§ 60. Выключение материально-эйдетических дисциплин

§ 60. Выключение материально-эйдетических дисциплин

Что же касается материально-эйдетических сфер, то одна из них столь особо отмечена для нас, что, само собой разумеется, мы не можем думать о выключении ее, — это сущностная сфера самого же феноменологически очищенного сознания. Даже если бы мы ставили перед собой цель изучения чистого сознания в его частных обособлениях, следовательно, со стороны науки о фактах, хотя и не эмпирико-психологических (потому что мы продолжаем вращаться в феноменологическом кругу, где мир выключен), мы все равно не могли бы обойтись без априори сознания. Наука о фактах не может отказаться от своего права пользоваться сущностными истинами, имеющими касательство к индивидуальным предметностям, что принадлежат ее же собственной области. А наше намерение, как было сказано уже во введении, заключается как раз в том, чтобы положить основание феноменологии как эйдетической науке, как сущностному учению о трансцендентально очищенном сознании.

Если это нам удастся, то феноменология охватит, как принадлежащие ей, все «имманентные сущности», т. е. те сущности, какие индивидуализируются исключительно в индивидуальных событиях потока сознания, в каких бы то ни было текущих отдельных переживаниях. Теперь же для нас фундаментально значительным станет усмотрение того, что отнюдь не все сущности входят в круг феноменологии, но что, подобно тому, как среди индивидуальных предметностей имеет место различение предметностей имманентных и трансцендентных, это самое значимо и для соответствующих сущностей. Так, «вещь», «пространственная форма», «движение», «вещный цвет» и т. п., но также и «человек», «человеческое ощущение», «душа», «душевное переживание» (переживание в психологическом смысле), «личность», «свойство характера» и т. п. — все это трансцендентные сущности. Если же мы намерены формировать феноменологию как чисто дескриптивное сущностное учение об имманентных образованиях сознания, о событиях, схватываемых в потоке переживания в рамках феноменологического выключения, то к этим рамкам не принадлежит ничего трансцендентно-индивидуального, равно как к феноменологии не принадлежит ни одна из «трансцендентных сущностей», логическое место которых, скорее, в сущностном учении о соответствующих трансцендентных предметностях, в онтологии их.

Итак, феноменологии с ее имманентностью не придется производить никаких бытийных полаганий подобных сущностей, не придется высказываться об их значимости и не-значимости или, скажем, об идеальной возможности соответствующих им предметностей, не придется устанавливать каких-либо относящихся к ним сущностных законов.

Трансцендентно-эйдетические регионы и дисциплины принципиально не могут создать предпосылки для феноменологии, если только она действительно намерена связать себя областью чистого переживания. Поскольку же наша цель как раз и состоит в том, чтобы положить основание феноменологии именно в такой чистоте (в соответствии с уже высказанной нормой), и поскольку величайший философский интерес также связан со вполне сознательным поведением такой чистоты, то мы осуществляем эксплицитное расширение первоначальной редукции и распространяем ее теперь на все трансцендентно-эйдетические области и принадлежащие к ним онтологии.

Итак: подобно тому как мы выключаем действительную физическую природу и эмпирическое естествознание, мы выключаем и эйдетическое естествознание, т. е. те науки, которые онтологически исследуют то, что сущностно принадлежит к физической природной предметности как таковой. Геометрия, кинематика, «чистая» физика материи — все они заключаются в скобки. Равным образом, подобно тому как мы выключили все опытные науки о животных существах и все эмпирические науки о духе, изучающие личные существа в личных союзах, людей как субъектов истории, как носителей культуры, а также и сами культурные образования и т. д., точно также мы выключаем теперь и соответствующие этим предметностям эйдетические науки. Мы поступаем так наперед и в идее, потому что, как хорошо известно всем, эти онтологически эйдетические науки (например, рациональная психология, социология) еще не получили своего основания или по крайней мере своего чистого и безукоризненного основания.

С учетом тех философских функций, какие призвана взять на себя феноменология, здесь уместно внятно заявить о том, что нашими данными здесь рассуждениями была установлена абсолютная независимость феноменологии как от всех прочих, так и от материально-эйдетических наук.

Произведенные расширения феноменологической редукции, очевидно, лишены того же основополагающего значения, какое имеет первоначальное выключение природного мира и сопряженных с ним научных дисциплин. Вследствие этой первой редукции стало впервые возможно обратить взор на феноменологическое поле, на постижение его данностей вообще. Прочие редукции предполагают первичную редукцию, поэтому они вторичны, но оттого имеют не меньшее значение.