4. Заблуждение в самом вопросе.

4. Заблуждение в самом вопросе.

- До тех пор, пока мы ищем решения вопроса о бытии свободы при помощи этих объективных аргументов, должна продолжаться и борьба между детерминизмом и индетерминизмом, в которой обе борющиеся стороны теряют из виду подлинную свободу. Всякое объективное доказательство в пользу свободы и против нее, во-первых, находит себе опровержение; во-вторых, против него восстает сознание, которое внутренне удостоверено в том, что бытие объектов не исчерпывает собою всякого вообще бытия. Доказательство и опровержение только через некоторый акт абсолютизации приводят к утверждениям детерминизма и индетерминизма. Свобода не может быть ни доказана, ни опровергнута. Так считал Кант, называвший свободу непостижимой (unbegreiflich), и видевший, что наше понимание исчерпывается постижением этой непостижимости³⁷ (Freiheit ist weder beweisbar noch widerlegbar. So meint es Kant, der sie unbegreiflich nannte, und unsere Einsicht mit dem Begreifen dieser Unbegreiflichkeit ersch?pft sah).

Свободен ли человек или не свободен - это подлежит обсуждению в споре между «за» и «против» не из преимущественно теоретического интереса, но исходя из других аргументов (Beweisgr?nden); мы должны иметь смелость признавать истину (Man m?sse Mut zur Wahrheit haben); должны признавать иллюзией то, чего объективно держаться невозможно. Самое глубокое возможное успокоение - знать все в мире как необходимое, быть избавленным от раскаяния и вины. Или наоборот: мы должны спасти ответственность от погибельного учения о несвободе человека, ибо в противном случае нам не избежать разрушения любой нравственности.

Смелость признания истины, утешение необходимостью, забота о нравственности оказываются здесь не на подобающем им месте. Смелость ради истины есть, правда, существенное для экзистенции побуждение, однако просветляющие экзистенцию мысли и не ставят ее под вопрос. Утешение необходимостью - сомнительное утешение, убаюкивающее свободу, если только оно не понимает себя в трансцендентном смысле, а в этом случае оно также доступно нам только на основе свободы. Угроза для нравственности от утверждений детерминизма существует действительно только как угроза для веры в авторитет, не желающей допускать сомнений в возможности повиновения; ибо нравственность, возникающая из экзистенции, не нуждается в каких-либо объективных доказательствах и опровержениях ее самой или ее возможности.

Но в любом случае детерминизм и индетерминизм уводят нас в ложную плоскость. Они делают экзистенциальный исток - зависимым. Один делает свободу объективной и именно этим самым уничтожает ее, несмотря на то что утверждает ее существование; защита тех свобод, которые не суть свобода в собственном ее смысле, превращается, если удается, в неосознанное отрицание свободы. Другой отрицает ее, но говорит не о ней, а о неком предметном фантоме. Оба они неправы, потому что оба они, считая объективное бытие равным всему вообще бытию, теряют свободу.

Мы наблюдаем за этим спором, как за чем-то несущественным. Сам этот спор есть уклонение, по которому наш рассудок как «сознание вообще» готов идти всякий раз, если возможная экзистенция утрачивает уверенность в себе или если сам рассудок еще не познал своего собственного поприща в его границах.