5. Ответы на возможные возражения

Выше я утверждал, что выбор между «свободой воли» и «детерминизмом» являет собой ложную дихотомию. Я говорил, что «детерминирующие» меня факторы (наследственность и окружение) вовсе не чужды мне, также как и вещи, которые воздействуют на меня. Ведь, в буквальном смысле, это и есть я. Как только это понято, приходит осознание свободы — но то, чем я являюсь было сформировано и детерминировано факторами, которые я не контролировал и не выбирал. Мы свободны, когда можем действовать в соответствии с нашей природой и становиться теми, кем мы являемся. Единственная нежелательная форма «детерминации» это обстоятельства, в которых мне не дают добиваться успеха; когда мне мешают актуализировать мой потенциал и стать тем, кем я на самом деле являюсь.

С этой точки зрения, как человеческое достоинство так и моральная ответственность сохранены (напомню, ещё в начале я упомянул что они поставлены на карту). Мои действия всё ещё мои, потому что все те вещи которые, как говорят, «детерминируют» меня, не являются мне чуждыми. Отсюда следует, что я не просто игрушка в руках «внешних» сил. Кроме того, если всё верно, отсюда также следует, что я и только я ответственен за свои действия.

Кроме того, я уже говорил, что проблема «свободы воли и детерминизма» на самом деле возникает из сомнительной концепции Я. Исходя из неё мы пришли к идее истинной свободы как некого абсолютного выбора, свободного от любого невыбранного нами влияния. В данном эссе был приложен максимум усилий, чтобы изгнать это ложное представление о свободе и о Я. Однако оно то и дело вползает обратно.

Легко представить следующее возражение из уст несогласных: «Ладно, возможно истинная свобода состоит попросту в обладании правом выбора хотеть или не хотеть собственного уничтожения. И этот выбор, в отличие от всех других выборов, подлинно свободен в том смысле что не «вызван» или не затронут никакими факторами над которыми у нас нет власти». С этим можно согласиться — именно потому, что идеал «противопоставленного Я», обособленного судьи, свободного от любых ограничений, столь привлекателен. Сартр высказывал схожую концепцию «истинной свободы»: наше «противопоставленное Я» абсолютно свободно отрицать всё и вся. «Аутентичность» означает осознание этого и знание того, что мы «обречены на свободу», тогда как иметь «плохую судьбу» значит отказаться от этой свободы и говорить: «Я ничего не мог с этим поделать...»

Я настроен скептически. Все виды факторов — генетические или социальные — определяют, желает ли человек собственного уничтожения. Существуют личности, которые по своей конституции неспособны желать собственного уничтожения, так как для них это будет означать поражение. Они склоняются к самодостаточности, самообладанию, «отстаивают» то, что было подарено природой и процессом становления. Это может быть большой добродетелью — но это не «выбор» появившийся из ниоткуда, без предшествующих факторов и влияний. Такое отношение свойственно определённому характеру, а характер не бывает самообусловлен. (Разумеется, человек, который боится детерминизма, не осознаёт, что и эта его характеристика не является выбранной им).

Некоторые люди примут свою детерминацию, а другие нет. Едва ли нам когда-то удастся объяснить почему. Но об одном можно сказать точно: это не результат магического «выбора», который был абсолютно свободен от любых предшествующих факторов или условий. Это выбор, который проистекает из самого человека, сформированного бесчисленным количеством неподвластных нам факторов.

Тоже самое можно сказать о сартровской «истинной свободе» как отрицании. Хочу ли я «отрицать» что дали мне природа и общество или нет — это дело характера и интеллекта. Хорошо известен факт, что глупые люди больше склонны просто принять то, что им дали, чем умные люди. Умные люди могут представить гораздо больше возможностей, чем глупые, так что они обладают большим количеством вариантов для выбра. Хотя, многие факторы повлияют на итоговый выбор человека, тем не мене, это правда, что умный человек осмыслит больше возможностей. Разумеется, уровень интеллекта является наследственной чертой, ведь нам не приходится выбирать насколько умными быть. Таким образом, желание «отрицать» данное не является чем-то абсолютно свободным в смысле оторванности от предшествующих факторов или влияний: это результат взаимодействия черт характера, наследственности, окружающих факторов и IQ.

Кто-то может возразить, сославшись на дорогую мне тему: путь левой руки. Разве этот путь не является восстанием против ограничений и границ, биологических и социальных? Разве это не «самопреодоление»? Ответ на это возражение подразумевался выше: да, путь левой руки действительно связан с этим, но он не для всех. Кто выберет путь левой руки? Лишь те, кто может. И это, опять же, вопрос характера. Свобода — значит быть тем, кто ты есть. На самом деле, для определённых людей противопоставленное Я может быть в точности кем (или чем) они являются. Их истинным бытием может быть то, что выше называлось Я. Однако это тема, которой я не могу касаться в рамках данного эссе[186].

Также возможно возражение, что всё написанное мной выглядит чрезмерно фаталистским. Люди иногда путают детерминизм с фатализмом и думают, что позиция детерминистов предполагает, что всё, что с нами происходит «предписано судьбой». Но это вовсе не «детерминизм». Хотя то кем мы являемся «детерминировано», это не значит, что всё, что происходит с нами было каким-то образом предопределено. Выйдя завтра из дома, я могу столкнуться с коммивояжёром который пришёл что-то продать мне — или же с безумцем который пришёл меня убить. Во мне нет ничего такого, что делало бы один из сценариев более вероятным. Но во мне много того, что повлияет на мою реакцию на появление этих людей. Да, в некотором смысле можно сказать что я «обречён» действовать и реагировать определённым образом.

Это приводит меня к последнему пункту. Данное эссе было философским, попыткой прийти к истине о свободе воли и детерминизме. Но позиция, к которой я пришёл, сильно напоминает понимание судьбы и личной участи, которое мы находим в германской традиции.

В соответствии с той традицией, даже боги не могут скрыться от судьбы. Среди слов используемых в отношении судьбы есть староисландское urdr и староанглийское wyrd, оба связаны со словом из современного немецкого werden, что значит «становиться». Также есть старосаксонское слово metod и древнеанглийское те (о) tod, оба означают «мера». Судьба для наших предков, следовательно, была чем-то отмеренным для тебя и чем-то, чем ты становишься. Судьба — это не «план» для человека или для мира заложенный заранее: судьба вручается тебе наследственностью, прошлым, и настоящими обстоятельствами, с которыми ты сталкиваешься. Судьба это «жребий», который бросают для человека три норны: Урд («то, что было»), Верданди («что происходит»), и Скульд («что будет» — с учётом предшествующих факторов или условий).

Counter-Currents/North American New Right,

25 апреля, 2012