Проблемы материалистического понимания истории
Проблемы материалистического понимания истории
Основные философские работы Лафарга посвящены вопросам исторического материализма. Он стремился с марксистских позиций осветить движущие силы общественного развития, соотношение между базисом и надстройкой, проанализировать такие явления, как право, политика, религия, нравственность и т.д.
Лафарг подверг систематической критике идеалистическое понимание истории, на огромном фактическом материале он доказывал незыблемость марксистского положения, согласно которому общественное бытие является первичным по отношению ко всем формам общественного сознания. Отстаивая основу материалистического понимания истории, Лафарг подчеркивал необходимость искать ключ к пониманию всех социальных явлений в конечном счете в экономической структуре общества, в типе производственных отношений. В экономической среде – и только в ней – историк-философ должен искать основные причины социальных эволюций и революций. Свою позицию Лафарг иногда ошибочно называл экономическим материализмом. Однако это не так. Лафарг не требовал, чтобы каждому общественному явлению непременно давать непосредственно экономическое объяснение. Он лишь подчеркивал, что своими корнями все общественные явления уходят в экономику и что в экономической среде следует искать основные причины того или иного хода общественного развития. Это совершенно правильно и не имеет с экономическим материализмом ничего общего.
Так же правильно, хотя и несколько упрощенно, решал Лафарг вопрос о роли идей в общественном развитии, выводя развитие идей из процесса развития общества. Этот материалистический принцип Лафарг успешно продемонстрировал на основе очень интересного анализа происхождения религиозных, мифологических, нравственных и других идей и их активного обратного влияния на породивший их базис. Конкретизируя проблему, Лафарг стремился выявить материальную, социально-экономическую основу отдельных идей. Например, в противовес Ж. Жоресу, который считал, что идея справедливости будто бы дремала «в своем минимальном выражении» еще в сознании дикаря, Лафарг доказывал, что этой идеи не было и не могло быть в первобытном обществе, ибо она связана с возникновением и существованием частной собственности.
Большое место в работах Лафарга занимает учение об общественно-экономической формации. Лафарг, вслед за своими учителями, рассматривает историю как закономерную смену общественно-экономических формаций. В силу объективных законов каждая из них, исчерпав свои потенции и превратившись в консервативную силу, сменяется новой, способной создать более могучие производственные силы и высокую производительность труда, более прогрессивные социально-политические порядки и духовные ценности.
Учение об общественно-экономической формации было обращено Лафаргом против буржуазных идеологов, которые стремились представить капитализм и законы его существования высшей точкой развития человечества. «Экономисты, – писал Лафарг, – открыли свои вечные естественные законы, присоединив к отупляющему религиозному фатализму не менее отупляющий фатализм экономический. Мальтус, соединявший в своем лице священника с экономистом, формулировал свой закон народонаселения и провозгласил, что раз всевидящее провидение не припасло продовольствия на всех людей, значит, одни должны подыхать от голода, а другие – от несварения желудка» [там же, с. 435]. Лафарг указывал на всю антинаучность попыток отождествления законов природы и законов развития человеческого общества. Такое отождествление использовалось буржуазными теоретиками для обоснования вечности и непреходимости капиталистического строя.
Лафарг писал: «Заявлять, что экономические законы неизменны, как законы химии и физики, значит утверждать, что экономические явления столь же неизменны, как физические и химические свойства материи, другими словами – что способы производства не менялись и не развивались с доисторических времен и не будут развиваться в будущем, – это значит утверждать явную нелепость» [23, т. 2, с. 29]. На большом историческом материале Лафарг обосновывал мысль, что каждой формации присущи свои специфические законы, вместе с ней возникающие и исчезающие.
Много места в своих трудах Лафарг уделил закону восходящего развития истории. При всех зигзагах, отступлениях, застойных явлениях в истории в целом свершается прогресс от низших форм экономического, социально-политического и духовного развития к более высоким, совершенным.
