29 ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ В ПАРИЖ
29
ЭНГЕЛЬС — МАРКСУ
В ПАРИЖ
[Брюссель], суббота, [18 марта 1848 г.]
Дорогой Маркс!
О твоих вещах я позабочусь.
Напиши несколько строк г-ну Виктору Федеру, адвокату, либо непосредственно ему, либо вложи в письмо к Блосу: ты должен выразить ему благодарность за шаги, предпринятые им в интересах твоих и твоей жены, и уполномочить его предпринять дальнейшие шаги. Дело в том, что Федер, неожиданно объявивший себя рьяным республиканцем, принял на себя роль твоего защитника и в качестве такового даст ответ «Moniteur belge»[130] и будет вести дело. Он надеется, что ты не дезавуируешь его; было бы хорошо, если бы он получил от тебя письмецо, чтобы иметь возможность выступать решительно. Лучше, чтобы дело вел бельгиец, а не Майнц, а поскольку он сам предложил свои услуги, то, наверное, хорошо справится с делом.
Пришли непременно проездное свидетельство. Оно очень нужно; Майнц ежедневно спрашивает меня о нем.
Тедеско выпустили, и он немедленно уехал в Льеж, ни с кем не повидавшись. Эсселлен был здесь несколько дней, но не видал его.
Здесь господствует беспримерный финансовый, биржевой, промышленный и торговый кризис. Коммерческий люд слоняется без дела и изливается в жалобах в кафе «Сюисс», гг. Кауверц, Лауф и компания бродят, как мокрые пудели, рабочие устраивают собрания и подают петиции; повсюду большая нужда. Ни у кого нет наличных денег, и при этом принудительный заем в 60 миллионов! Здесь биржа навяжет им республику.
Люнинг по возвращении сюда получил известие, что в Пруссии против него возбуждено судебное преследование; он намерен вызвать сюда свою жену и отправиться в Париж.
Дронке до своего бегства был принят в Союз{187} Виллихом и компанией. Я подверг его здесь новой проверке, изложил ему наши взгляды и, так как он выразил свое согласие с ними, утвердил его прием. Ничего другого нельзя было сделать, даже при наличии некоторых сомнений. Между тем, он парень очень скромный, очень молодой и, по-видимому, очень восприимчивый; поэтому я полагаю, что при условии некоторого наблюдения и дальнейших занятий он станет дельным человеком. Он заявил мне, что отрекается от всех своих прежних писаний. К сожалению, он живет у Мозеса{188}, который за это время постарается его обработать, но это, как известно, еще ни о чем не говорит. В случае с Люнингом, к которому он в свое время страшно привязался, достаточно было двух слов, чтобы выбить его из седла.
Мозес вообще любезнее, чем когда-либо раньше, — кто его разберет!
С Касселем я ничего не могу сделать, так как ордер у Майнца, а не у меня. Брейер ссылается на финансовый кризис, на невозможность отсрочить теперь свои старые долги по векселям, на отказ всех его клиентов от платежа. Он даже заявляет, что хочет продать свою единственную лошадь. Однако я постараюсь что-нибудь получить, так как денег Майнца мне едва хватит, а деньги Гесса, уплатившего раньше всех, уже испытали удел всего земного. Жиго тоже в величайшем затруднении. Я сегодня зайду еще раз к Брейеру.
В «Debat Social» завтра появится очень подробное опровержение «Moniteur», слово за слово.
В письме к Федеру прибавь: если ему нужна специальная доверенность, ты вышлешь ее ему.
Напиши также несколько строк г-ну Брикуру, члену палаты представителей, который очень хорошо выступал в твою пользу в палате, внес резкую интерпелляцию министру по просьбе Майнца и добился следствия по поводу этой истории. Он депутат от Шарлеруа, и после Кастио он самый лучший. Кастио был в это время в Париже.
Просмотри приложенную безделицу{189} и отошли ее в «Reforme». Здешнюю публику надо непрестанно злить.
Если будет возможно, я уеду в понедельник[131]. Но денежные затруднения все время стоят мне поперек пути.
Из Англии я не получаю никаких сведений, ни в письмах, ни через «Star». В Германии дела идут поистине превосходно; повсюду восстания, а пруссаки не уступают. Тем лучше. Надеюсь, что нам недолго придется оставаться в Париже.
Очень хорошо, что вы выбрасываете Борншт[едта]{190}. Этот субъект оказался таким ненадежным, что его, действительно, необходимо исключить из Союза. Он и Веерт теперь все…{191}, и Веерт изображает из себя здесь ярого республиканца…{192}.
Ламартин становится с каждым днем все более и более отвратительным…{193}. Во всех своих речах этот человек обращается только к буржуа и старается их успокоить. Прокламация временного правительства по поводу выборов тоже целиком обращена к буржуа, для их успокоения. Неудивительно, что эти подлецы наглеют.
Adios, au revoir{194}.
Ф. Э.
Все письма сюда направляй по указанному адресу; Бл[ос] в мое отсутствие передаст их Жи[го].
Впервые опубликовано в книге: «Der Briefwechsel zwischen F.Engels und K.Marx». Bd. I, Stuttgart, 1913
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого