§ 3. Ноосферная концепция Всемирной истории

Представленный выше обзор можно было бы назвать естественно-историческим и этим в принципе закрыть тему, если бы не обозначенное выше неразрывность взаимодействия природы, человека, общества. Всемирная история невозможна вне ноосферного подхода, если она будет претендовать быть научной, а не очередной метатеорией в духе всех предыдущих метафизических нарративов.

Откуда такая самоуверенность? Постараемся ее обосновать, отвечая на классические вопросы философии истории с использованием современной методологии.

Онтология истории должна ответить на вопросы о движущих силах истории, механике и механизмах их действия, а также обосновать ее единство и многообразие. Описанная выше схема развертывания естественно-исторического процесса не требует каких-то метафизических предположений. Природа в своем развитии проходит этапы эволюции от косной материи к более организованной. Происходит это естественным путем. В точках бифуркации срабатывает синергетический принцип, когда, соединяясь в некоторую совокупность по природным законам, порождается новая целостность со свойствами, которыми не обладает ни один из ее составляющих элементов в отдельности. На определенном этапе развития природы одна из таких целостностей обнаружила принципиально новые качества, которые мы определяем сейчас как жизнь. Ее развитие по тем же синергетическим законам породило живые разумные существа. Они развивались, и все по тем же природным, объективным законам сформировались в человеческое общество.

Онтология Всемирной истории ориентирована на освоение оснований жизнедеятельности человеческого общества как определенной целостности, которая самосоздается и организуется естественным синергетическим образом, в чем и заключается механика этого процесса. Механизм, который при этом создала природа — это эволюция.

Конечно, сегодня эволюционная теория Дарвина требует пересмотра, но не столько в виду метафизичности ее оснований, сколько большего соответствия открытым эмпирическим закономерностям. Эта теория не более метафизична, чем основания современной физики или математики. Отсутствие критического эксперимента для эволюционной теории, не есть непреодолимое препятствие. Также как необходимость умертвить живую клетку для ее исследования не лишает нас возможности исследовать жизнедеятельность именно живой клетки. Во-первых, для эволюционной теории можно построить критический квазиэксперимент. Во-вторых, совокупность косвенных данных, в том числе, эмпирических и экспериментальных доказывает эффективность теории. Принцип версифицируемости может иметь различные модификации, отнюдь не сводящиеся к прямолинейности критического эксперимента. Теорию эволюции можно проверить генетическими опытами. Результаты этих экспериментов дают больше оснований утверждать, что дарвиновская теория требует уточнения, возможно, того же порядка, что и физика Ньютона физикой Эйнштейна. Между прочим, здесь прекрасно срабатывает другой упомянутый методологический принцип — принцип фальсификации теории.

Такой подход не оставляет никаких иллюзий по поводу естественнонаучной истории развития человечества, в известной степени, свободной от значимости конкретного исторического факта. Пример. В человеческих сообществах создавались разные математики: рационально-аксиоматическая — греческая и эмпирически-прикладная — индийская. Востребованной оказалась первая, так как она создала предпосылки возникновения европейской науки (как знания), ставшей впоследствии ключевой составляющей производительной силы человеческого общества. И для Всемирной истории важен этот исторический феномен, а история эмпирической индийской математики заслуживает всяческого изучения и исследования как феномен человеческой жизнедеятельности в рамках гуманистики и, собственно, в самой исторической науке настолько, насколько помогает понять и исследовать значимость европейской математики. Из всех «мутаций» математики человечество выбрало ту, которая открывала ему перспективу на пути эволюции как освоения и самоосвоения природы, человека и общества.

