§ 3. Проекты исторического времени или размышления о будущем

В историософских построениях прошлое рассматривается как ориентир для будущего, а будущее как фактор реконструкции прошлого и даже его редакции, интерпретации. Первая зависимость будущего от прошлого относительно простая. Вторая предполагает достаточно сложное отношение времени прошлого и будущего.

Моделирование будущего исключено в парадигме космоцентризма, нет его и в парадигме теоцентризма. Оно заявляет о своей актуальности только в Новое время, где будущее как цель проходит свое становление под знаком неопределенности, ибо будущее по Гегелю предмет не знания, а предмет надежд и страхов обыденного сознания.

Рациональность Нового времени, ставка на разум и логику, на идею исторического прогресса и принцип исторического детерминизма породили многообразие моделей будущего. Эти модели можно условно разделить на утопии и прогнозы.

Утопии, в свою очередь, делятся по привязанности к месту или времени. Например, «Утопия» Т. Мора; «Город солнца» Т. Кампанеллы; «Новая Атлантида» Ф. Бэкона; Программа КПСС 1961 г.

Утопия — это подробное структурно-организованное описание воображаемого общества (См.: Утопии от «Государства» Платона, где был расписан рациональный регламент жизни людей, до Программы КПСС, где утверждалось, что нынешнее поколение будет жить при коммунизме (См.: Программа КПСС. М., 1961 г.).

Для утопии характерны очевидное природное неравенство людей и одновременно претензия на гармонию их отношений. И тем не менее, социальный потенциал утопий достаточно высок, ибо ориентирован на формирование определенного идеала, как ценностного ориентира для будущего. Отсутствие утопий или засилье антиутопий создает проблему дефицита идеала, беспредел критики и разгул стихии. Стержнем утопии является идея справедливости и надежды, а основополагающим принципом — ее практическая неосуществимость, ибо осуществленный идеал есть идол с полной мерой заложничества.

Что касается прогнозов — проектов, то это несколько другая форма размышления о будущем, которая находит свое выражение в пролонгации идеи общественного прогресса из прошлого через настоящее в будущее. Синтез идеи прогресса и веры в формате уверенности создавали социально-психологическую базу для осуществления любых замыслов, не выходящих за границы этого синтеза, даже если они «пахнут» 1000-летним Рейхом или бесклассовым обществом коммунизма.

С другой стороны, новая техника и новые технологии обеспечили ускорение такой силы, что поставили под сомнение опыт старших поколений. И уже не родители учат своих детей, а наоборот (См.: Шлезингер А. М. Циклы американской истории. — М., 1992.).

На смену пророчеств апостолов церкви пришел прогноз с его рационально-нейтральным смыслом, не исключающим политическую ангажированность. Дисциплинарная матрица прогноза принимает во внимание:

• противоречие между организмом и средой обитания;

• конфликт как апогей противоречия;

• реакцию сторон;

• вытеснение примитивных форм;

• иерархию значимости существующих форм;

• становление — развитие — результат.

Изучение будущего обрело статус «футурологии». Особым спросом пользовались прогнозы в условиях научно-технической революции. Это время 60-70-х годов XX века. Среди составителей прогнозов были свои оптимисты: Г. Кан, Р. Арон, Ж. Фурастье, З. Бжезинский и свои пессимисты: О. Тоффлер, Ф. Полак, Дж. Форрестор, Дж. Медоуз и др.

Но XXI век показал, что и те, и другие ошибались, ибо за основу прогноза брали сомнительную идею общественного прогресса. Новые концепции геополитики поставили под сомнение линейное прогрессивное развитие. Развитие постоянно перепрограммируется с учетом новых реалий. Еще вчера, из десяти девять футурологов прогнозировали, что XXI век будет веком вестернизации по-американски. Один из десяти прогнозировал, что XXI век будет веком Китая. Но он может стать и веком объединенной Европы. Не исключены и другие прогнозы со ставкой на международный терроризм.

Авангард прошлого свято верил, что человечество идет в своем развитии, следуя определенной линейности от менее совершенного к более совершенному состоянию. Поставангард верит, что человечество развивается в разных направлениях. Действительно, вряд ли есть смысл третий мир рассматривать исключительно через призму европоцентризма. У него своя культура и свои возможности.

Среди прогнозов будущего выживания условно выделяют три группы:

• неоконсервативные;

• технологические;

• экологические.

Этим прогнозам соответствуют и модели будущего. В первом случае, это ставка на синтез науки и техники; во втором, — на благоразумие человека и рациональную экономику; в третьем, делается ставка на экологическую этику.