2. Асатру как этническая религия

Во-первых, давайте начнём с простого утверждения: Асатру — это этническая религия, а не всеобщее вероучение. «Этническая религия» — это религия определённого народа или этнической группы. Иудаизм и индуизм — прекрасные примеры этнических религий. Человек становится членом такой религии по праву рождения в определённом племени или нации.

Всеобщее вероучение — это религия, в которой членство определяется не по этническому происхождению, а, как подразумевает название, по исповеданию учения. Ислам, христианство и буддизм являются тремя наиболее массовыми всеобщими вероучениями. В подобных религиях важной считается вера, а не этничность, всеобщие вероучения носят универсалистский характер и принимают последователей любых рас. С другой стороны, так как этнические религии являются религиями определённого народа, обычно они не принимают «обращённых» из других этнических групп (как иудаизм так и индуизм в некоторых случаях всё-таки принимают обращённых, но в основном они не одобряют переход и — в отличие от христиан и мусульман — не обращают никого в свою веру).

Понятие «индуизм» произошло от персидского слова «хинд», которое попросту обозначает индусов. Этимология слова «иудаизм» аналогична, это понятие произошло от слова означавшего попросту «еврей» («человек из колена Иуды»). Сами слова никак не разделяют члена этнической группы и простого последователя религии, и эта неоднозначность существует не только в языковой сфере, но и как реальный факт. Для большинства жителей Индии быть индийцем значит быть индусом (что, по сути, означает, быть индийцем значит быть индийцем). Мне даже приходилось слышать, что вполне можно быть индусом-атеистом. Всё это значит, что каких бы взглядов ни придерживался индиец, он не перестанет быть индийцем (также как Карл Маркс, который был атеистом, всегда называется еврейским философом или еврейским философом немецкого происхождения).

Если нам захочется большей точности, то мы скажем, что индиец не может перестать быть индийцем в этническом плане. Однако сама идентичность связана у людей с религией, и часто таким образом, что сами люди (которые могут внешне быть приверженцами секуляризма) могут и не подозревать об этом. Идентичность этнической религии связана с её народом.

Любая этническая религия проистекает из уникальной природы конкретного народа. Культура является продуктом человеческой деятельности, и все такие продукты частично являются результатом наших врождённых характеристик. За последние годы учёные предоставили массу доказательств подтверждающих, что наследственность ответственна за большую часть нашего поведения и личности. Одни из наиболее впечатляющих доказательств пришли из исследований близнецов, разделённых при рождении. Эти близнецы зачастую одевались в похожую одежду, голосовали за одних и тех же кандидатов, имели одинаковые увлечения, социальное положение, разделяли вкусы в искусстве и музыке, а также достигали фактически идентичных результатов в тестах IQ[176].

Теперь я бы хотел предложить фантастический эксперимент. Предположим, мы дали бы каждому из близнецов — разделённых при рождении, и воспитанных в разных частях света — необычное задание по созданию новой религии. Какими бы были их базовые положения? Основные мифы? Какие ценности бы в себе заключали? Как бы выглядели их ритуалы? Несомненно, были бы различия между двумя «религиями» придуманными близнецами. Вероятно, они были бы связаны с влиянием естественной и культурной среды, в которой их воспитали. Но, учитывая наши знания о потрясающем сходстве между близнецами, я бы поставил на то, что две «религии» были бы удивительно схожи. Наиболее правдоподобным объяснением для этого была бы генетическая схожесть. Возьмём ещё двоих близнецов — опять же воспитанных в разных культурах — то же задание, и будет придумана такая же пара поразительно похожих «религий». Я считаю, что новые «религии» будут интересным образом отличаться от «религий» первой пары близнецов. С чем можно это связать? Опять же, с наследственностью[177].

Этническая группа это, по сути своей, генетически схожие люди. В некотором роде это очень большая семья. Идентичность группы устанавливается по сравнительной схожести и сравнительному различию: члены этнической группы X считаются таковыми потому, что, хотя они не в точности одинаковы, они больше похожи друг на друга, чем на людей из группы Y. Схожесть основана на различиях (важный принцип, к которому я ещё вернусь, однако в другом контексте). В какой-то момент в доисторические времена члены определённых этнических групп, состоящих из генетически схожих людей, развили религии, причём заметно отличающиеся друг от друга. Учитывая накопленные людьми знания, логично предположить, что эти различия проистекают частично из генетических различий. Я говорю «частично» потому, что очевидно наличие и других важных факторов: например, географическое положение, исторические обстоятельства и т. д.

По факту, мы можем обойтись без всех этих новомодных разговоров о генетике и свести всё к минимуму: этническая религия является продуктом врождённой, отличительной природы народа. Различия в этнических религиях частично вызваны врождёнными, природными различиями. И причина, почему конкретная религия так хорошо подходит для определённого народа, довольно проста, ведь помимо личных различий, людей объединяет одинаковая базовая природа (хотя и здесь могут быть вовлечены сторонние факторы, например, одинаковые условия).

Религии не являются плавающими системами или бесконтекстными абстракциями, которые могут быть наложены на любой народ, причём это справедливо даже для всеобщих верований. Каждое такое верование изначально было разработано определённым народом и лишь впоследствии членство было открыто для всех и каждого. Наиболее известен пример христианства, которое изначально было маленьким еврейским культом, поначалу принимавшим в свои ряды только евреев. Несмотря на все универсалистские доработки, всеобщее верование всё равно несёт отпечаток того народа, что его создал.

Именно поэтому наши североевропейские предки радикально перекроили христианство («германизировали»), прежде чем смогли его принять. «Германизация христианства» на самом деле была долгим процессом, кульминация которого пришлась на ужасающий переворот и кровопролитие Реформации[178]. Религия, созданная одним народом в одной части мира, не может быть навязана совершенно другому народу в другой части света, без страданий, жестокости и предательства совести.

