Сочиненія Паскаля, изданныя Кузенемъ. (1845).

Сочиненія Паскаля, изданныя Кузенемъ.

(1845).

Мы уже изв?щали читателей нашихъ, что Кузень недавно возстановилъ текстъ Паскаля, искаженный іезуитами; теперь еще ясн?е и чище обнаруживается направленіе ума этого великаго мыслителя, проникнутаго глубокимъ скептицизмомъ въ отношеніи къ разуму и глубокою ув?ренностію въ религіи.

Кузень въ н?которыхъ статьяхъ, писанныхъ о Паскал?, старается, какъ философъ, доказать односторонность этого Янсенистскаго направленія Паскаля и всего знаменитаго Поръ-Рояля. Въ ихъ безусловномъ отрицаніи всякой безусловной философіи видитъ онъ столько же уклоненія отъ истинъ разума, сколько отъ истинъ католицизма; но, кажется, если бы и справедливо было, что Паскаль въ своемъ мышленіи уклоняется отъ истинныхъ законовъ разума, то, в?роятно, не Кузеневы истины могли бы приблизить его къ настоящему мышленію. Кузень принадлежитъ къ числу т?хъ людей, которые почитаютъ возможнымъ принять чужую систему отчасти, приложить къ ней другія мн?нія тоже отчасти, и говоря безпрестанно о безусловной необходимости законовъ разума, подчинять иногда эту необходимость другимъ ц?лямъ, выдавая за выводы разума соображенія своего разсудка. Не такова была строгая, кр?пкая, острая, жел?зная логика Паскаля.

Н?тъ сомн?нія, что Поръ-Рояль въ ученіи своемъ о благодати рознится съ ученіемъ Римскаго католицизма. Но мы думаемъ, что эти добросов?стные мыслители потому только могли уклониться въ одностороннее пониманіе истины, что Западная Церковь, въ ихъ время, уклонялась въ другую сторону; когда мы вспомнимъ т? догматы Римской схоластики о благодати и заслугахъ челов?ка, на которыхъ опиралось ученіе ихъ о чистилищ?, о индульгенціяхъ и т. подоб., тогда поймемъ, что для искренняго Христіанскаго мышленія невозможно было не вырваться изъ этого заблужденія въ другую противоположную крайность; если и эта крайность преувеличенная, то, конечно, она происходитъ изъ источника справедливаго.

Зам?тимъ, при этомъ случа?, изъ нашей Церкви никогда не могли произойти ни Янсеній, ни Поръ-Рояль, также какъ не могли произойти изъ нея ни Доминиканцы, Моллинисты, ни благоприм?нительные противники обоихъ — Іезуиты.

Кстати къ Поръ-Роялю, приведемъ зд?сь отрывокъ изъ р?чи Гюго, говоренной имъ въ Академіи, по случаю принятія въ нее Сентъ-Бева, написавшаго, какъ изв?стно, знаменитую книгу о Поръ-Роял?, исполненную многихъ любопытныхъ разсказовъ, живыхъ, краснор?чивыхъ страницъ, но не обнявшую, какъ кажется, всей глубины Поръ-Рояльскаго ученія.

— Естественно было вамъ, м. г., по направленію вашего таланта, обратить вниманіе ваше на два знаменитые круга великихъ умовъ, которые сообщаютъ 17-му в?ку его дв? характеристическія черты: на гостиную Рамбулье и на Поръ-Рояль. Одна открываетъ 17-й в?къ, другой сопровождаетъ и заключаетъ его. Одна вводитъ въ языкъ нашъ краску воображенія, другой — характеръ строгости. Оба, находясь на двухъ концахъ челов?ческой мысли, проливаютъ на нее различный св?тъ. Ихъ вліянія счастливо спорили между собою, и еще счастлив?е совм?щались: въ н?которыхъ образцахъ нашей словесности, возникшихъ, такъ сказать, въ равномъ отдаленіи отъ обоихъ, въ н?которыхъ безсмертныхъ произведеніяхъ, которыя равно удовлетворяютъ уму въ его потребности воображенія и душ? въ ея потребности внутренней строгости, сливаются въ одинъ св?тъ ихъ двойственные лучи.

