Незавершимость существования экзистенции
Незавершимость существования экзистенции
Экзистенция, хотя и обладает достоверностью себя самой, находит себя как существование во времени в разбитости (Zerbrochenheit), как если бы прежде было, и было потеряно, нечто завершенное, что нужно снова искать, и чего, однако, никогда не достичь.
Поскольку экзистенция в существовании остается в раздвоении на субъективность и объективность, а в этом раздвоении, при частичном совпадении, непреодолима все же неадекватность между ее субъективностью и объективностью, она не в силах достичь завершенности ни в какой форме. Из-за этого во всякую экзистенцию неизбежно вступает невозможность ее существования: самобытный исток экзистенции обнаруживает себя в некотором объективно историчном положении, которое в одно и то же время есть ее - и не ее положение. Крайности титанического самовластия и миропорядочной самопотерянности (titanischer Selbstmacht und weitl?ufiger Selbstverlorenheit) охватывают как предельные возможности действительные экзистенциальные явления, которые все - если мы обращаем внимание на целокупность их во времени - терпят неудачу. В существовании есть только выбор между безнапряженным потоплением экзистенции и исполненным напряжения, никогда не окончательным осуществлением экзистенции в субъективности и объективности.
Экзистенциальная действительность никогда не может в достаточной мере понять себя в своем предельном содержании из своего влияния и успеха в мире или из окончательного состава обретенного в ней, но может понять себя только в отношении к своей трансценденции.
Если, таким образом, экзистенция должна искать своего осуществления в субъективности и объективности, пронизывая ту и другую, то в диалектическом не поддающемся замкнутому завершению целом она всякий раз избирает некоторое воссоединение обеих и находит в нем себя самое; будучи незавершенной как существование во времени, она знает завершенность лишь как исполнение мгновения. Или же она недиалектически шатается от объективного к субъективному, не давая их взаимной связанности стать в ней самой силой движения жизни - и теряет себя самое.
Рассмотрение, просветляющее экзистенцию, обратится, прежде всего, к формам объективности. Эти формы определяют, побуждают, передают экзистенции то, что может, выходя навстречу, явиться из нее самой. Субъективность, в свою очередь, принимает вид объективности, в котором она не есть уже только сугубая субъективность, ибо как таковая она ускользнула бы от всякой возможности сообщения.
Однако никакая форма объективности не становится бытием как таковым (Sein schlechthin). Движение обращения объективности в субъективность и наоборот сохраняется. И тогда, в преодолении вопроса о субъективности и объективности, возможность решения положительно исполняется для философствования через просветление исконного бытия экзистенции к экзистенциям, из которого никто уже не может выступить прочь, чтобы объективно окинуть его единым взглядом.