§ 2. «Критическая философия» И. Канта
§ 2. «Критическая философия» И. Канта
Иммануил Кант родился в 1724 г. в семье ремесленника в Кенигсберге. Здесь же Кант учился, учительствовал, стал профессором университета, а впоследствии и его ректором; здесь же он написал все свои труды и здесь же умер (1804).
Кант был не только философом, но и крупным ученым в области естествознания: космогонии, физической географии, антропологии. В Кёнигсбергском университете кроме философских дисциплин Кант преподавал ряд естественных наук.
Философское развитие Канта делится на два периода. В первый период (до начала 70-х годов) Кант пытался решать философские проблемы — вопросы о бытии, вопросы философии природы, философии религии, этики, логики, исходя из убеждения, что философия может быть разработана и обоснована как теоретическая умозрительная наука, т. е. без обращения к опытным данным. Во второй период (с начала 70-х годов) Кант пытается строго отделить явления от вещей как они существуют сами по себе, от «вещей в себе»; последние, по мнению Канта, не могут быть даны в опыте. Теперь Кант пытается доказать, что вещи сами по себе непознаваемы, что мы познаем лишь «явления» или тот способ, каким эти «вещи в себе» воздействуют на нас. В этот период Кант исследует состав, происхождение и границы различных функций познания. Учение, сложившееся в этот период, было учением агностицизма. Сам Кант называл его «критикой разума».
Кант понимал, что это его учение ограничивает разум, поскольку оно отказывает разуму в способности познать сущность вещей, оставляя за ним познание только явлений. Кант полагал, что такое ограничение разума познанием одних лишь явлений необходимо для развития науки, так как оно лишает основания всякого рода логические «доказательства» бытия бога, потустороннего мира и т. п. Однако Кант все же считал, что верить в бога не только можно, но и необходимо, так как без веры нельзя примирить требование нравственного сознания с существованием зла.
В философском развитии Канта отразилась слабость современного ему немецкого бюргерства. Кант не верит в то, что зло, существующее в общественной жизни, может быть устранено. Он ищет утешения в вере: гармония и нравственный порядок возможны не в реальной эмпирической жизни, а в мире «умопостигаемом». «Умопостигаемый» («интеллигибельный») мир только мыслим, но непостижим. Научное постижение, или познание, — рассудочное, а не разумное. Вера в бога — гарантия того нравственного порядка, который не может быть найден в эмпирическом мире.
Но если результат, к которому пришел Кант во второй период своего развития, играл на руку вере, то путь, по которому Кант шел к этому результату, мотивы, по которым Кант предпринял свою «критику» разума, имели глубокие гносеологические корни и зачастую находились в противоречии со стремлением найти источник веры в постулатах практического разума. На этом пути он пытался: 1) выяснить источники различных видов знания — научного и философского; 2) выяснить, на чем основывается достоверность знания в математике и естествознании; 3) исследовать формы и категории научного мышления и т. д.
Так как основной задачей философии во второй период своего развития Кант признал критику разума и других способностей познания, то впоследствии философию Канта, в период после 70-х годов, стали называть «критической», а самый этот период — «критическим». А так как до начала 70-х годов «критика» в философии Канта только еще намечалась, но не главенствовала, то первый период философского развития Канта стали называть «докритическим».
«Докритический» период в философии Канта и его естественнонаучные работы. В работах «докритического» периода наряду с философскими произведениями важное место занимают произведения, посвященные вопросам естествознания. В этих работах Кант поставил вопрос о развитии в природе. В отличие от Ньютона Кант делает попытку приложить принципы современного ему естествознания к объяснению не только строения Солнечной системы в настоящее время, но и к объяснению ее возникновения.
В книге «Всеобщая естественная история и теория неба» (1755) Кант разработал гениальную гипотезу, согласно которой Солнечная система возникла из огромного облака разреженных в пространстве частиц материи и развилась до своего нынешнего устройства согласно законам, открытым в физике Ньютоном. Не ограничившись общей теорией образования Солнечной системы, Кант пытался решить и более специальные вопросы, касающиеся истории Земли. Он поставил вопрос о роли приливов и отливов в истории Земли и доказал, что в результате этого явления скорость суточного вращения Земли замедляется.
В физике Кант обосновывал учение об относительности движения и покоя, развив дальше идеи Декарта и Галилея. В биологии Кант наметил идею генеалогической классификации животного мира, т. е. распределения различных классов животных по их происхождению. Наконец, в исследованиях по антропологии Кант выдвинул идею естественной истории человеческих рас. Энгельс отмечал, что кантовские идеи о развитии в природе положили конец безраздельному господству метафизического способа мышления у естествоиспытателей. «Кантовская теория возникновения всех теперешних небесных тел из вращающихся туманных масс, — говорит Энгельс, — была величайшим завоеванием астрономии со времени Коперника. Впервые было поколеблено представление, будто природа не имеет никакой истории во времени… В этом представлении, вполне соответствовавшем метафизическому способу мышления, Кант пробил первую брешь, и притом сделал это столь научным образом, что большинство приведенных им аргументов сохраняет свою силу и поныне».
Однако, излагая учение о естественном происхождении и развитии Солнечной системы, Кант делает ряд уступок религии и господствовавшей в школах того времени телеологии, т. е. учению о целевом плане природы. Так, признавая бесконечность процесса развития мира, Кант вместе с тем полагает, что этот процесс все же имел начало. Механические законы обнаруживаются в материи, но не вытекают из нее, и причина мира, по Канту, не материя, а бог. Таким образом, божественная первопричина сохраняется, хотя и в ослабленном виде: акт божественного творения отделяется от процесса естественного развития, а самый процесс этот провозглашается независящим от вмешательства бога.
Философские работы Канта в «критический» период. В работах «докритического» периода Кант находился под влиянием рационалистической философии Лейбница-Вольфа. Рационалисты — учители Канта — полагали, что реальная связь между причиной и ее действием не отличается от логической связи между основанием и следствием. Под влиянием Юма Кант отказался от этого взгляда. Связь между причиной и действием только фактическая, эмпирическая, она не может быть выведена логическим путем, в силу чего одной логики недостаточно для того, чтобы обосновать теоретическое естествознание. В то же время из учений рационализма Кант сохранил убеждение, что науки, состоящие из утверждений, имеющих всеобщее и необходимое значение (математика, естествознание), не могут иметь своим источником опыт, который всегда неполон, незавершен и, следовательно, не дает оснований для такого рода обобщений. Однако таким источником, по Канту, не может быть и разум. А между тем знание, имеющее всеобщее и необходимое значение, или, по терминологии Канта, достоверное знание, все же существует. Его источник — независимые от опыта и предшествующие ему («априорные») формы чувственности и рассудка.
«Критическая философия» Канта сформировалась к началу 70-х годов. Учение это было изложено в трактатах «Критика чистого разума» (1781), «Критика практического разума» (1788) и «Критика способности суждения» (1790). В первой из этих работ Кант изложил свое учение о познании, во второй — этику, в третьей — эстетику и учение о целесообразности в природе.
Предпосылку всех трех «Критик» составляет учение Канта о «вещах в себе» и «явлениях». По Канту, существует независящий от нашего сознания (от ощущений, от мышления) мир вещей; Кант называет их «вещами в себе». Познание начинается, по Канту, с того, что «вещи в себе» воздействуют на органы чувств и вызывают ощущения. В этом тезисе своего учения — в тезисе о существовании «вещей в себе» — Кант материалист. Здесь первичное для него не наше сознание, а вещи материального мира. Однако, как только Кант переходит к исследованию вопроса о формах и границах познания, он покидает материалистическую точку зрения и развивает идеалистическое учение о познании. Идеализм этот состоит в утверждении, что ни ощущения нашей чувственности, ни понятия и суждения нашего рассудка, ни понятия (или «идеи») нашего разума не дают нам и не могут дать теоретического знания о «вещах в себе». Как ни достоверны всеобщие и необходимые истины математики и естественных наук, знание, которое они нам дают, не есть знание «вещей в себе». Это знание лишь тех сторон, свойств, отношений вещей, к которым приложимы формы нашего сознания: ощущения, понятия (категории), суждения. О том же, к чему эти формы не могут быть применены, у нас вовсе не может быть никакого знания: «вещи в себе» непознаваемы. Познаваемы только явления. Стало быть, непознаваемость «вещей в себе», по Канту, принципиальная. Правда, эмпирическое знание непрерывно прогрессирует, и этому его прогрессу, по Канту, нельзя указать никаких границ. Однако безграничный прогресс эмпирического знания не приближает нас к познанию «вещей в себе». Последние всегда были и всегда будут за пределами нашего познания.
Основная черта «критической философии» Канта — примирение материализма с идеализмом, агностицизм. «Когда Кант. — говорит В. И. Ленин, — допускает, что нашим представлениям соответствует нечто вне нас, какая-то вещь в себе, — то тут Кант материалист. Когда он объявляет эту вещь в себе непознаваемой, трансцендентной, потусторонней, — Кант выступает как идеалист». Учение о непознаваемости «вещей в себе» имеет идеалистический смысл, потому что в конечном счете «вещи в себе» оказываются у Канта трансцендентными, т. е. потусторонними, существующими вне времени и пространства. Время же и пространство, количество, качество, причинность и все другие объективно существующие связи и отношения рассматриваются Кантом как субъективные, существующие лишь в качестве форм познания чувственности и рассудка.
Учение Канта о знании. Учение Канта о знании опирается на его теорию суждения. По Канту, знание всегда выражается в форме суждения, в котором мыслится какое-то отношение или связь между двумя понятиями: субъектом и предикатом суждения. Существуют два вида этой связи. В одних суждениях предикат не дает нового знания о предмете сравнительно с тем знанием, которое уже мыслится в субъекте. Такие суждения Кант называет аналитическими. Пример аналитического суждения: «Все тела имеют протяжение». В этом суждении предикат — понятие «протяжение» — не дает никакого нового знания сравнительно с тем знанием, которое имеется в понятии «тело» — в субъекте суждения. Рассматривая понятие «тело», мы находим среди прочих его признаков признак «протяжения». Признак этот логически выводится из субъекта — из понятия о теле.
Но есть суждения, в которых связь между субъектом и предикатом нельзя получить посредством простого анализа понятия субъекта. В них предикат не выводится из субъекта, а соединяется с субъектом. Такие суждения Кант называет синтетическими. Пример синтетического суждения: «Некоторые тела имеют тяжесть». Понятие о теле не заключает в себе необходимо признак «тяжесть», он соединяется в мысли с понятием о теле; такое соединение Кант называет синтезом. В свою очередь синтетические суждения Кант делит на два класса. В одном из них связь предиката с субъектом мыслится потому, что связь эта обнаруживается в опыте. Таково, например, суждение «некоторые лебеди черны». Такие синтетические суждения именуются Кантом апостериорными. Другой класс составляют синтетические суждения, в которых связь между предикатом и субъектом не может основываться на опыте. Она мыслится как связь, предшествующая опыту и независящая ол него. Такие синтетические суждения Кант называет априорными, например: «Все, что случается, имеет причину». Суждение это, по Канту, априорное, так как мыслимая в нем связь между его субъектом и предикатом не может основываться на опыте: в суждении говорится обо всем, что случается, но из опыта нам может быть известна лишь часть того, что случается.
Так как Кант приписывает априорным синтетическим суждениям первостепенное значение, то основной для него вопрос об источниках знания, о видах знания и его границах формулируется как вопрос о возможности априорных синтетических суждений в каждом из видов знания. Канта интересуют главным образом три вида знания: математика, теоретическое естествознание и «метафизика» (умозрительное познание всего сущего). Поэтому вопрос об априорных синтетических суждениях он ставит в троякой форме: 1) как возможны такие суждения в математике; 2) как возможны они в теоретическом естествознании и 3) возможны ли они в «метафизике». Исследования вопросов о возможности априорных синтетических суждений в научном и философском знании Кант называет «трансцендентальными», а свое учение, в котором он пытался дать ответ на эти вопросы, — «трансцендентальным идеализмом».
Решение этих трех вопросов Кант связывает с исследованием трех основных познавательных способностей: 1) чувственности, 2) рассудка и 3) разума. Чувственность — способность к ощущениям, рассудок — способность к понятиям и суждениям, разум — способность К умозаключениям, доходящим до «идей». «Идеи» — понятия разума о безусловном единстве всех обусловленных явлений.
Учение о формах чувственного познания. Вопрос о возможности априорных синтетических суждений в математике Кант рассматривает в учении о формах чувственного познания. По Канту, элементы математического знания не понятия, а чувственные созерцания, или наглядные представления (чувственные «интуиции»). В суждениях математики синтез субъекта с предикатом основывается либо на чувственном созерцании пространства (в геометрии), либо на чувственном созерцании времени (в арифметике)[23]. Пространство — априорная форма внешнего чувственного созерцания. Именно априорность и сообщает, по Канту, созерцаниям пространства их безусловную всеобщность и необходимость. И точно так же время — априорная форма внутреннего чувственного созерцания. Априорность сообщает созерцаниям времени их безусловную всеобщность и необходимость. Это учение о пространстве и времени как априорных формах чувственного созерцания есть субъективный идеализм. У Канта пространство и время перестают быть формами существования самих вещей. Они становятся априорными формами нашей чувственности.
Априорные синтетические суждения в математике возможны, потому что в основе всех положений математики лежат, по Канту, априорные формы нашей чувственности — пространство и время. Безусловная всеобщность и необходимость истин в математике относится не к самим вещам, она имеет значимость только для нашего ума со свойственной ему априорностью форм чувственного созерцания. Для ума, организованного иначе, чем наш, истины математики не были бы непреложными.
Учение Канта об априорных формах рассудка. Категории. Априорные синтетические суждения в теоретическом естествознании возможны, согласно Канту, благодаря категориям — понятиям рассудка, независимым от доставляемого опытом материала. Учение Канта о категориях рассудка так же идеалистично, как и его учение о формах чувственности. У Канта категории не формы бытия, а понятия нашего рассудка. Понятия эти не отражение содержания, найденного в чувственном опыте, а только формы, под которые рассудок подводит доставляемый чувственностью материал. Будучи такими понятиями, категории априорны. Они не развиваются; от одних категорий к другим у Канта почти нет перехода.
Учение Канта о чувственности и о рассудке есть введение в учение о знании. Согласно Канту, ни ощущения, ни понятия сами по себе еще не дают знания. Ощущения без понятий «слепы», а понятия без ощущений «пусты». Знание всегда состоит в соединении (в синтезе) ощущений с понятиями. Поэтому перед Кантом возникает вопрос: каким образом разнообразие чувственных созерцаний превращается посредством априорных форм рассудка в единство? По Канту, высшее условие такого единства состоит не в материальном единстве самого предмета, а в априорном единстве самосознания, т. е. предшествующем возможности всякого соединения чувственных созерцаний. Единство это не зависит от конкретного содержания самих чувственных созерцаний, и потому оно формально.
Учение Канта о гносеологических условиях возможности естествознания. Кант разработал очень сложную по структуре теорию опосредствующих форм синтеза (связи) между категориями как чистыми понятиями рассудка и формами чувственного созерцания. В этом построении большую роль играет учение о «схематизме» чистых понятий рассудка, или о «фигурном» синтезе, т. е. об априорной функции, посредством которой чувственное данное подводится под категорию.
Исходя из своего учения о категориях, Кант дает ответ на второй вопрос «критики» — вопрос о том, как возможно теоретическое естествознание. Ответ этот есть вместе с тем ответ на более общий вопрос: как возможно научное познание, имеющее объективное значение? Под «объективностью» знания Кант понимает не отражение в нашем знании объективной реальности, а логическую всеобщность и необходимость
В основе всех суждений естественных наук, по Канту, лежат общие и необходимые законы. Как бы ни отличались между собой предметы естественных наук, научное знание о них возможно только при условии, если рассудок мыслит предметы и явления природы как подчиненные трем законам: 1) закону сохранения субстанции; 2) закону причинности и 3) закону взаимодействия субстанций. Будучи всеобщими и необходимыми, законы эти, однако, принадлежат не самой природе, а только нашему рассудку. Для рассудка они высшие априорные законы связи всего того, что рассудок может мыслить. Наше сознание само строит предмет — не в том смысле, что оно порождает его или дает ему бытие, а в том смысле, что оно сообщает познаваемому предмету ту форму, под какой он только и может познаваться, — форму всеобщего и необходимого знания. Поэтому Кант делает вывод, что не формы нашего ума сообразуются с вещами природы, а, напротив, вещи природы — с формами ума. Наш ум находит и может найти в природе только то, что он сам вкладывает в нее до опыта и независимо от опыта — посредством собственных форм.
Отсюда Кант делает вывод, что вещи сами по себе непознаваемы. Ни формы чувственности — пространство и время, ни категории рассудка, ни даже высшие основоположения знания (закон сохранения субстанции, закон причинности и закон взаимодействия субстанций) не составляют определений самих «вещей в себе». Природа как предмет всеобщего и необходимого знания строится — со стороны формы знания — самим сознанием. Вывод Канта о том, что сознание само строит предмет науки, есть субъективный идеализм. Вывод Канта о том, что познание вещей самих по себе невозможно, есть агностицизм.
Вопрос о возможности «метафизики». Трансцендентальная диалектика. Третий основной вопрос кантовской «критики» — вопрос о возможности априорных синтетических суждений в «метафизике», т. е. в теоретической философии. Рассмотрение этого вопроса Кант приурочивает к исследованию способности разума. В обычной логике под разумом понимают способность умозаключения. Кант рассматривает разум как способность умозаключения, приводящую к возникновению «идей». По Канту, идеи — понятия о безусловном, а так как все, что дано нам в опыте, обусловлено, то предмет идей есть то, что никогда не может быть воспринято чувствами в опыте. Разум, согласно Канту, образует три идеи: 1) идею о душе как о безусловной целокупности всех обусловленных психических явлений; 2) идею о мире как о безусловной целокупности бесконечного ряда причинно обусловленных явлений (причин и действий); и 3) идею о боге как безусловной причине всех обусловленных явлений.
По мнению Канта, возможна только наука о психических явлениях, всегда обусловленных, но не философская наука о душе как о безусловном единстве этих явлений. И точно так же возможны только естественные науки о тех или иных явлениях, происходящих в мире и всегда обусловленных, но не философская наука о том, что такое мир как безусловное целое. И наконец, также принципиально невозможна философская наука о боге как о безусловной причине всего существующего или всех явлений.
Кант опровергает все «теоретические» доказательства существования бога. Он показывает, что все они основываются на логической ошибке: существование бога выводится в них из самого понятия о боге. Но ни из какого понятия не может быть выведено существование того, что мыслится в этом понятии. Существование может быть обнаружено только в опыте. В существование бога надо, по Канту, верить, так как этой веры требует наш «практический» разум, т. е. наше нравственное сознание. Без веры в бога, по его мнению, не может быть ни какой уверенности в том, что в мире существует нравственный порядок.
Кант противопоставил результаты своего рассмотрения «идей» разума господствовавшему в его время убеждению философов и богословов Германии. В германских университетах преподавались все отвергнутые Кантом «теоретические» философские науки: и «наука о душе», и «наука о мире», и «наука о боге». «Науки» эти составляли то, что тогда называли «метафизикой».
Кант отверг эту «метафизику» в качестве теоретической науки. В то же время он утверждал, что «метафизика» остается главной частью философии — уже не в качестве теоретической науки, а в качестве «критики» разума, устанавливающей границы «теоретического» разума и необходимость перехода от него к «практическому» разуму, т. е. к этике.
Из исследований Канта, посвященных критике «идей» разума, большое влияние на дальнейшее развитие философии немецкого классического идеализма оказало учение о противоречиях («антиномиях») чистого разума. По Канту, попытка разума дать теоретический ответ на вопрос о том, что такое мир как безусловное целое, приводит к противоречащим друг другу ответам на этот вопрос, а именно: можно неопровержимо доказать, что мир не имеет начала во времени, не имеет границ в пространстве, и можно также неопровержимо доказать, что мир начал существовать в какой-то момент времени и что он ограничен в пространстве. Можно неопровержимо доказать, что материальные частицы, из которых состоит мир, бесконечно делимы, и можно также доказать, что они неделимы. Можно доказать, что всякое событие в мире происходит только в силу необходимых условий, и можно доказать, что возможны поступки и действия, совершаемые свободно, и т. д.
Эти противоречия, подчеркнул Кант, возникают в разуме неизбежно; следовательно, разум по своей природе противоречив. Этот вывод о необходимости диалектических противоречий в разуме составляет заслугу Канта. Однако Кант вместе с тем утверждал, что открытые им в разуме противоречия — мнимые. Все они возникают только потому, что исходят из ложной мысли, будто мир как безусловное целое может быть предметом умозрительного теоретического познания. Поэтому, как только философы откажутся от неосновательного притязания ответить на вопрос, что такое мир как безусловное целое, исчезнут и противоречивые суждения о мире. О мире как безусловном целом нельзя утверждать ни того, что он безграничен, ни того, что он ограничен, ни того, что частицы в нем делимы, ни что они неделимы. Утверждения эти все отпадают, так как мир в качестве безусловного целого есть непознаваемая «вещь в себе».