Изъ этихъ двухъ явленій, обозначающихъ знаменитую эпоху и сильно д?йствовавшихъ на нравы и литературу Франціи, первому, гостиной Рамбулье, посвятили вы н?сколько живыхъ и умныхъ очерковъ; но второй, Поръ-Рояль, возбудилъ и привлекъ ваше полное вниманіе. Вы посвятили ему превосходную книгу, которая хотя еще не окончена, но, безъ сомн?нія, есть самое значительное произведеніе ваше. Вы хорошо сд?лали, м. г. Достойна вниманія и глубокаго изученія эта строгая семья отшельниковъ, уединенно и значительно прошедшая сквозь 18-й в?къ, среди пресл?дованій и почтенія, среди восторговъ и ненависти, уважаемая великими, гонимая сильными, почерпавшая изъ самой слабости своей, изъ своего одиночества, какую-то неизъяснимую власть, и употреблявшая величіе ума на возвеличеніе в?ры. Николь, Лансело, Леместръ, Саси, Тилемонъ, Арнольды, Паскаль — имена почтенныя, славы спокойныя, среди которыхъ блестятъ ц?ломудренной красотой три женщины, достигшія своею святостію того величества, котораго Римскія женщины достигали героизмомъ. Прекрасная и ученая школа мыслителей, зам?нившая Аристотеля Св. Августиномъ, покорившая своему уб?жденію герцогиню Лонговиль, образовавшая президента Гарлея, обратившая Тюренна, и которая въ то же время украшалась милосердіемъ Франсуа де Саля и крайнею строгостію аббата Сен-Сиранскаго. Впрочемъ, д?ло Поръ-Рояля не было д?ломъ литературнымъ; оно захватывало литературу случайно, такъ сказать, стороною. Настоящая ц?ль этихъ печальныхъ и строгихъ мыслителей была чисто религіозная. Скр?пить узы церкви внутри и во вн? большею нравственностію священника и большею в?рою народа; преобразовать Римъ, покоряясь ему; произвести внутри силою любви то, что Лютеръ хот?лъ произвести во вн? силою гн?ва; создать во Франціи, между страдающимъ и нев?жественнымъ народомъ съ одной стороны, и между разслабленнымъ и сластолюбивымъ дворянствомъ съ другой, создать классъ средній, здоровый, кр?пкій, стоически твердый, создать высокое м?щанство, христіанъ образованныхъ, основать церковь образцовую посреди церкви, народъ образцовый посреди народа, — таково было тайное стремленіе, тайное честолюбіе, тайная глубокая мечта этихъ людей, знаменитыхъ тогда своимъ религіознымъ покушеніемъ и знаменитыхъ теперь своимъ литературнымъ сл?домъ. И чтобъ достигнуть этой ц?ли, чтобы основать общество согласно в?р?, они почитали между вс?хъ необходимыхъ истинъ за самую необходимую, за самую св?тлую, самую д?йствительную, самую неизб?жную для разума и самую существенную для в?ры: истину о слабости челов?ка, всл?дствіе первороднаго гр?ха, истину о необходимости Бога искупителя, — истину Христа. Сюда обращались вс? ихъ усилія, какъ будто они предвид?ли, что зд?сь предстоитъ опасность. Они воздвигали громады книгъ, утверждали выводы на выводахъ, доказательства на доказательствахъ, для укр?пленія одной правды. Удивительный инстинктъ предчувствія, свойственный только однимъ глубокимъ умамъ! Мы должны зам?тить это явленіе. Они сп?шили строить великую кр?пость, на сп?хъ созидали ее, какъ бы предугадывая великое нападеніе. Смотря на нихъ теперь, подумаешь, что эти люди семнадцатаго в?ка предвид?ли людей осьмнадцатаго. Кажется, что, наклонившись надъ бездною будущаго, безпокойные и внимательные, понимая, по какому-то бол?зненному колебанію воздуха, что неизв?стный легіонъ движется во мрак?, они уже слышали вдалек? приближеніе темной и нестройной арміи энциклопедистовъ, уже распознавали посреди неяснаго гула ея шаговъ смутный отголосокъ печальнаго и роковаго слова Жанъ-Жака, уже слышали пронзительный хохотъ Вольтера.