Гносеология истории. Это вопрос о познаваемости исторического процесса средствами истории как науки. Исторический процесс в представленной схематической форме принципиально познаваем как познаваема любая реальность. Другое дело, что природа этой реальности крайне сложная. Она социоприродна, ибо формируется разумной материей — социальным человеком. Сама эта «материя» возникла в рамках исторического времени эволюции планеты совсем недавно и занимает очень незначительный временной интервал. Только в начале прошлого века осознали этот факт, а в конце его поняли, что возникает новый мир — глобализованный. Имеющиеся научные инструменты пока недостаточны, чтобы научно исследовать эти явления и материю порождающую их. Но нет никаких методологических оснований сомневаться в принципиальной познаваемости современной исторической реальности и ее нынешнего состояния — ноосферной реальности. В гносеологическом плане интересен вопрос о смысле и цели истории. Ноосферная концепция дает ясный ответ. Весь смысл, если о таковом можно вообще говорить, заключается в том, что история человечества, взятого в своей тотальности как разумная материя, формирующая ноосферу, в этом самом формировании и заключается. Человек возник в результате эволюции естественным образом вполне закономерно как этап эволюции материи для формирования новой самоорганизующейся и самопознающей реальности — ноосферы. Это наблюдаемый факт и его надо принять и исследовать.

Очевидно, что первое, что само собой напрашивается для критики предлагаемой концепции — это обвинения в редукционизме. В частности, ее могут упрекнуть в том, что красочная история человечества вдруг сводится к естественной истории эволюции форм материи. Во-первых, все не так прямолинейно. Остается место политики, экономики, культуры в самых многообразных историях как уже описанных, так еще ожидающих описания пером историка. Но эта история не есть наука, а гуманистика. Она становится наукой, если проходит соответствующую сертификацию описанной выше методологией и соответствует исторически сложившейся в настоящее время научной парадигме. Во-вторых, она дает возможность определять осмысленные по-новому исторические исследовательские программы, то есть эвристична. На этом пути только и возможно получить прогностику научного уровня, а не только футурологию как своеобразную философию истории.

Перспектива развития идей В. Вернадского не в том, чтобы уйти в область гуманистики, а довести исследования в этой области до уровня подлинной научности. Например, современная меметика введением понятий мем и мемплексов — пытается исследовать эволюцию культуры и ее феноменов, в частности, религии. Наблюдается устойчивая тенденция поиска «гена» культуры. Можно сомневаться, что именно на этом пути научную мысль ждет успех, но ретроспектива развития человеческой цивилизации свидетельствует, что дорогу осилит идущий. При всем разнообразии народов, населяющих Землю в их даже очень разных культурах, политических и социальных формах организации есть определенные инварианты: иерархия власти и закономерности ее функционирования, социальная стратификация, механизм социализации и многое, многое другое. В этом плане экономика, при всей специфичности национальных рынков, демонстрирует больше очевидных закономерностей. И даже специфика потребителя национального рынка прекрасно описывается, например, теорией рационального выбора.

Роль философии, как и гуманистики в целом, в другом. Она открывает новые горизонты, позволяет человеческому разуму мыслить, как ему за-благорассудиться (очень удачное в этом контексте слово) здесь и сейчас. И рассуждения об отставании социальной и культурной составляющей от научной, совершенно некорректны с обозначенной точки зрения. В виду того, что они оценочны, можно предположить, что есть какая-то нормальная скорость такого развития. Все идет так, как оно идет объективно. Даже гениальные озарения выдающихся людей — соответствующие «мутации» человеческой мысли, случайные и стохастические могут быть исследованы соответствующим научным инструментарием.

Рассуждения о прогрессе человечества, начатые в эпоху Просвещения, сегодня приобретают иной смысл. Прогресс и его скорость измеримы по объективным процессам воздействия человечества на окружающую среду в направлении ее ноосферизации. Например, исчисление объема потребляемой энергии человечеством; расстояния продвижения технических устройств в космосе; скорости продвижения освоения мира в микро и мега направлениях; объем продуцирования информации; объем производства любых продуктов жизнедеятельности человечества, и все это соотнесенное ко времени. Как это не будет звучать странно, но даже объем мусора тоже есть показатель такого прогресса. Существует зависимость между улучшением условий жизни человека и как следствие его духовных потребностей (так как поднимается общая культура общества) от увеличения количества, продуцируемого обществом отходов. При этом не обязательно, чтобы это увеличение отходов негативно влияло на окружающую среду. На вызов общество находит ответ — соответствующую переработку отходов и новую культуру взаимодействия с окружающей средой, которая через систему образования и социальную рекламу внедряется в сознание людей, меняя их этические представления об отношении не только к животному миру, но и к природе в целом. Политики включают эти проблемы в свои программы, а потом и законодательно закрепляют соответствующие решения.

Редукционизм не срабатывает, в виду, сложности социо-культурных и политических феноменов. Необходимо будет не только доработать имеющиеся научные инструменты для их исследования, но, наверняка, создать новые. Движение в этом направлении тоже объективный процесс. Для этого не нужно кого-либо в чем-то убеждать, а достаточно непредвзятым взглядом посмотреть на расширение научного (именно научного) ядра гуманитарных и социальных наук. Это ядро создается по одним и тем же методологическим лекалам, что и науки естественного цикла.

Крайне необоснованным выглядит морализаторство по поводу сознательного изменения человеком природной среды, исходя из сомнительных допущений. Во-первых, утверждается, что пока мораль человечества не на должной высоте. Во-вторых, человечество в состоянии проектировать сознательное изменение социоприроды.

Оба утверждения бездоказательны, они объективно не императивны, а нормативны. Мы не столько можем так поступать, сколько хотим. Эти утверждения привносятся нашими сегодняшними ценностными установками. Допустимые в философии, они не допустимы в научном исследовании процесса ноосферизации. Идея Т. де Шардена, Р. Леруа и В.И. Вернадского, а является отражением процесса, реально протекающего в природе. Стало быть его можно научно исследовать. Вспомним представления людей эпохи индустриализации прошлого века. Существовала даже своя эстетика этого процесса. Теперь представим, что исходя из тех ценностных представлений о человеческой жизнедеятельности в окружающем мире, построим проект освоения Земли. Картина получается мрачной. Находясь в конце осуществления исторического времени, не стоит думать, что мы в конце времен и человечество как Демиург должно спасти мир. Задача разумной материи не уничтожить его. Вторая задача несколько отличается от первой. Она не проектирует светлое будущее и не навязывает осуществление своего проекта. Она решается объективным механизмом «вызов и ответ», эволюцией и синергетической самоорганизацией разумной материи.

Отмеченное выше первое утверждение может быть заменено на эвристичное, открывающее перспективу научного исследования: этические нормы, выработанные различными культурами, есть только часть культурного потенциала человечества. Они создаются как дополнительные и очень важные, необходимые регулирующие механизмы жизнедеятельности человечества. Второе утверждение также должно быть заменено на положение более адекватное выработанным научным знаниям. Человеческая жизнедеятельность синергетически вырабатывает ответы на складывающиеся социоприродные обстоятельства. Такое утверждение отнюдь не отрицает возможности проективной деятельности людей и даже ассоциированного человечества в целом, но оно снимает вопрос о метафизической, некой сакральной роли человечества, проектирующего и преобразующего универсум.

Заблуждением является тезис о том, что поскольку человек разумное существо, то он должен разумным образом влиять на окружающую среду. Разумность человека до сих пор проявлялась в том, что возникающие перед ним проблемы, в том числе создаваемые его не всегда разумной непредусмотрительной деятельностью, разрешались им рационально, т. е. с помощью такого инструмента как разум. Не исключено, что в будущем его способность к социоприродному проектированию достигнет такого уровня, что сведет ошибки его деятельности к минимуму, но вряд ли она вообще способна исключить их полностью. И это скорее принципиальное методологическое положение, вытекающее из сущности самой природы, которая оставляет за человеком и человечеством право на ошибку, как на «мутацию», как вызов разуму, чтобы он не дремал, а был в полной готовности к ответу.

В этом плане интересна книга П. Баофу «The Future of Human Civilization». В этом двухтомном труде делается попытка ответить на обсуждаемые нами философские вопросы. Книга относится к разряду тех, которые задумываются над главными вопросами: Кто мы и куда идем? Она ориентирована на поиск ответов на вопросы о смысле истории и ее назначении. Очевидно, что в динамично меняющемся мире эти вопросы не являются философскими спекуляциями, а жизненными императивами человеческой цивилизации.

В философии каждый предлагает свое видение решения отмеченных вопросов. И это уже предполагает, что на данном пути не найти единственно правильного ответа, которому будет следовать человечество. Такого рода исследования выполняют, по крайней мере, двоякую функцию. Во-первых, они время от времени фокусируют наше внимание на главном; во-вторых, заставляют обсуждать предложенный вариант ответа и тем самым здесь и сейчас прояснять для себя и вопросы, и возможные ответы. Новое поколение найдет их неполными, неадекватными новым реалиям, но этим поколениям, как и нам, будет от чего отталкиваться, так как есть точки отсчета, будь то «История цивилизации в Англии» Г.Т. Бокля или «Закат Европы» О. Шпенглера.

Такие книги «обречены» быть в какой-то степени энциклопедичными, так как заданный масштаб проблемы метатеоретический. Здесь теория есть мудрствование, умное осмысление мира. Поэтому она не верифицируема. В своей книге П. Баофу определяет тренды современной цивилизации. После того как Ницше объявил миру «Бог умер!» — наукой на время закрыли зияющую пустоту. Но прошло время нашей наивности, и если в эпоху модернизма раздавались голоса, указывающие на неадекватность замены, то в настоящий, наступивший постмодернистский период стало очевидно, что нужен адекватный времени ответ. У человечества ничего нет в качестве предложения для достойной замены науки. А то, что она неадекватна — становится все более очевидным (так считает П. Баофу). Наука бессильна ответить на трудные для человечества вопросы. Она не только подточила человеческие ценности и верования, но и свои собственные. Но если Бог умер и Наука бессильна, то где искать ответы? Если сейчас, как считает автор, просматриваются контуры пост-человека — клона, робота, киборга и т. п., то каким тогда может быть ответ, который откроет первые страницы новой эпохи.

Чтобы заглянуть в это будущее П. Баофу останавливается на проблемах модернизма и постмодернизма. Ему очень важно определить начальные условия своей крайне сложной задачи. Он строит модель, в которой главными параметрами человеческого существования выступают Истина (о знании), Святость (о религии), Добро (о морали), Справедливость (о правосудии), Повседневность (о народе) и Прекрасное/Возвышенное (об искусстве и литературе).

Истечение верований и ценностей произошло как в этом (Западном мире), так и в том (не-Западном мире). И если этот процесс довести до его логического конца, то оказывается надо разбираться с пост-человеческим сознанием в следующую эпоху. Но до этого П. Баофу старается разобраться в самом модернизме, который для него есть свободный дух капитализма и гегемонии. Автор утверждает, что проект модернизма может быть понят в контексте жестокой борьбы между мыслителями Просвещения и их противниками эпохи Романтизма после «смерти Бога», а капиталистическая трансформация после индустриальной революции еще более ужесточила эту борьбу и распространила ее за пределы западного мира.

Наступило время прекратить эту борьбу. Она теряет смысл. П. Баофу исследует развитие потребительской и технофильской культур и пытается показать, что современная жизнь в своей повседневности более комфортабельная, но, тем не менее, банальная, более изобильная, тем не менее дорогая. Автор находит убедительные аргументы для своего доказательства. Анализируя потребительскую культуру, он приходит к выводу о том, что она толерантна, но пустая; развлекательная, но тривиальная; образная, но психозная; свободная, но декадентская. Технофильская культура вызывает как практическое, так и психическое беспокойство. Технологическая сила оказывается настолько же конструктивной, насколько и деструктивной. Она не только открывает новые возможности, но и дестабилизирует человеческую психику. Размывается грань между символическим и образным, между органическим и механическим, что делает возможным появление пост-человека эпоху, которая сменяет время постмодернизма. Автор считает, что ответы постмодернизма по отмеченным вопросам такие же проблематичные, как и у модернизма. Интенсифицируется процесс тривиализации жизни. Её банальность усилится в эпоху, которая идет на смену постмодернизму. Но более печально, то, что она будет распространяться на весь мир, а не только западный.

Не утешительна ситуация и с наукой, считает П. Баофу. Исследования в области научной объективности крайне непрочны, так как, в конечном счете, в сути своей содержат наивную метафизику. От науки нам остается только ее критический дух.

В постмодернистскую эпоху с проблемами сталкивается и религия. Она маргинализируется в инструменталистском мире позднего капитализма. Но идея постсветского общества такой же миф постмодернизма, как идея свободного светского общества была мифом эпохи модерна.

Не лучшим образом обстоят дела и с искусством, которое претерпевает затяжной кризис. Искусство не может преодолеть стилистического эклектизма даже путем углубления в человеческие инстинкты и чувственность.

Есть проблема морали права, политики и философии. Modus vivendi либерализма нравственно дезориентирует людей. И невозможно решить вопрос путем придания статуса новой добродетели рациональному дискурсу в обществе. Разум не может заполнить эту нишу. Достижение справедливости оказывается невозможным в условиях модерна. В современном либеральном обществе незащищенные слои не в состоянии приобрести политическую власть. Она у тех, кто лучше организован, а значит лучше отстаивает свои интересы и более влиятелен. И все это за счет большинства. В этом плане постмодернистский дискурс оказывается несостоятельным как в интеллектуальном (в этике, политической философии), так и в институциональном плане.

П. Баофу задается вопросом, а может быть не существует справедливости, если справедливость одних становится несправедливостью для других и приходит к неутешительному выводу о том, что как модернистский, так и постмодернистский проект оказались несостоятельными, не нашли адекватных ответов на этот и другие вопросы.

Заключение книги крайне пессимистично. Отмеченные выше негативные процессы распространяются на весь мир и это представляет собой исторический тренд. Он ведет к пониманию того, что люди в конце времен лишаются всего, чем природа и общество их наделили. Они обречены уступить место постчеловеку.

П. Баофу также задается вопросом, а какие формы может принять грядущий постчеловек? Исходя из современных достижений космологии, кибернетики, искусственного интеллекта, генной инженерии и других наук и технологий это существо будет некоторой смесью киборга, гуманоида, супер клона, думающего робота, интеллектуального компьютера. Конечно, при условии, что до этого люди сами не уничтожат себя в ядерном Армагедоне или не погибнут в гигантской природной катастрофе.

В конце человеческого существования не будет ни Бога, ни Утешения. Не будет и горькой жалобы, так как люди эволюционируют в постлюдей не посредством естественного отбора, а в результате своих технологических достижений. И наступивший постчеловеческий мир будет знаменовать собой конец человеческой истории, то есть конец доминирования человека в мире. У автора не находится слов утешения людям и прогноз будущего человеческой цивилизации печален.

Самое главное в книге не этот прогноз. По его поводу можно возразить многое. Слишком далеко хочет заглянуть автор. Как невозможно увидеть при помощи галилеевского телескопа «черные дыры» вселенной, так и невозможно увидеть за горизонтом постмодернизма следующую эпоху. Постмодернизму еще не нашли адекватного имени, хотя и живем в нем. Как мы можем обозначить, а тем более понять свое будущее за не просматриваемом из нашего времени горизонтом? Книга П. Баофу интересна тем, что ее автор пытается заглянуть очень далеко, а выводы книги заставляют задуматся над вопросом, а что нас может ожидать в будущем и можно ли эти негативные возможности профилактировать.

Выход из неопределенности только через построение теоретической истории как науки. С одной стороны, это капитальный энциклопедический труд конца двадцатого и начала XXI века, пытающийся создать философию истории как футурологию. С другой стороны, он остается пока что, в пределах все той же философской парадигмы, заданной Просвещением. Он в поисках метатеории.

Анализ работы П. Баофу и приведенные выше рассуждения имели целью вернуться в область научного дискурса о возможностях процесса ноосферизации. Наука, как одна из главных составляющих духовной жизни общества, породила этот процесс и ускоряет его, создавая проблемные ситуации и решая их. Но наука — это только часть духовной жизни общества, ее своеобразный инструмент. А посему эффективность разрешения заявленных проблем и успешного развития процесса ноосферизации является не только прерогативой, но и обязанностью всего спектра духовной жизни от политики до религии, включая право, мораль, искусство и философию.

1. Предлагаемая ноосферная концепция трансформирует философию истории в базовое основание теоретической истории как науки с отмеченным выше методологическим базисом. Она концептуализирует историю вокруг идеи, которая является эмпирическим обобщением. Закономерность исторического процесса выявляется из эмпирии истории, а не привносится как некая схема, как абсолютный дух у Гегеля, или морфология культуры у Шпенглера, или осевое время у Ясперса…, или модель прогностического бытия у П. Баофу.

2. Глобальные процессы, протекающие сегодня в мире, происходят в ускоряющемся темпе, и мы имеем все возможности не только их отслеживать, но и прогнозировать в направлении ноосферизации реальности и проверять их эмпирически, экспериментально. Можно с достаточной степенью точности определять точки бифуркации, т. е. те точки роста человеческой цивилизации, в которых оно с необходимостью окажется, и объективно вынуждено будет находить ответы на вызовы глобализма. Например, истощение углеводородных запасов топлива на Земле, проблемы потепления и озоновых дыр и др. Очевидно, что эти точки бифуркации и найденные ответы на вызовы будут базовыми вехами, формирующими историю человеческой цивилизации, и они очень хорошо будут укладываться во Всемирную историю ноосферы.

Аксиология. Думать, что все можно полностью свести к науке, тезис абсолютно неверный. Однако на базе ноосферной философии истории можно построить такую теоретическую историю, которая будет научной. Она будет соответствовать критериям науки и строиться по ее правилам; соответствовать современным представлениям о науке.

Система человеческих ценностей, в том числе и исследователя, элиминируется из такой теоретической истории настолько, насколько ценности вообще могут быть выведены из научной теории. Но это отнюдь не значит, что они не имеют право на существование или они в какой-то степени ущербны. Значимость их колоссальна и еще до конца не постигнута. Этому препятствует необычная сложность феноменов культуры и человека, наделенного не только разумом, но и эмоциями. В нем невероятно сложным образом переплелись сознательное и бессознательное. Глобализация и более тесное сожительство людей на планете требует новой идеологии как новой системы ценностей. Формируясь как идеологический императив, она будет трансформировать систему личностных ценностей, изменяя их и превращая в императив нравственный.

Новые параметры такой идеологии уже задает ноосферная реальность и справедливо будет назвать ее — ноосферной идеологией. Суть ее отказ от иллюзии технократизма с императивом покорения природы. Ноосферная реальность фиксирует сущностное единство биосферы и человечества. И это главный тезис ноосферной идеологии.

Праксиология. Заслуга В.И.Вернадского в том, что, сформулировав основные законы существования биосферы, он не только заявил о том, что человечество в XX веке стало геологической силой, но практически прочертил ее политический вектор развития. Ученые должны связать свою работу с лучшей организацией человечества. Труды В.И.Вернадского способствовали пониманию того, что чем большими разрушительными силами овладевает человечество, тем совершеннее должны стать механизмы социального контроля над этими силами. Задача созидания ноосферы — это задача сегодняшнего дня. Ее решение связано с объединением усилий всего человечества, с утверждением новых ценностей сотрудничества и взаимосвязи всех народов мира.

А это, в свою очередь, требует изменить многие стереотипы поведения, механизмы экономики, социального и политического устройства. Высоко значимым событием следует считать принятие Хартии Земли на Генеральной Ассамблее ООН в 2002 году в Йоханнесбурге и позже её ратифицирование всеми государствами — членами ООН. Хартия Земли отражает ценности и принципы, отвечающие практическим проблемам людей в их повседневной жизни.

Люди по-разному представляют себе мир и свое место в нем, по-разному понимают меру своей ответственности за происходящее на планете, за ее будущее. С необходимостью возникнут некоторые универсалии в поведении и взглядах людей, поскольку Человечество взаимодействует с Природой как единое целое. Совокупность подобных универсалий и ляжет в основание ноосферной идеологии.

В.И. Вернадским была высказана и другая замечательная мысль. Человечество, ставшее в результате эволюции мощной геологической силой, объективно способно предотвратить самоуничтожение, даже получив уже в свои руки самое мощное оружие уничтожения. Эта объективная возможность может и не реализоваться. Не исключен и самый трагический финал человечества, его гибель в искусственном и природном катаклизме. Но, по всей видимости, природа снова будет самоорганизовываться естественным путем, пока где-то во Вселенной не возникнут новые условия формирования разумной материи, которая продвинется по пути своего осуществления. И этот природный процесс бесконечен. По крайней мере, нынешнее состояние науки не может отрицать такую гипотезу.

Все созданные человечеством универсальные ценности и многообразие культурных миров при всей их субъективности укладываются в русло базовых закономерностей эволюции форм материи на пути их усложнения и самоорганизации. И такая идеология, и человеческая культура в целом выступают как формы самоорганизации, саморегуляции, воспроизводства и развития разумной материи. Но повторимся: было бы чрезмерной экстраполяцией наделения человечества возможностями к сознательному глобальному переустройству мира. Для такого утверждения нет пока никаких научных оснований. Человеческие сообщества рационально и различным образом осваивают реальность. Эти сообщества даже могут прийти к необходимости выработать и согласовать совместно проект освоения мира. И тем не менее, сам этот проект будет ответом на объективные вызовы и корректироваться будут также этими вызовами. Поэтому реализуемый проект будет в значительной степени объективирован, и человечество будет занимать отведенную ему природой нишу в этом процессе; будет разумной материей, посредством которой эти объективные процессы реализуются. И вся человеческая история, свобода человека, и историческая необходимость развиваются в, обозначенной природой, рамках объективно протекающих процессов формирования ноосферы.

Конституция Земли, основанная на ноосферной идеологии, будет включать не только расширенный список действующих в настоящее время генеральных прав, свобод и обязанностей Человека, но и генеральные права, свободы и обязанности Человечества, как планетарной (космической) категории. И это отнюдь не прожектерство. В свое время была создана ООН и состоялся Нюрнбергский процесс как суд над преступлениями против человечества. Сегодня действует Международный трибунал. Движение в этом направлении началось, и оно будет вовлекать в свою орбиту все больше стран и народов.

Человек как часть человечества начал осознавать свою глобальную функцию, свои права и обязанности в составе человечества. От них нельзя избавиться, так как все люди оказались в едином геологическом, историческом, политическом, экономическом процессе. И эта связность усиливается с нарастающими темпами, демонстрируя новое содержание Всемирной истории.

Общие выводы.

I. Суть ноосферной концепции Всемирной истории заключается в том, что история рассматривается как процесс становления социального человека как разумного существа, преобразующего биосферу Земли в ее ноосферу. Очевидно, предмет Всемирной истории надо определять как естественно-исторический процесс, как данную нам реальность со-бытия в системе «природы, человека и общества».

II. Концепция ноосферы задает базовые вехи истории. Схематично это выглядит следующим образом: косная материя — живая материя — разумная материя — ноосфера. Всемирную историю должна интересовать вся эта «цепочка», а не только качественный переход от ж ивой к разумной материи и развитие последней в процессе ноосферизации. Такой подход позволяет осознать современные мировые глобальные процессы, реконструировать прошлое и строить проекты будущего.

III. Ноосферное развитие определило особый статус науки как продукта деятельности социального человека и, вместе с тем, задало траекторию особого развития науки и современного человечества. Сложилась новая ноосферная реальность. Ноосферная концепция философии истории предлагает новую методологию ее изучения и новое содержание духовной жизни общества, как духовной жизни человечества.

Контрольные вопросы и задания.

1. Что такое ноосферная реальность?

2. Раскройте содержание концепции ноосферы В.И. Вернадского, определите ее возможности для освоения и постижения Всемирной истории.

3. Какие объективные условия сложились для процесса формирования ноосферы.

4. Характеризируйте «науку» как фактор (силу) формирования ноосферной реальности.

5. Характеризируйте «образование» как инструмент (средство) ноосферогенеза.

6. Раскройте содержание ноосферной концепции Всемирной истории.

7. Отвечает ли ноосферная концепция Всемирной истории специфическим реалиям современности, которая характеризуется процессом глобализации мира?

8. Каким образом ноосферная концепция Всемирной истории влияет на статус истории и философию истории?

9. Ноосферная концепция всемирной истории требует нового мировоззрения и новой методологической культуры для освоения и постижения истории. В чем смысл этой новизны?