Маркс – А. Руге в Дрезден
Маркс – А. Руге
в Дрезден
Кёльн, 13 марта [1843 г.]
Дорогой друг!
Как только возможно будет, я отчалю прямо в Лейпциг. Я только что беседовал с Штукке, которому государственные мужи в Берлине, по-видимому, в большей своей части сильно импонировали. Д-р Штукке – весьма благодушный человек.
Что касается нашего плана{83}, то я Вам предварительно выскажу своё убеждение. Когда был взят Париж, то одни предлагали в государи сына Наполеона, с назначением регентства, другие – Бернадота, третьи, наконец, – Луи-Филиппа. Но Талейран ответил: «Либо Людовик XVIII, либо Наполеон. Это – принцип, всё остальное – интрига».
Точно так же и я готов назвать почти всё прочее, кроме Страсбурга (или, в крайнем случае, Швейцарии), не принципом, а интригой. Книги размером больше двадцати листов – это не книги для народа. Самое большее, на что здесь можно решиться, это – ежемесячные выпуски.
Даже если бы выпуск «Deutsche Jahrb?cher» снова был разрешён, то в лучшем случае мы бы добились слабой копии почившего издания, а теперь этого уже недостаточно. Наоборот, «Deutsch-Franz?sische Jahrb?cher» – вот это было бы принципом, событием, чреватым последствиями, делом, которое может вызвать энтузиазм. Разумеется, я высказываю только своё необязательное мнение, полагаясь в остальном на вечную силу судеб.
Наконец, – газетные дела заставляют меня кончать письмо, – я сообщу Вам ещё о моих личных планах. Как только мы заключим контракт, я поеду в Крейцнах, женюсь и проведу там месяц или больше у матери моей невесты, так как прежде чем взяться за дело, мы должны во всяком случае иметь несколько готовых работ. Тем более я мог бы, если это необходимо, провести несколько недель в Дрездене, так как все предварительные процедуры, объявление о браке и т.п., требуют изрядного количества времени.
Могу Вас уверить без тени романтики, что я влюблён от головы до пят, притом – серьёзнейшим образом. Я обручён уже больше семи лет, и моя невеста выдержала из-за меня самую ожесточённую, почти подточившую её здоровье борьбу, отчасти – с её пиетистски-аристократическими родственниками, для которых в одинаковой степени являются предметами культа и «владыка на небе» и «владыка в Берлине», отчасти – с моей собственной семьёй, где засело несколько попов и других моих врагов. Поэтому я и моя невеста выдержали в течение ряда лет больше ненужных тяжёлых столкновений, чем многие лица, которые втрое старше и постоянно говорят о своём «житейском опыте» (излюбленное словечко нашего Juste-Milieu[87].
A propos![88] Мы получили анонимный ответ на статью Пруца против нового тюбингенского ежегодника{84}. По почерку я узнал Швеглера. Вас там характеризуют как сумасбродного подстрекателя, Фейербаха – как легкомысленного насмешника, Бауэра – как совершенно некритическую голову! О, швабы, швабы! Хороша же будет их стряпня!
О Вашей прекрасной, вполне популярно написанной жалобе{85} мы, за недостатком лучшей критики и собственного свободного времени, поместили поверхностную статью Пфюцнера, в которой я зачеркнул половину{86}. Имярек не углубляется достаточно в вопрос, а его ужимки и прыжки делают скорее смешным его самого, вместо того чтобы делать смешным его врага.
Ваш Маркс
О книгах для Флейшера я позаботился. Ваша переписка, помещённая в начале, интересна{87}. То, что пишет Бауэр об Аммоне, превосходно. Статья «Горе и радость теологического сознания» кажется мне не очень-то удачным переложением отдела «Феноменологии»: «Несчастное сознание». Афоризмы Фейербаха не удовлетворяют меня лишь в том отношении, что он слишком много напирает на природу и слишком мало – на политику. Между тем, это – единственный союз, благодаря которому теперешняя философия может стать истиной. Но всё наладится, как это было в XVI столетии, когда рядом с энтузиастами природы существовали и энтузиасты государства. Больше всего мне понравилась критика, которой подверглась добрая «Literarische Zeitung»{88}.
Вы, вероятно, прочли уже самозащиту Бауэра{89}. На мой взгляд, он никогда ещё не писал так хорошо.
Что касается «Rheinische Zeitung», то ни при каких условиях я не останусь. Для меня невозможно ни писать под прусской цензурой, ни дышать прусским воздухом.
Только что пришёл ко мне старшина местных евреев и попросил меня о петиции ландтагу в пользу евреев, – я это сделаю. Как мне ни противна израильская вера, но взгляд Бауэра кажется мне всё же слишком абстрактным. Надо пробить в христианском государстве столько брешей, сколько возможно, и провести туда контрабандой столько рационального, сколько это в наших силах. По крайней мере, это надо попытаться сделать, – а ожесточение растёт с каждой петицией, которую власть грубо отклоняет.
• • •
Впервые напечатано в 1902 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого