14 ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ В БРЮССЕЛЬ

14

ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ

В БРЮССЕЛЬ

[Париж, около 23 октября 1846 г.]

Дорогой М[аркс]!

Документ, направленный против Кр[иге][74], получил. Он очень хорош. Поскольку подписан он только тобой, то К[риге], конечно, припишет резкий тон первого документа^{92} лично мне, а после второго принесет повинную, но мне это совершенно безразлично. Пускай себе изливает свою злобу и чернит меня, сколько хочет, в глазах американских штраубингеров, раз это доставляет ему удовольствие.

Из письма Комитету^{93} ты видишь, каких успехов я добился у здешних штраубингеров. Я не щадил их, черт возьми, я нападал на их самые худшие предрассудки, я заявил им, что они вовсе не пролетарии. Но и Грюн, в свою очередь, усердно лил воду на мою мельницу.

Ради бога, не оплачивайте писем ко мне. Если бы проклятый Леске, который наконец прислал мне за старую дрянь, посланную для П[ютмана]^{94}, негодный вексель, который я вынужден был вернуть, — если бы эта собака, Леске, не оставил меня без денег, я тотчас же послал бы вам 25 франков для комитетской кассы. Но пока я возьму на себя, по крайней мере, оплату корреспонденции, адресуемой мне. Если я не оплатил предыдущего письма, то это произошло из-за того, что было слишком поздно, и я успел его отправить, только бросив в почтовый ящик. Как только Л[еске] пришлет мне деньги, вы получите часть их.

Никому из штраубингеров не будет показан ответ, направленный Кр[иге], так как иначе он стал бы известен Гр[юну]. Мы должны скрывать от этого субъекта все до тех пор, пока он не кончит свою обработку книги Прудона с примечаниями К. Грюна. Тогда он будет в наших руках. Он совершенно отказывается в ней от многих своих прежних взглядов и душой и телом присоединяется к прудоновской спасительной системе. После этого он…^{95} уже не сможет больше спекулировать…^{96} на этом, если он опять не повернет обратно.

Вейтлинг еще в Брюсселе?

Со здешними штраубингерами я надеюсь справиться. Правда, эти парни ужасно невежественны и по условиям своей жизни еще совершенно незрелы. Конкуренции между ними нет никакой. Заработок всегда находится на одном и том же уровне. Борьба с мастером идет вовсе не из-за заработка, а из-за «высокомерия подмастерьев» и т. д. На портных оказывают теперь революционизирующее действие магазины готового платья. Если бы только портняжное дело не было таким гиблым ремеслом!

Грюн страшно навредил. Все, что было определенного в головах этих людей, он превратил в расплывчатые фразы, в «общечеловеческие» стремления и т. д. Под тем предлогом, что он борется с вейтлинговским и прочим доктринерским коммунизмом, он набил им головы самыми неопределенными, пустозвонными мелкобуржуазными фразами, а все остальное объявил доктринерством. Даже столяры, которые никогда, за отдельными исключениями, не были вейтлингианцами, даже они проникнуты суеверной боязнью «грубого коммунизма» [ «Loffelkommunismus»^{97}] и, по крайней мере до принятия решения, охотнее поддерживали самую путаную болтовню, мирные планы осчастливить человечество и т. д., чем этот «грубый коммунизм». Здесь царит безграничная путаница.

Гарни я на днях послал письмо, в котором слегка нападаю на миролюбие «Братских демократов»[75]. Вместе с тем я написал ему, чтобы он продолжал корреспонденцию с вами.

Твой Э.

Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого