Приложение. Критика полемики Плутарха против теологии Эпикура

Приложение.

Критика полемики Плутарха

против теологии Эпикура

I. ОТНОШЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА К БОГУ

1. Страх и потустороннее существо

¹⁾ Плутарх, «О том, что, следуя Эпикуру, невозможно жить счастливо» (изд. Ксиландера), т. II, стр. 1101: «Но ведь сказанное (подразумевается – Эпикуром) о роли наслаждения сводится приблизительно к тому, что …эпикурейская проповедь наслаждения избавляет от некоего страха и от богобоязни, но веселия и радости от веры в богов не вселяет».

²⁾ «Система природы»^{31} (Лондон, 1770), ч. II, стр. 9: «Представление об этих столь могущественных силах всегда соединялось с представлением о страхе; их имя всегда напоминало человеку его собственные бедствия или бедствия его предков. Мы трепещем теперь, потому что наши предки трепетали тысячи лет тому назад. Представление о божестве вызывает в нас всегда горестные мысли… И в настоящее время страхи и мрачные мысли возникают в нашем уме всякий раз, когда при нас произносят имя божества». Ср. стр. 79: «Основывая мораль на мало моральном облике бога, не отличающегося постоянством поведения, человек никогда не может знать, чт? ему делать, – ни в вопросе о своих обязанностях по отношению к богу, ни в вопросе о своих обязанностях по отношению к самому себе, ни в вопросе о своих обязанностях по отношению к другим людям. Поэтому было крайне пагубно убедить человека в том, что существует сила, превосходящая человека, сила, перед которой должен смолкнуть разум и ради которой, если желать быть счастливым, надо всем пожертвовать здесь на земле».

³⁾ Плутарх, указ. соч., стр. 1101: «Ибо боящиеся его [бога], как властителя, благосклонного к добрым, но сурового по отношению к дурным, благодаря одному этому страху, избавляющему их от многих опасений, воздерживаются от несправедливостей; их злость мало-помалу обуздывается, и поэтому они переживают меньше душевных страданий, чем те, которые, предаваясь порокам и осмеливаясь [совершать злодеяния], затем боятся и мучатся угрызениями совести».

2. Культ и индивид

⁴⁾ Плутарх, указ. соч., стр. 1101: «Напротив, там, где только она (т.е. душа) воображает и мыслит присутствие бога, она с особой лёгкостью отбрасывает прочь всякие печали, страхи и заботы и предаётся радостному чувству до упоения, игривости и смеха; в любви…»

⁵⁾ Плутарх, там же.

⁶⁾ Плутарх, указ. соч., стр. 1102: «Нет, не обилие вина и жареного мяса составляет то, что так радует на празднествах: чаяние благ и милостивого присутствия бога, приемлющего с удовлетворением то, что совершается [в его честь]».

3. Провидение и униженный бог

⁷⁾ Плутарх, там же, стр. 1102: «В каких отрадных чувствах пребывают все, объединённые чистыми представлениями о боге, как о главе всех благих, как об отце всего прекрасного, которому не пристало ни делать ничего дурного, ни самому страдать от зла. Ибо он благ, а благой совершенно непричастен ни зависти, ни страху, ни гневу, ни ненависти. Всё равно ведь, как свойство тёплого не холодить, а греть, – так и благому несвойственно вредить. Гнев по существу наиболее далёк от кротости, злоба – от благосклонности, недоброжелательность – от человеколюбия и дружелюбия. Одно есть плод доблести и силы, другое – плод бессилия и порочности: ведь всё действие божества отнюдь не сводится к проявлению гнева и пристрастия, но раз божество от природы предрасположено творить благо и помогать, то, значит, гневаться и вредить несовместимо с его природой».

⁸⁾ Там же: «Или, может быть, ещё какое-нибудь особое наказание, думаете вы, следовало бы применить к отвергающим провидение, не считая достаточным того, что они сами себя лишают такого наслаждения и радости?»

⁹⁾ «Но слабый ум есть не тот ум, который не познаёт объективного бога, а тот, который хочет его познать». Шеллинг, «Философские письма о догматизме и критицизме», – в «Философских произведениях», т. I, Ландсгут, 1809, стр. 127, письмо II.

Господину Шеллингу можно было бы вообще посоветовать вспомнить свои первые произведения. Так, например, в работе о «я», как принципе философии, сказано:

«Допустим, например, что бог, определяемый как объект, есть реальное основание нашей сущности, но в таком случае бог, поскольку он есть объект, сам попадает в сферу нашего знания и не может, следовательно, быть для нас последней точкой, на которой держится вся эта сфера». Там же, стр. 5.

Мы, наконец, напоминаем г-ну Шеллингу заключительные слова его указанного выше письма:

«Пора возвестить лучшему человечеству свободу духа и не терпеть более, чтобы оно оплакивало потерю своих оков». Там же, стр. 129.

Если уже в 1795 г. было «пора», то что сказать относительно 1841 года?^{32}

Упоминая здесь, при случае, о теме, пользующейся довольно худой славой, – о доказательствах бытия бога, – надо заметить, что Гегель перевернул все эти теологические доказательства, т.е. отверг их, чтобы их оправдать. Что же это за клиенты, которых адвокат не может избавить от осуждения иначе, как убивая их собственной рукой? Гегель, например, таким образом толкует умозаключение от бытия мира к бытию бога: «Так как случайного нет, – то существует бог, или абсолютное». Но теологическое доказательство гласит как раз наоборот: «Так как случайное имеет истинное бытие, то бог существует». Бог есть гарантия для случайного мира. Само собой понятно, что этим утверждается и обратное.

Доказательства бытия бога представляют собой не что иное, как пустые тавтологии, – например, онтологическое доказательство сводится к следующему: «То, что я действительно (реально) представляю себе, есть для меня действительное представление», – это действует на меня, и в этом смысле все боги, как языческие, так и христианские, обладали действительным существованием. Разве не властвовал древний Молох? Разве Аполлон Дельфийский не был действительной силой в жизни греков? Здесь даже критика Канта ничего поделать не может. Если кто-нибудь представляет себе, что обладает сотней талеров, если это представление не есть для него произвольное, субъективное представление, если он верит в него, – то для него эти сто воображаемых талеров имеют такое же значение, как сто действительных. Он, например, будет делать долги на основании своей фантазии, он будет действовать так, как действовало всё человечество, делая долги за счёт своих богов. Наоборот, пример, приводимый Кантом, мог бы подкрепить онтологическое доказательство. Действительные талеры имеют такое же существование, как воображаемые боги. Разве действительный талер существует где-либо, кроме представления, правда, общего или, скорее, общественного представления людей? Привези бумажные деньги в страну, где не знают этого употребления бумаги, и всякий будет смеяться над твоим субъективным представлением. Приди со своими богами в страну, где признают других богов, и тебе докажут, что ты находишься во власти фантазий и абстракций. И справедливо. Если бы кто-нибудь принёс древним грекам какого-либо вендского бога, то он нашёл бы доказательство несуществования этого бога. Ибо для греков он не существовал. Чем какая-нибудь определённая страна является для иноземных богов, тем страна разума является для бога вообще – областью, где его существование прекращается.

Или же доказательства существования бога представляют собой не что иное, как доказательства бытия существенного человеческого самосознания, логические объяснения последнего. Например, онтологическое доказательство. Какое бытие является непосредственным, когда мы его мыслим? Самосознание.

В таком смысле все доказательства существования бога представляют собой доказательства его несуществования, опровержения всех представлений о боге. Действительные доказательства, наоборот, должны были бы гласить: «Так как природа плохо устроена, то бог существует». «Так как существует неразумный мир, то бог существует». «Так как мысль не существует, то бог существует». Но разве это не означает следующее: для кого мир неразумен, кто поэтому сам неразумен, для того бог существует. Иными словами: неразумность есть бытие бога.

«Если вы предполагаете идею объективного бога, то как можете вы говорить о законах, которые разум производит из самого себя, так как автономия может быть присуща лишь абсолютно свободному существу?» Шеллинг, там же, стр. 198.

«Преступно скрывать от человечества принципы, которые могут быть сообщены всем». Шеллинг, там же, стр. 199.