Буржуазия, отмечал Лафарг, которая некогда прославляла идею прогресса, по мере приближения к своему закату устами своих идеологов начала отвергать эту идею, считая, что с утверждением буржуазного порядка процесс развития завершился и что речь может идти лишь об улучшении буржуазного общества. «Появление пролетариата на политической арене в Англии и во Франции породило у буржуазии беспокойство насчет вечности ее социального господства. Прогрессивный прогресс потерял свои чары» [23, т. 3, с. 12]. Резко критикуя вымышленные буржуазными теоретиками «вечные законы» общества, Лафарг одновременно вел борьбу против не менее ошибочной идеи об индетерминированности исторического процесса, против попыток изобразить историю царством хаоса и произвола, где отдельные исторические деятели творят историю по личному своему усмотрению. Лафарг правильно оценил классово-реакционную сущность этих субъективистских, волюнтаристских идей, которые, подобно фаталистическим и телеологическим концепциям, служат тому, чтобы дезориентировать революционный пролетариат.
История есть творение народных масс. Труд многих поколений людей физического и умственного труда, творение их рук и интеллекта – вот что составляет содержание человеческой истории, главную причину ее развития. Лафарг указывал, что и сами народные массы не творят историю по своему произволу. Они могли осуществить и осуществляли, часто не осознавая этого, те задачи, которые исторически, объективно созрели.
Лафарг опровергал попытки буржуазных ученых представить природу марксистской концепции общественного развития как якобы фаталистическую. Он указывал, что наличие объективных законов истории ничуть не снижает роли прогрессивных классов в осуществлении возможно полного (и в возможно краткие исторические сроки) решения назревших задач общественного развития. Великое предназначение исторического материализма как марксистской философии истории Лафарг усматривал в том, чтобы выявить объективные законы общественного развития, изучить пути реализации социального прогресса, научно предсказать ход общественного развития.
Лафарг улавливал внутреннюю связь между индетерминизмом и волюнтаризмом, с одной стороны, и социальным агностицизмом – с другой. Он показал, как бессилие современной ему буржуазной общественной науки находит свое выражение в отрицании возможности познания исторических закономерностей и даже самого их существования. Социальный агностицизм порождается не только «социальным заказом» буржуазии: он порожден самой природой капиталистической действительности, господством случайности в капиталистическом мире. Лафарг писал: «Весь процесс современного экономического развития все более и более превращает капиталистическое общество в колоссальный международный игорный дом, где буржуа выигрывают и проигрывают капиталы благодаря каким-то событиям, которых они не знают, которые не доступны ни предвидению, ни учету и которые им представляются случаем, удачей. Непознаваемое царит в буржуазном обществе, как в игорном доме» [там же, с. 170].
Анархия производства и связанные с ней явления побуждают буржуа смотреть на ход исторического процесса как на нечто принципиально непознаваемое. Грозные непостижимые явления социальной жизни, например кризисы, которые «поражают его промышленность, торговлю, состояние, благополучие и самую жизнь его», для буржуа «столь же загадочны и столь же тревожны, как были загадочно-тревожны для дикаря непостижимые явления физического порядка…» [там же, с. 173]. Эта загадочность не только ставит буржуа в тупик и заставляет его считать мир общественных отношений непознаваемым, но и питает его религиозность.
Полной противоположностью социальному агностицизму буржуазии является, как показывал Лафарг, познавательный оптимизм восходящего рабочего класса, нашедший свое теоретическое выражение в марксистской теории, в ее научно обоснованных выводах о сущности социальных процессов, в строго научных прогнозах на будущее.
В теоретическом наследии Лафарга представляет значительный интерес критика натуралистических концепций общественного развития. Лафарг вскрыл реакционную сущность социал-дарвинизма, заключающуюся в его стремлении оправдать и увековечить порабощение многомиллионных масс эксплуататорской элитой, представители которой будто бы достигли власти в силу своих биолого-физиологических особенностей.
Столь же непримирим был Лафарг к теории преступности Ломброзо, который объяснял преступность наличием «врожденных преступников». Лафарг указывал на вульгарно-фаталистический характер этой теории. Теория Ломброзо была направлена на оправдание социальных порядков буржуазного общества. Поскольку свойства преступности провозглашались врожденными и преступник независимо от социальной среды, неким роковым образом – хочет он этого или не хочет – должен совершить преступление, то обществу, согласно Ломброзо, «остается лишь стараться оградить себя от этих опасных людей, как от ядовитых змей и хищных зверей» [24, с. 206]. Опровергая эти посылки, Лафарг написал замечательную работу «Преступность во Франции», где на основе статистических данных показал, как рост преступности связан с ростом безработицы, с углублением кризисных явлений в буржуазной экономике.
В теоретическом наследии Лафарга имеются серьезные работы, содержащие яркую, талантливую критику религии и церкви. Много усилий приложил Лафарг для марксистского объяснения социальных причин возникновения и существования религиозных представлений. Он специально исследовал происхождение и эволюцию понятий души, рая и ада; в исследованиях по мифологии попытался объяснить возникновение мифов об Адаме и Еве, о Каине и Авеле, о Прометее и т.д.
С позиций материалистического понимания истории Лафарг подошел и к анализу сущности нравственности. Он критиковал теории, согласно которым нравственные чувства и идеи толкуются как первичные феномены, движущая сила истории. Лафарг показывал реакционность и утопичность попыток буржуазных и ревизионистских теоретиков обусловить социальный прогресс моральным самосовершенствованием личности. В трудах Лафарга, посвященных этике, дана глубокая критика нравственных норм реакционной буржуазии и сформулированы нравственные нормы и идеалы пролетариата, пронизанные глубоким и действенным гуманизмом.
Со всем основанием Лафарга можно считать одним из создателей марксистской эстетики, марксистского литературоведения. Он стремился проанализировать с позиций материалистического понимания истории проблему возникновения литературы и искусства, закономерности их развития, общественную роль и классовую природу в условиях антагонистического общества. Всякая литература, утверждал Лафарг, отражает в специфических формах общественное бытие. «Художественное произведение столь же мало является „чудом особого рода… проявлением божьей благодати“, сколь махровая роза или теленок о двух головах. Писатель спаян со своей социальной средой; при всем своем желании он не может ни оторваться, ни обособиться от окружающего мира, не может не претерпевать на себе, хотя и бессознательно и невольно, его влияния. Погружается ли он в прошлое, или устремляется в будущее, ему не уйти за грани своей эпохи» [23, т. 3, с. 286].
В своих литературно-критических работах («Происхождение романтизма», «Легенда о Викторе Гюго», «„Деньги“ Золя» и другие) Лафарг отстаивал метод реализма в литературе и искусстве, они были заострены против формализма и натурализма, содействуя в целом формированию и укреплению марксистской эстетики. Нельзя, однако, обойти молчанием, что в этих интересных работах имелись упрощения, элементы вульгарно-социологического подхода к эстетическим проблемам.
Лафарг сделал попытку применить метод исторического материализма и к проблемам языкознания. Он поставил перед собой задачу сравнить развитие языка с развитием социально-экономических и политических отношений, показать влияние классов на язык, возникновение и исчезновение классовых жаргонов и т.п.
Лафарг до конца своей жизни и в теории и на практике оставался революционным марксистом. Он вел решительную борьбу против бернштейнианства, мелкобуржуазных течений, лидеры которых отказывались от революционной борьбы, от диктатуры пролетариата и уповали на постепенное перерастание капитализма в социализм.
Борясь против открытого оппортунизма Бернштейна, вначале Лафарг не сумел распознать суть и смысл позиции каутскианства и сам (правда, в отдельных вопросах) переходил на позиции центризма.
Воспитанный непосредственно великими учителями пролетариата Марксом и Энгельсом, прошедший славную школу Парижской Коммуны, испытавший гонения властей и тяжкие лишения, старый Лафарг глубоко переживал измену марксизму руководителей социалистических партий и II Интернационала. Лафарг сочувствовал большевикам, и, как свидетельствует в своих воспоминаниях Н.К. Крупская, в бытность в Париже между ним и Лениным установились дружеские контакты.
Лафарг жил и действовал в период, когда капитализм вступил в свою империалистическую стадию. В работе «Американские тресты» и в других экономических сочинениях он уловил отдельные черты новой и последней фазы капитализма, но в целом сущности империализма Лафарг распознать не сумел, а потому не смог определить и те новые задачи и новые формы борьбы, которые надлежало освоить революционному пролетариату. Он честно, убежденно отстаивал основные экономические, политические и философские положения марксизма, но не смог развить их в соответствии с новой фазой капитализма.