Учение о душе, добродетели и государстве

Этико-политические воззрения Аристотеля основываются, как и у Платона, на учении о душе. Аристотель утверждал, что естественное тело в отличие от тела искусственного обладает возможностью жизни. Осуществление этой возможности есть душа. Душа — это энтелехия, активное целесообразное начало живого тела.

Аристотель пришел к выводу, что душа является формой живого организма, а не самостоятельной сущностью. В организме духовное и телесное образуют нераздельную целостность. Действует, переживает, мыслит не душа, а целостный организм. Сказать, что душа гневается, равносильно утверждению, что душа занимается ткачеством или постройкой дома.

Именно начиная с Аристотеля, появилось представление о душе как неотъемлемой части живого органического тела.

Аристотель критиковал Платона за деление души на части по их локализации в теле. Провозглашая единство души, Аристотель в трактате «О душе» выделял отдельные способности души. Первая и самая общая способность – растительная (вегетативная). Она ведает функциями питания, роста и размножения.

Способность к ощущению, стремление к приятному и избегание неприятного является критерием животной (чувственно-двигательной) души.

Разумная (ноэтическая) душа обладает способностью к рассуждению и размышлению.

Аристотель, следуя принципу развития, утверждал, что способности высшей ступени включают в себя способности низших уровней. «И у фигур, и у одушевленных существ, – писал он, – в последующем всегда содержится предшествующее, например, в четырехугольнике – треугольник, в способности ощущения – растительная способность»[143]. Где есть животная душа, там есть и растительная, а человеческой душе помимо разума присущи растительная и животная способность ощущать, из которой развивается способность мыслить. Разумной душой обладает только человек. Разум, по Аристотелю, – главное преимущество человека. Разум отличает человека от всех других существ. Активность разума – вот цель, достойная человека.

Аристотель полагал, что разум был извне привнесен в животную душу для ее развития. В силу этого он не связан с телесными процессами, не знает индивидуальных различий. Разум есть нечто общее, неизменное, вечное. Поэтому вопреки своему положению о нераздельности души и тела Аристотель признавал бессмертие души в ее разумной способности.

Разум обусловливает действия человека, формирует его волю. Воля предполагает готовность человека к осуществлению требований разума на пути к благу. Аристотель отказался от платоновской идеи трансцендентного высшего блага. Он считал, что благо должно быть достижимым, а не потусторонним идеалом.

Все добродетели Аристотель разделил на этические (нравственные) и дианоэтические (мыслительные). Он писал, что «мудрость, сообразительность и рассудительность – это мыслительные добродетели, а щедрость и благоразумие – нравственные, ибо, рассуждая о нраве, мы не говорим, что человек мудр или сообразителен, но говорим, что он ровен или благоразумен»[144]. Таким образом, этические добродетели – это волевые добродетели, добродетели характера.

В трактовке Аристотеля этическая добродетель – это середина между крайностями, соблюдение меры во всем. Умеренность означает победу разума над инстинктами. Разум, контролируя множество природных импульсов, дает точную меру, средний путь между крайностями. Аристотель приводил следующие определения добродетелей: благоразумие — это середина между распущенностью и бесчувственностью к удовольствиям; щедрость – это среднее между расточительностью и скупостью; благородство – это середина между кичливостью и приниженностью; мужество – это середина между безрассудной отвагой и трусостью и т. д.

В отличие от Сократа Аристотель считал, что знание как таковое само по себе еще не делает человека добродетельным. Для этого необходимо дополнительное условие – частое повторение справедливых («правосудных») и благоразумных действий. Без правосудных и благоразумных поступков, согласно Стагириту, нечего и надеяться стать добродетельным. Человек есть то, что он сам в себе воспитывает благодаря своим регулярным поступкам. Этические добродетели, таким образом, приобретаются путем воспитания, и большую роль здесь играет пример: «Нравственный человек – мера для других людей».

В полной мере добродетельными Аристотель считал тех, кто обрел дианоэтические добродетели. Дианоэтическая добродетель состоит в правильной деятельности теоретического разума, целью которого является отыскание истины ради нее самой. Именно в процессе теоретической деятельности, в созерцании человек, по Аристотелю, получает высшее наслаждение.

Аристотелевская этика, подобно этике платоновской, является социальной. Прежде всего Стагирита занимали добродетели, осуществляемые в общественной жизни. Поэтому исключительное место в его этическом учении занимает такая добродетель как справедливость. Ведь, по его утверждению, справедливым можно быть лишь по отношению к другому человеку, а забота о другом есть, в свою очередь, проявление заботы об обществе. Философ предупреждал, что человек, освободившийся от закона и справедливости, становится худшим из животных.

В определении человека Аристотель исходил из того, что человек в своей сущности есть часть государства. Ни человек без государства, ни государство без человека существовать не могут. В трактате «Политика» он писал, что государство принадлежит к естественному образованию и что человек от природы есть политическое животное. Свое совершенство и завершение он получает в государстве.

Конечная цель как отдельного индивида, так и государства в целом состоит не в том только, «чтобы жить», но и в том, «чтобы жить счастливо»[145]. Эта цель достижима в тех государствах, которые служат общему благу. Такие государства Аристотель считал правильными и относил к ним монархию, аристократию и политию. Но предпочтение он отдавал политии, так как в ней реализуется принцип «середины».

В политии преодолеваются крайности таких неправильных форм государственного устройства, как олигархия и демократия, и преобладает зажиточный средний класс. «Те государства имеют хороший строй, – писал Аристотель, – где средние представлены в большем количестве, где они – в лучшем случае – сильнее обеих крайностей или по крайней мере каждой из них в отдельности. Соединившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и препятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для государства является то, чтобы его граждане обладали собственностью средней, но достаточной»[146]. Таким образом, Аристотель в отличие от Платона экономической основой образцового государства считал не общественную, а частную собственность.

Рассуждения Аристотеля об идеальном государстве касаются только граждан. Гражданами он считал тех, кто имеет право принимать участие в заседаниях суда и народном собрании. Для гармоничного развития граждан необходим достаточный досуг. Поэтому они должны быть освобождены от повседневных забот и не должны вести жизнь ремесленника или купца, так как такая жизнь, по словам Аристотеля, постыдна и вредна для нравственности. По мысли философа, материальные условия жизни идеального государства будут создаваться рабами, которые должны быть не эллинами, а варварами.

Аристотелевская этика исходила из отождествления человека и гражданина и поэтому была подчинена политике. На смену ей пришла индивидуалистическая этика эллинистического периода, которая рассматривала человека вне связи с гражданскими добродетелями.