Асатру — это этническая религия североевропейских народов, говорящих на языках германской группы. Асатру не могла быть продуктом никакой другой этнической группы. Освальд Шпенглер метко описал душу северных европейцев как «фаустовскую». Он говорит нам, что «основной символ» фаустовской души это «чистое и бескрайнее пространство».

«Как бы ни отстояли друг от друга латинские церковные гимны на христианском Юге и Эдда на остававшемся языческим Севере, они тождественны во внутренней пространственной бесконечности строя стиха, просодики и образности языка. Достаточно прочесть Dies irae наряду с не так уж и отдаленным от них по времени возникновения Прорицанием вёльвы: это та же железная воля, побеждающая и ломающая всякое сопротивление зримого.[179]».

Фаустовская душа характеризуется самодостаточной внутренней сущностью, склонной к одиночеству и меланхолии — сочетающаяся с неутомимой, рвущейся наружу волей. Европеец всегда стремился выходить за рамки: исследовать, искать приключения в других землях, завоёвывать, вглядываться в загадочные глубины вещей, находить новые формы контроля и манипуляции своим окружением. Вовсе не обязательно, что такие качества никогда не встречались у других народов, но — как верно отметил Шпенглер — наиболее чётко выражены и развиты они именно в северном европейце.

Мы находим фаустовский дух в наших богах. Один— это неутомимый странник, глава дикой охоты. Со своего трона Хлидскьяльва он может обозревать весь мир. Два его ворона, Хугинн и Мунинн (Мысль и Память), летают над всей землёй и приносят новости обо всём произошедшем. Но есть секреты сокрытые даже от него, и существа (такие как норны), над которыми он не властен. Также как и мы, он горит желанием узнать сокрытое и контролировать свою судьбу. Он повесился на древе на девять ночей и заполучил тайну рун — тайные знания, которые объясняют всё. Также он искал мудрости от источника Мимира (источника памяти) и пожертвовал глазом, чтобы испить из него. Мы и есть Один, а он является воплощением фаустовского духа.

Шпенглер пишет: «Валгалла витает по ту сторону всех ощутимых действительностей, в далеких, темных, фаустовских пространствах. Олимп покоится на близкой греческой земле; рай отцов церкви представляет собой какой-то волшебный сад где-то в магической Вселенной. Валгалла нигде не находится. Потерянная в безграничном, она со своими нелюдимыми богами и витязями выглядит чудовищным символом одиночества. Зигфрид, Парцеваль, Тристан, Гамлет, Фауст — самые одинокие герои всех культур. Припомним в Парцевале Вольфрама чудесный рассказ о пробуждении внутренней жизни. Тоска по лесу, загадочная жалость, несказанная заброшенность: это фаустовское, и только фаустовское. Каждый из нас знает это. В гётевском Фаусте мотив этот снова возвращается во всей своей глубине:

В порывах радостно-могучих Рвался в леса я и поля,

И новая средь слез горючих Мне открывалася земля.

(Перевод Фета).

Это переживание мира совершенно незнакомо аполлоническому и магическому человеку, как Гомеру, так и Евангелиям[180]».

Асатру это выражение уникального духа германских народов. Можно обоснованно утверждать, что дух германских народов это и есть Асатру, понимая его миф и знания попросту как способ, которым народ проектирует свой дух перед собой в твёрдой форме. Здесь мы возвращаемся к «политическому» аспекту данного эссе: ценить Асатру значит ценить народ Асатру; ценить их выживание, их уникальность, их процветание. Ведь без одного не будет и другого.

Асатру была бы невозможна без народа породившего его, и не может продолжать существовать без этого же народа. Политкорректные общины Асатру типа Troth (ранее Ring of Troth) по сути отвергают идею того, что Асатру является этнической религией и более-менее относятся к ней по модели унитарной церкви, открывая свои двери всем народам. Но это попросту абсурдно. Асатру не является транснациональным «вероучением», которое может без проблем «исповедоваться» всеми народами. Это мировоззрение определённого народа, выкованное в его столкновении с условиями определённой территории. Подход организаций типа Troth лишь демонстрирует, что по-настоящему преданы они только гражданской религии современного, секулярного либерализма, к которому Асатру (и всё остальное) должна подходить. Но никто из людей с малейшими знаниям о сагах не поверит в то, что Асатру неким образом совместима с современным либерализмом.

Мне приятно осознавать, что небелые находят наследие моих предков притягательным. Они могут изучать его как захотят — на самом деле, я бы только поддержал их в таком начинании. Но это не их традиция, и я бы не предложил им считать себя «одними из нас» или принять участие в наших ритуалах. Я считаю синтоизм крайне интересным, я вообще очень интересуюсь японской культурой и очень уважаю японский народ. В то же время, я бы ни в коем случае не решил бы стать синтоистом, так как я белый европеец и это не моя традиция. Между прочим, даже если бы я захотел стать синтоистом и японцы вежливо бы мне отказали, никто не посчитал бы сегодня это шокирующим или предосудительным. В то же время, если Асатру займёт такую же позицию и провозгласит, что наша этническая религия лишь для людей нашего народа, к этому отнесутся как к скрытой форме «расизма». В любом случае, нам придётся так поступить и воздвигнуть нитсшесты[181] перед домами политкорректных.

Повторюсь: чтобы истинно ценить Асатру, надо также ценить народ, который его породил и чей дух выражен в этой религии. Ценить наш народ значит стремится защитить его и нашу культуру и при любом конфликте интересов занимать сторону нашего народа.

Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚

Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением

ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК