегда исходя из, к примеру, биологических предпосылок. Человеку для жизни всегда требовалось нечто большее, чем простое удовлетворение чисто физических потребностей, поскольку человек является и социальным существом, а следовательно, его потребности включают в себя и социальные стандарты, которые выходят за пределы физических нужд. Различие между «естественными» и «искусственными» потребностями провести совсем не просто. Скорее можно говорить о том, что деление потребностей на постоянные и «естественные», которые меняются в ходе исторического развития, является совершенно абстрактным, и едва ли его можно конкретизировать. Теодор Адорно писал: «Что требуется человеку для жизни и что ему не требуется, никак не зависит от природы, но связано с “культурным экзистенциальным минимумом”. Каждая попытка выделить чистые естественные потребности заходит в тупик»[292]. Поэтому, когда мы утверждаем, что у индвида имеется или, напротив, отсутствует то, что ему «необходимо», давайте при этом держать в уме, что потребности всегда зависят от социального контекста.