Этика Канта. Что касается противоречия необходимости и свободы, то и оно, говорит Кант, не настоящее противоречие: человек поступает необходимо в одном отношении и свободно — в другом. Человек поступает необходимо, поскольку он со своими мыслями, чувствами и желаниями есть «явление» среди других «явлений» природы и в этом отношении подчинен необходимости, господствующей в мире явлений. Но тот же человек есть также и нравственное существо, субъект нравственного сознания. Как нравственное существо, он принадлежит уже к миру умопостигаемых «вещей в себе». И в этом качестве человек свободен. Нравственный закон Кант понимает как безусловное предписание, или, по терминологии Канта, как «категорический императив». Закон этот требует, чтобы каждый индивид поступал так, чтобы правило его личного поведения могло стать правилом поведения для всех. Если к поступкам, совпадающим с велением нравственного закона, человека влечет чувственная склонность, то такое поведение еще не может быть, по Канту, названо моральным. Поступок будет моральным только в том случае, если он совершается из уважения к нравственному закону. Опыт показывает, что между моральным (или аморальным) поведением человека и его счастьем (или несчастьем) в эмпирической жизни не существует необходимого соответствия. Хотя этика не должна строиться в расчете на эмпирическое счастье, тем не менее противоречие между моральным поведением человека и результатом этого поведения в эмпирической жизни не мирится с нашим нравственным сознанием. Последнее требует справедливого соответствия. Не находя его в мире явлений, нравственное сознание вынуждено верить, что соответствие осуществляется в мире «умопостигаемом». Существование таких понятий, как «свобода», «бессмертие» и «бог», объясняется, согласно Канту, верой в «умопостигаемый» мир (как было указано, «умопостигаемый», по понятию Канта, — мыслимый умом, но непостижимый для ума). Их бытие не есть истина, доказуемая теоретически, а есть необходимый постулат, или требование, «практического» разума.
Хотя Кант ограничил знание в пользу веры, он одновременно стремился ослабить зависимость этики от веры. В противовес учениям протестантских и католических богословов Кант утверждает, что не нравственность основывается на религии, а, наоборот, религия — на нравственности.
Эстетика Канта. Посредством одного лишь теоретического познания, по Канту, нельзя перейти из области чувственно воспринимаемого мира природы в область умопостигаемого мира свободы. Однако в нашем разуме существует потребность мыслить природу так, как если бы в ней было возможно осуществление целей по законам свободы. Этой потребности служит «способность суждения» — способность мыслить особенное как содержащееся в общем. Мы применяем ее при оценке произведений искусства и при рассмотрении организмов природы с их целесообразным строением. И в том и в другом случае наше мышление не дает нам теоретического познания. Целесообразность не есть понятие теоретического разума, оно не принадлежит и к составу понятий науки о природе. Это только необходимая точка зрения нашей «рефлектирующей» способности суждения, т. е. той, которой еще предстоит указать или найти общее для уже данного особенного.
Своеобразие эстетической оценки произведений искусства состоит, по Канту, в том, что эстетическое суждение основывается не на понятии, а лишь на особом удовольствии, доставляемом созерцанием формы эстетического предмета. В этом смысле эстетическое суждение субъективно, и его оценка не может быть доказана. Однако эстетическое суждение высказывается нами так, как если бы выражаемая в нем оценка имела общее для. всех и необходимое значение. В этом смысле эстетическое суждение есть нечто большее, чем просто заявление субъективного вкуса. В эстетическом суждении произведение искусства рассматривается как целесообразное, но его целесообразность не предписана художнику извне. Это «целесообразность без цели». Из такого взгляда следовало, что высшим видом искусства должно быть совершенно бесцельное и беспредметное искусство (вроде арабесок) Взгляд этот подчеркивал в произведении искусства значение формы и умалял значение содержания. Однако в противоречие с этим взглядом Кант все же высшим видом искусства признал искусство поэзии как такое искусство, которое возвышается до «эстетических идей», до способности изображать «идеал».
Вторую область предметов, к которым прилагается рефлектирующая способность суждения, образуют, согласно Канту, организмы природы. Как явления чувственно воспринимаемого мира и как предметы рассудочного познания они должны быть подводимы только под понятие механической закономерности природы. Но как предметы разума они должны быть подводимы под понятие целесообразности. Оба этих способа рассмотрения существуют не только раздельно, для познания необходимо их единство. Однако человеческий рассудок не усматривает этого единства.
Учение это соответствовало тому уровню развития естествознания, когда целесообразное строение организмов было уже выяснено, но когда науке недоставало еще предпосылок для научного объяснения тех законов развития органического мира, которые, действуя в течение огромных периодов времени, могли породить в организмах наблюдаемое в настоящее время целесообразное строение.
Социально-политические и исторические взгляды Канта. Социально-политические и исторические взгляды Канта складывались под влиянием идей французского и английского Просвещения, в особенности под влиянием Руссо. Вслед за Руссо Кант развил идею о верховной власти народа (о народном суверенитете). Однако, будучи теоретиком немецкого бюргерства, Кант здесь непоследователен. Так, он утверждает, что суверенитет народа на деле неосуществим и что воля народа должна оставаться в полном подчинении существующей власти. Демократическому идеалу народовластия, выдвинутому Руссо, Кант противопоставил идеал Гоббса — принцип неограниченных полномочий существующей верховной власти. Он считал недопустимым не только осуществление народом революции, но даже всякое рассуждение граждан о способе происхождения верховной власти. Все это по его мнению, угрожает государству опасностью разрушения.
Сильно ограничив надежды на возможность прогресса в общественно-Политическом строе. Кант все же не думал, что существующее положение вещей не требует улучшения и что оно не может быть изменено. Кант отвергал, например, утверждение немецких крепостников, будто народ «не созрел для свободы». Кант разъяснял, что при такой предпосылке свобода вообще никогда не может наступить.
Реальная основа правовых взглядов Канта и их прогрессивная тенденция — противопоставление им буржуазного «правопорядка», обусловленного правом собственности, феодальному бесправию и произволу. В правовых воззрениях Канта господствует буржуазное понимание собственности, оно отражается, в частности, в правовой регламентации семейных отношений. Гражданскую свободу Кант понимает как право лица повиноваться только тем законам, на которые само это лицо изъявило согласие. Такая свобода должна быть неотчуждаемой принадлежностью каждого гражданина государства. Кант признавал равенство всех перед законом.
Идеальное состояние общества, по Канту, — мир между отдельными лицами и между государствами. Но этот мир — чрезвычайно далекая цель, теряющаяся в неразличимом будущем. Реальность исторической жизни не состояние мира, а борьба, непрекращающиеся антагонизмы между людьми. Не занимаясь много вопросами философии истории. Кант все же пришел к мысли, что противоречивость исторического процесса — необходимое условие совершенствования человеческого рода. Сущность противоречивости исторического процесса в том, что люди одновременно и склонны вступать в общество, и склонны в силу свойственного им недоброжелательства оказывать друг другу противодействие, угрожающее обществу распадением. Согласно Канту, без этого антагонизма и без связанных с ним страданий и бедствий не был бы возможен никакой прогресс, никакое развитие.
Противоречия, содержавшиеся в философии Канта, побуждали к критике этой философии с позиций других философских направлений, стремившихся более последовательно провести принципиальную линию в философии, в то время как Кант склонялся к дуализму. По выражению В. И. Ленина, одни стали критиковать Канта слева, другие — справа. Слева боролись с Кантом материалисты. Они критиковали Канта не за признание существования предметов, не зависящих от нас, не за признание существования «вещей в себе» (в этом признании все материалисты сходились с Кантом), а за агностицизм и субъективизм, за неумение вывести знание из объективного источника.
Справа Канта критиковали скептики и идеалисты. Они боролись не против агностицизма Канта, а «за устранение того противоречащего агностицизму допущения Канта, будто есть вещь в себе, хотя бы непознаваемая, интеллигибельная, потусторонняя, — будто есть необходимость и причинность, хотя бы априорная…».
Критика философии Канта слева была подробно развита в XIX в. в материалистическом учении Фейербаха, Чернышевского и др. Критика кантианства справа развернулась еще при жизни Канта — в последнем десятилетии XVIII в. Крупнейшим представителем этой критики был Фихте.