Всё, что ты делаешь преимуществом, становится для тебя препятствием

Джеймс: Карл, не мог бы ты вернуться к тому, что ты говорил о фильме: никто не может ничего сделать для того, чтобы контролировать фильм, — ты можешь рассказать об этом побольше?

Карл: Фильм уже снят.

Джеймс: Аналогия очень помогает.

Карл: Следующий кадр фильма уже есть. Ты не можешь изменить То, которое уже есть. Эта абсолютная реализация Того, которое есть Сердце, случается мгновенно, но даже тогда ничто никогда не случалось, потому что это так же бесконечно и не имеет начала и конца, как и То, которое является самим Абсолютом. Поэтому следующий момент уже абсолютно присутствует, поскольку нет ничего нового, как и нет ничего старого.

Есть бесконечное Сейчас — абсолютное бесконечное время, можно сказать, со всеми бесконечными формами. Существуют все аспекты, всё, что только может быть аспектом того, что есть бытие. И вертикальное Сейчас в качестве бесформенности всегда здесь. Благодаря «моменту» ты просто рассекаешь его, выхватывая один аспект, один момент из бесконечной манифестации того, что ты есть. И следующий момент уже является частью этой манифестации.

Тебе не изменить эту манифестацию. Она так и называется: мани-фест-ация. Она много-faltig [53], в ней множество аспектов, но она fest [54]. В ней нет движения, нет появления, нет ухода, в ней ничего не происходит.

Все сновидческие события, появления и исчезновения — это твои переживания того, чем ты являешься с бесконечных точек зрения и восприятия, момент за моментом. Так абсолютный воспринимающий, которым ты являешься, воспринимает себя через индивидуальное восприятие — или из некой точки или положения камеры в пространстве, смотрящей в То, которым ты являешься. Мы принимаем сновидческие положения, глядя в То, которым мы являемся, будучи сознанием.

Но ты абсолютно меняешь свою точку зрения в каждый момент времени. Поэтому абсолютное восприятие себя никогда не становится доступно органам чувств. Оно никогда не является частью ощущения, но все ощущения находятся в нём. Ты есть тот абсолютный Источник, в котором разыгрывается время, и все эти идеи, и всё это кино, но ты никогда не становишься его частью. Не важно, каково твоё восприятие, точка зрения или положение камеры, — ты всё равно не являешься частью этого. Ты даже можешь переживать пребывание в этом, ты никогда не пребываешь в этом.

Чарльз: Значит, то, что я воспринимаю в качестве «я», — это всего лишь точка зрения? Но, так или иначе, я стараюсь её укрепить.

Карл: Ты хочешь закрепить её.

Чарльз: Закрепить ради непрерывности.

Карл: Ты хочешь сделать эту личность реальной путём закрепления точки зрения.

Чарльз: Всё так.

Карл: Ты создаёшь историю из «моих» переживаний. Из-за этой маленькой идеи, «я», идеи обладания, влюблённости в этот образ, ты попадаешь в её ловушку.

Чарльз: Такая маленькая.

Карл: Но здесь тоже нет ничего страшного.

Томас: Тогда, Карл, внутри образа фильма — как «расщеплённая секунда», о которой ты иногда говоришь, вписывается в него? Я имею в виду, чем это является внутри фильма?

Карл: Даже это часть фильма.

Томас: Значит, это случается?

Карл: Это случается, но ничего не случается.

Джеймс: Это случается только в фильме!

Томас: Это случается только с фильмом?

Моника: Это взрыв наружу.

Маттиас: Это взрыв внутрь.

Карл: Это всего лишь слово, только выражение чего-то, что невозможно назвать, невозможно обрамить, с этим ничего невозможно сделать.

Томас: Что это за «расщеплённая секунда», или «божественная катастрофа», или как ещё это называется?

Карл: Это есть здесь и сейчас.

Томас: На что ты указываешь, когда так говоришь?

Карл: Я указываю на То, которым ты являешься.

Томас: А расщеплённая секунда?

Карл: Ты и есть эта расщеплённая секунда.

Томас: О! Можешь рассказать об этом побольше?

Карл: Я всегда указываю на То, которое суть само восприятие, в котором появляются все идеи времени и безвременья, и все переживания, но само оно никогда не является феноменом. Я всегда указываю на То, которое не пребывает ни во времени, ни вне времени, которое абсолютно отсутствует во всякой идее, которое всегда — «вопреки». Я указываю на тот абсолютный Источник, которым ты являешься, который есть бесконечная катастрофа! Бесконечная расщеплённая секунда!

Томас: Значит, весь фильм — это расщеплённая секунда?

Карл: Да, в эту секунду, в едином пробуждении, в единой реализации находится всё. Так что эта расщеплённая секунда присутствует здесь и сейчас. Этим [хлопок ладоней] ты создаёшь проявленность. Бум! Каждый момент проявленности — бум! бум! бум!

Томас: А тогда внутри одной этой расщеплённой секунды фильм продолжается, но каким-то образом одновременно останавливается.

Карл: Это полная остановка. Видя, что это фильм…

Томас: Меня сбивает с толку то, что это кажется таким очевидным, таким простым и ясным, и, тем не менее, почему-то не случается.

Карл: Нет, если это не должно случиться, оно не случится.

Томас: Кому нужно, чтобы так было?

Карл: Я не знаю. Кто хочет контролировать это?

Томас: Я не знаю.

Карл: Видишь? И я не знаю. Кому необходим контроль, и кому нужно знать?

Чарльз: А когда случается глубокий сон? Это вроде того, как электричество больше не проходит через эту форму?

Карл: Этим ты напоминаешь кастрюлю, в которой кипит электричество. А в глубоком сне…

Чарльз: Кипения нет?

Карл: Нет внимания, поэтому нет энергии, поскольку внимание оставляет тебя.

Чарльз: Но электричество по-прежнему там, всё то же?

Карл: Но в виде ровной линии. А потом ты просыпаешься, и снова — бинг-бинг-бинг. Хотя это всё та же энергия. Между глубоким сном, подобном ровной линии, и утренним «бинг-бинг-бинг» разницы нет. Сознание присутствует в ровной линии и сознание присутствует в «бинг-бинг-бинг» — индивидуальное «бинг-бинг-бинг», либо надындивидуальное «бинг-бинг-бинг», либо ровная линия в качестве осознанности.

Моника: Почему мы не остаёмся в ровной линии? То есть почему кипение всегда начинается заново?

Карл: Посмотри на учителей. Они всегда уходят в самадхи осознанности. А через тысячу лет снова выходят — и хотят пить.

София: Но глубокий сон — это не самадхи.

Карл: Глубокий сон и осознанность — это одно и то же. Таким образом, они уходят в состояние осознанности в глубоком сне и остаются в нём благодаря определённой концентрации, определённым сиддхам, всему тому, что они делают. Они стремятся контролировать осознанное состояние глубокого сна и оставаться в нём. С помощью всех садхан, всего твоего внимания, направленного на это, ты можешь оставаться в нём. Но достаточно один раз ослабить усилие и — бум! — ты вылетаешь. Здесь требуется кто-то, кто способен получить преимущество. И всё, что ты делаешь преимуществом, даже это состояние осознанности, любое самадхи, которое ты делаешь преимуществом, становится для тебя препятствием, потому что ты нуждаешься в нём.

София: Ну, это даёт чувство покоя.

Карл: На время. Поэтому мне всем хочется показать фильм «Самсара», потому что в нём всё достаточно ясно. Три года, три месяца, три недели, три дня, три часа он был в самадхи, в этой осознанности, с такими вот ногтями, с такими волосами [показывает длинные ногти и волосы], всё было хорошо, все были довольны. «О, он сделал это!» Все друзья: «А-а!»

Потом его снова разбудили. Дело было в Тибете. Так вот, его разбудили с помощью каких-то ритуалов, пудж, жизненной энергии, электричества. Из той ровной линии медленно, «ву-у-у» — обратно в форму. Ах! Все счастливы. Они провели пуджу. Тибет, [изображает звуки трубы] «Он сделал это! Один лама!» Тра-ла-ла.

В первую же ночь его друг умилённо смотрит на него. «Мой друг сделал это. Ах! Свет! Три года. Он сделал это!» А потом видит, как в одеяле медленно образовывается небольшой тент. «Тент»-денция, тенденция! О! И затем вокруг этой тенденции медленно образуется белый круг. (смех)

Моника: О Боже.

Карл: И его друг говорит: «О нет! Опять утратил!!» (смех)