Ихъ пресл?довали; — они едва зам?чали это. Будущая опасность в?ры занимала ихъ мысли бол?е, ч?мъ настоящія страданія ихъ общины. Они не просили ничего, не хот?ли ничего, ничего не добивались; они созерцали и работали, они жили въ т?ни уединенія, во св?т? ума. Зр?лище удивительное, которое волнуетъ душу, поражаетъ мысль! Между т?мъ, какъ Людовикъ ХІV покорялъ Европу, какъ Версаль удивлялъ Парижъ, какъ дворъ рукоплескалъ Расину, какъ городъ рукоплескалъ Мольеру; между т?мъ какъ в?къ наполнялся блескомъ праздниковъ и громомъ поб?дъ; между т?мъ, какъ вс? взоры съ восторгомъ устремлены были на великаго Короля, и вс? умы на великое царствованіе, они, отшельники, созерцатели, опред?ленные къ ссылк?, къ заключенію, къ смерти безславной и незам?ченной, заключенные въ монастыр?, предназначенномъ къ разрушенію, въ монастыр?, котораго посл?дніе сл?ды должна была запахать враждебная соха, — мыслители, потерянные въ пустын?, вблизи этого Версаля, этого Парижа, этого великаго царствованія, Короля, мыслители землед?льцы, возд?лывающіе поле свое, изучавшіе тексты, не знавшіе, что д?лается во Франціи и въ Европ?, искавшіе въ Священномъ Писаніи бепрерывныхъ доказательствъ о божественности Іисуса, искавшіе въ мірозданіи безконечнаго прославленія Создателю, — съ мыслію, направленною къ Богу, съ очами, устремлеными единственно къ Нему, они размышляли о Священныхъ книгахъ и великой природ?, съ раскрытою Библіею, посреди ихъ церкви, съ лучезарнымъ солнцемъ, посреди ихъ небесъ.

Ихъ явленіе не было безполезно. Вы сказали это, м. г., въ зам?чательной книг?, которую они вамъ внушили. Они оставили сл?ды свои въ теологіи, философіи, язык?, литератур?, и до сихъ поръ еще Поръ-Рояль остается внутреннимъ и тайнымъ св?тильникомъ для н?которыхъ великихъ умовъ. Домъ ихъ былъ разрушенъ, поле ихъ было опустошено, ихъ гробы вырыты и преданы на поруганіе, но ихъ память остается священною, но ихъ мысли еще стоятъ, но изъ д?лъ, пос?янныхъ ими, многія принесли плодъ свой. Для чего же поб?да ихъ прошла сквозь такія б?дствія? Отъ чего такое торжество, не смотря на такія пресл?дованія? Это не потому только, что они были мыслители возвышенные; это еще потому, это особенно потому, что они были искренніе; потому что они в?рили, потому что они были уб?ждены, потому что они шли къ своей ц?ли съ сердцемъ, исполненнымъ единою волею, неразд?льною, глубокою в?рою. Размышляя о ихъ исторіи, невольно восклицаемъ каждому: Кто бы ты ни былъ, хочешь ли им?ть великія мысли, совершить великія д?ла? в?рь! им?й уб?жденіе, им?й в?ру религіозную, в?ру патріотическую, в?ру литературную. В?руй въ челов?чество, въ силу генія, въ будущее, въ самого себя. Знай, откуда ты исходишь, чтобы знать, куда стремишься. В?ра здорова для разума. Не довольно думать, надобно в?рить. Изъ в?ры и уб?жденія исходятъ святые подвиги въ сфер? нравственной и великія мысли въ сфер? поэзіи. —