§ 40. «Первичные» и «вторичные» качества. Вещь, данная в своей живой телесности — «простое явление»«физически истинного»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

§ 40. «Первичные» и «вторичные» качества. Вещь, данная в своей живой телесности — «простое явление»«физически истинного»

Если я, как «наивный человек» и уступил своей наклонности, плести и плести подобные рефлексии, будучи «обманут чувственностью», то, как «человек науки», я и вспомню затем об известном различении вторичных и первичных качеств, согласно каковому специфически-чувственные качества — «просто субъективны» и только лишь качества геометрически-физические — «объективны». Вещная краска, вещный тон, запах и вкус вещи и т. п., сколь бы «живо телесно», как принадлежность ее сущности, ни являлось все это в вещи, — это не она сама и не действительно то самое, в качестве чего все это здесь является, а только простой «знак» известных первичных качеств. Если же я вспомню теперь об известных физических учениях, то я сразу же увижу, что подобные почитаемые столь многими положения никак не могут разуметься в буквальном смысле — так, как если бы только специфически-чувственные качества воспринимаемой вещи были простым явлением; ведь это означало бы, что после удаления таковых оставшиеся «первичные» качества стали бы принадлежать вещи, существующей в ее объективной истине, наряду с теми остальными ее качествами, какие вообще не достигали явления. Если все разуметь так, то справедливо старое возражение Беркли — протяженность, это сущностное ядро всяческой телесности и всех первичных качеств, немыслимо без качеств вторичных. Напротив: все сущностное наполнение воспринимаемой вещи, следовательно, вся находящаяся здесь во всей своей живой телесности вещь со всеми качествами ее, со всеми когда-либо становившимися доступными восприятию качествами есть «простое явление», а «истинная вещь» — это вещь физической науки. Итак, если последняя определяет данную вещь исключительно через такие понятия, как атом, ион, энергии и т. д., — во всяком случае как заполняющие пространство процессы, единственной характеристикой которых служат математические выражения, то они подразумевает при этом нечто трансцендентное в отношении всего совокупного находящегося здесь во всей своей живой телесности вещного содержания. Она не может подразумевать даже и вещь как пребывающую в естественном пространстве чувств; иными словами, физическое пространство науки не может быть пространством мира живых телесных восприятий, ибо иначе в отношении ее сохраняло бы свою справедливость возражение Беркли.

Итак, «истинное бытие» определено всецело и принципиально иначе, нежели данное в восприятии как живая и вещная действительность — та, что дается исключительно с чувственными определенностями, к каким вместе с прочим принадлежат и все определенности чувственного пространства. Собственно постигаемая в опыте вещь дает лишь простое «вот это», пустое х, становящееся носителем математических определений и относящихся к ним математических формул, — и не в пространстве восприятия, но в «объективном пространстве», простым «знаком» которого выступает пространство первое, в чисто символически представимом Евклидовом многообразии трех измерений.

Примем все это. Пусть все данное в восприятии в своей живой телесности будет, как тут учат, «простым явлением», пусть оно будет «просто субъективно» — и все же оно не пустая кажимость. Ведь все же данное в восприятии служит строгому естественнонаучному методу значимым определением того трансцендентного бытия, «знаком» которого это данное выступает, — и определение это всякий может повторить и подвергнуть проверке с усмотрением. Правда, чувственное наполнение данного в восприятии всегда принимается за нечто иное, нежели истинная вещь, сущая как таковая, однако непрестанно же и субстрат, носитель (пустое х) воспринимаемых определенностей, считается тем, что определяется научным методом посредством предикатов физики. И в обратном направлении по этому же самому любое физическое познание служит показателем того, как будет протекать возможный опыт со всеми обретаемыми в нем чувственными вещами и чувственно-вещными событиями. Итак, оно служит для того, чтобы ориентироваться в мире актуального опыта, в каком живем и действуем все мы.