3. Последовательно персоналистическая София

3. Последовательно персоналистическая София

Чтобы добиться полной ясности в проблеме Софии, необходимо учитывать не только тот смешанный и переходный период, который был представлен гностицизмом, но и последовательную концепцию Софии уже без всяких элементов языческой мифологии.

а) Что касается иудаистического персонализма, то характерно уже такое изречение из"Притчей Соломона"(I 7), согласно которому"начало мудрости – страх господень". Здесь совершенно очевидно то, что в мудрости ценится не конструктивно–техническое мышление и даже вообще не мышление, но смиренное сознание ничтожества человека перед абсолютной личностью (ср. также в Книге Иова XXVIII 28).

б) Однако разум в Софии здесь не только не отрицается, но даже объявляется ее основной функцией, правда, с одним весьма существенным добавлением: София есть, в первую очередь, личность, а не разум и не мышление. Здесь это не конструктивно–техническое мышление, но – личность, обладающая конструктивно–техническим мышлением. И в той же библейской книге"Притчей Соломона", а именно в главах VIII – IX, подробнейшим образом и даже в художественной форме рисуется творческая деятельность Софии, обладающая мировым значением. И поскольку эта София объявлена выше, глубже и первичнее всякого бытия, то такая София, очевидно, понимается либо как сам бог, либо как его максимально существенная функция.

в) Что касается христианского персонализма, то его отличие от иудаизма выражено в Новом завете достаточно отчетливо. Не входя в обзор многочисленных текстов, скажем только, что София здесь понимается в первую очередь богочеловечески, когда осуществленность мудрости мыслится и в самом боге в виде Духа Святого, и в человеческой области – в виде Христа (Первое послание апостола Павла к Коринфянам I 21 – 24; II 4 – 16; К Эфесянам III 8 – 12; Евангелие от Луки XI 49; ср. Евангелие от Матфея XXIII 34). В кратчайшей форме новозаветная концепция Софии может быть формулирована так (I посл. к Коринф. I 30): от Бога"и вы во Христе Иисусе, который сделался для нас премудростью от Бога". Личностный характер Софии выдвинут здесь на первый план в самой яркой форме: она есть абсолютная личность до всякого мира, но она телесным образом и вполне буквально осуществлена в человеке.

г) Мы потому коснулись здесь послеантичных представлений о Софии, что представления эти оказались весьма разнообразными и характерными решительно для всех последующих философских эпох. Концепция эта была популярна не только в Средние века, но и в Новое время, заняла принципиальное место в целом ряде философских систем, заняла ведущее положение в оккультно–магической литературе и дошла до конца XIX и первой половины XX века, получив черты изысканного и утонченного психологизма. Кто знакомился с ведущими сочинениями из истории философии, тот при мысли об античной Софии всегда оказывается отягощенным всеми такими отнюдь не античными ассоциациями и, прежде всего, представлениями о личностном характере Софии. Все такого рода послеантичные ассоциации должны быть отброшены, если имеется намерение не выходить за пределы античной специфики. В античной философии София есть только объективно существующее конструктивно–техническое и вполне внеличностное мышление, ограниченное, конечно, пределами материально–чувственного космоса. Все остальное возникло в учении о Софии только после античности.