2.4.2. Социалистическая индустрия и частное сельское хозяйство

Очевидно, что приоритетной задачей стало как можно более скорое построение социалистической индустрии, так ей предстояло стать основой дальнейшего роста ослабленного рабочего класса и укрепления его союза с крестьянством. Экономическая связь интересов рабочего класса с интересами крестьянства была бы обеспечена только в том случае, если бы промышленность поставляла сельскому хозяйству срочно необходимые машины, инструменты, оборудование и продукты потребления. Денежные доходы от рыночной продажи зерна и других сельскохозяйственных продуктов не приносили никакой пользы крестьянам, если на вырученные деньги они не могли приобрести товары.

Для восстановления значительно разрушенной промышленности и для её развития требовались колоссальные инвестиции, которые в силу сложившихся обстоятельств следовало взять из сельского хозяйства, так как других фондов накопления попросту не было. Относительно так называемого первоначального накопления не прекращались острые споры, особенно между экономистами Бухариным и Преображенским. Последний считал, что доходы сельского хозяйства должны стать прежде всего важнейшим источником накопления, и что их необходимо изымать за счёт применения дифференцированной налоговой политики, причём львиную долю следует собирать прежде всего с зажиточных крестьян. Бухарин, наоборот, считал это способом подорвать союз между рабочим классом и крестьянством. Его главный аргумент состоял в том, что в экономическом развитии страны пока ещё преобладает сельское хозяйство. Обеспечение городов зависело от производства зерна, а кроме того, для получения средств для импорта в распоряжении советского государства зерно на некоторое время оставалось единственным продуктом экспорта.

В этой ситуации объективно было весьма затруднительно соблюсти верный баланс между развитием промышленности и сельским хозяйством. Однако в конечном счёте никто не мог отмахнуться от того факта, что необходимые средства следовало брать в основном из прибавочного продукта зажиточных крестьян — до тех пор, пока промышленность не начнёт сама зарабатывать средства для расширенного воспроизводства. По этому жизненно важному вопросу в Политбюро не было единого мнения. В то время как Троцкий, а в определённой мере также Зиновьев и Каменев, были убеждены, что социалистическая индустрия — определяющая экономическая база диктатуры пролетариата и развития на пути к социализму, Бухарин, Рыков и Томский считали, что важнейшей основой дальнейшего развития является сельское хозяйство. В этих разногласиях Сталин в ту пору занимал положение посредника либо вообще не высказывал своего мнения (по русской пословице «молчание — золото»), так как его положение ещё не было достаточно крепким, а в экономических вопросах он к тому же не особо разбирался. Поэтому он присоединился к большинству вокруг позиции Бухарина и Рыкова. В тех обстоятельствах Сталин, безусловно, считал её наиболее безопасной, поскольку в самой «тройке» существовали заметные расхождения, а Зиновьев старался ограничить растущее влияние Сталина и его претензии на верховенство.

Таким образом Сталин превратил политику приоритетного развития сельского хозяйства в «линию партии», причём как генеральный секретарь он принял на себя основную ответственность, в то время как Бухарин стал главным теоретиком этой политики.

Враждебность к Троцкому послужила объединяющей нитью «тройки» Сталина, Зиновьева и Каменева. В остальном же их общая политическая основа была довольно слабой. В сложившихся после кончины Ленина обстоятельствах совершенно отсутствовала единая политическая линия по началу социалистического строительства с опорой на нэп. Множество решений принималось исходя из более-менее прагматических соображений, завися от колеблющегося большинства в Политбюро, и вскоре пересматривалось, из-за чего вместо проведения чёткой линии зачастую происходили зигзагообразные движения. Поскольку протоколы заседаний Политбюро не публиковались, то бо?льшая часть споров оставалось скрыта от членов партии. Кое-что, однако, стало известно из писем, отправленных Лениным в последние месяцы его жизни Троцкому; к примеру, Политбюро вопреки сопротивлению Троцкого приняло решение о частичной отмене государственной монополии внешней торговли. Ленин, узнав об этом, тут же потребовал отмены решения и просил Троцкого протестовать также и от его (Ленина) имени, чтобы объединёнными усилиями добиться пересмотра дела. И по другим вопросам Ленин обращался к Троцкому с поручениями и просьбами выступить от его имени против определённых решений.

Первым, кто в Политбюро глубже занялся проблемами промышленности, стал Троцкий. Он написал подробные тезисы на эту тему, разъяснив их в своём докладе на XII съезде РКП(б), прошедшем уже в отсутствие тяжело больного Ленина. В докладе Троцкий доказывал, что плановое строительство индустрии с необходимыми пропорциями между тяжёлой и лёгкой промышленностью должно послужить экономической основой роста рабочего класса, укрепления диктатуры пролетариата и претворения в жизнь союза рабочего класса с крестьянством, а также создания базы для развития сельского хозяйства. Он предложил перейти к общегосударственному планированию, наделив плановую комиссию необходимыми полномочиями. Ленин, с которым он уже ранее обсуждал этот пункт, вначале высказывал сомнения в отношении прав плановой комиссии, но затем поддержал предложение Троцкого.

В тезисах и докладе было чётко сформулировано, что? является определяющей основой диктатуры пролетариата:

«Своё руководящее положение рабочий класс может, в последнем счёте, сохранить и укрепить не через аппарат государства, не через армию, а через промышленность, которая воспроизводит самый пролетариат. [...] Только развитие промышленности создаёт незыблемую основу пролетарской диктатуры. Сельское хозяйство, несмотря на то, что оно всё ещё находится у нас на низком техническом уровне, имеет первенствующее значение для всей экономики Советской России»[96].

Зависимость от сельского хозяйства не может оставаться долгой, поскольку

«промышленность, живущая за счёт бюджета, т. е. за счёт сельского хозяйства, не могла бы создать устойчивой и длительной опоры для пролетарской диктатуры. Вопрос о создании в государственной промышленности прибавочной стоимости есть вопрос о судьбе Советской власти, т. е. о судьбе пролетариата. Расширенное воспроизводство государственной промышленности, немыслимое без накопления государством прибавочной стоимости, есть, в свою очередь, условие развития нашего сельского хозяйства в социалистическом, а не в капиталистическом направлении. Через государственную промышленность пролегает, таким образом, путь к социалистическому общественному строю»[97].

В то же время тезисы и доклад в очередной раз указывали, каким образом должно происходить социалистическое преобразование в сельском хозяйстве, а именно,

«что признание крестьянством социалистических методов хозяйствования может быть достигнуто только наглядно-показательным путём, т. е. доказательством крестьянству на практике в течение ряда лет того факта, что коллективное хозяйство экономически выгоднее, рациональнее и т. п»[98].

Это показывает, что Троцкий солидаризовался с Лениным, уже неоднократно высказывавшимся по этому вопросу в том же ключе.

Тезисы были единогласно приняты съездом и в силу этого их следовало рассматривать как обязательную линию экономической политики. Однако большинство Политбюро, очевидно, противилось практической реализации линии, предложенной Троцким и утверждённой на съезде, поскольку, по-видимому, отныне законы межфракционной борьбы уже преобладали над доводами о пользе дела. В то время как тезисы были отложены в долгий ящик, Сталин обвинил Троцкого в том, что тот требует «сверхиндустриализации» за счёт крестьянства. Уже само понятие «сверхиндустриализация» в стране со столь слабой индустрией указывало на теоретический уровень подобных аргументов.

Надуманная враждебность Троцкого к крестьянству впоследствии стала одним из шаблонных аргументов при доказательстве его якобы вражды к «ленинизму». Наряду с остальными членами Политбюро Сталин также отверг требование Троцкого начать выработку долговременного экономического плана, приписав ему, что таким образом тот лишь жаждет стать «диктатором» над всей промышленностью. Стало совершенно очевидно, что в Политбюро происходила не только борьба за выбор направления движения (её результат был чрезвычайно важен для дальнейшего развития советского общества), но и что ей сопутствовали личные конфликты и в ней преследовались личные интересы. Короче говоря, это руководство не было на высоте поставленных перед ним исторических задач.