Энгельс – Ф. Греберу и В. Греберу в Эльберфельд

Энгельс – Ф. Греберу и В. Греберу

в Эльберфельд

[Бремен], 1 сентября [1838 г.]

Господам братьям Греберам из Бармена, ныне пребывающим в Эльберфельде. Свидетельствуя сим получение почтенного писания господина Ф. Гребера, я позволю себе послать вам несколько строк. Чёрт побери, дело идёт на лад! Мы сразу начнём с изобразительного искусства. Дело в том, что мой сосед, по имени Джордж (его имя Георг произносится на английский лад) Горрисен, – первейший гамбургский франт, какой когда-либо существовал; возьмите среднее из обоих приложенных портретов, посадите это среднее на узкое туловище и длинные ноги, придайте глазам достаточно тупое выражение, вообразите себе речь точь-в-точь такую, как у Кирхнера, только на гамбургском диалекте, и у вас получится вернейший портрет этого оболтуса, каков он есть. Ах, если б я только сумел изобразить его так удачно, как вчера вечером, когда я нарисовал его на доске так похоже, что все, даже служанки, его узнали. Даже один художник, живущий у нас в доме и вообще находящий всё плохим, увидев этот портрет, нашёл его очень хорошим. Этот Дж. Горрисен – самый большой олух на земле; каждый день он носится с какой-нибудь новой чепухой, он неистощим в нелепых и скучных идеях. На совести этого парня, по меньшей мере, двадцать часов нагнанной на меня скуки.

Я недавно купил себе оправдательную брошюру Якоба Гримма^{90}; она великолепна и написана с редкой силой. В одной книжной лавке я недавно прочёл не меньше семи брошюр о кёльнской истории. – NB. Здесь я начитался таких вещей и выражений – у меня особый интерес к такой литературе, – которые у нас никогда не осмелились бы напечатать: совершенно либеральные идеи и т.д.; рассуждения о старом ганноверском вшивом козле просто великолепны.

Здесь имеются прекрасные сатирические картинки. – Я видел одну, хотя и плохо нарисованную, но с очень характерными лицами. Изображён портной, сидящий на козле, которого удерживает хозяин; их обступили сапожники. Что всё это значит, видно из подписи:

«Хозяин, не удерживайте моего коня!».

Но об этом в другой раз, так как я не могу достать этой картинки, ибо здесь сидит принципал. Впрочем, он всё же ужасно хороший парень, такой хороший, что ты себе и представить не можешь.

Прости, что я так плохо пишу: я влил в себя три бутылки пива. Ура! Больше писать не могу, ибо письмо надо сейчас же отправить на почту. Пробило уже половина четвёртого, а письма должны быть там в четыре! Чёрт побери! Замечаешь ли ты, что во мне бродит пиво?..[89]

Благоволите мне тотчас же нацарапать что-нибудь; мой адрес знает Вурм, вы можете ему передать письмо. Ах, боже мой, что мне писать? О, боже мой, боже мой, вот беда! Старик, т.е. принципал, только что вышел, а я совсем запутался: я не знаю, что пишу, в ушах у меня шумит. Кланяйтесь П. Йонгхаусу и Ф. Плюмахеру, пусть они мне напишут, и в ближайшее время я их тоже осчастливлю письмом. Можете ли вы прочесть, что я тут напачкал?

Что ты мне дашь за фунт чепухи? У меня большой запас её. О, великий боже!

Преданный тебе, преданный вашему высокоблагородию

Ф. Энгельс