171

171

Примечание к №165

Гумберта просто невозможно втиснуть в какие-либо оценочные рамки.

Толчком к написанию «Лолиты» послужила газетная статья, в которой говорилось, что некая обезьяна нарисовала картину. Картина изображала решётку её клетки. Если вспомнить известную фразу Платона о том, что тело это клетка души, то метафизический замысел романа вполне понятен. В центре повествования трагедия человека, наделённого сознанием и высоким творческим потенциалом, но не способного вырваться из темницы реальности, то ли из-за слабости духа, то ли из-за особой крепости телесной оболочки.

Но трактовка, подсовываемая Набоковым (может быть, даже самому себе), опять-таки слишком узка и статична, ибо предусматривает взгляд на судьбу Гумберта из потустороннего мира платоновских идей. А это невозможно ни для читателя, покорно следующего воле автора, ни для самого автора, для кото-рого образ Гумберта является, в свою очередь, лишь клеткой собственного сознания. Чтобы понять человека, нужно перестать быть человеком. Что невозможно.

Правда, возможна иллюзия этого, что как раз и характерно для искусства вообще, и в особенности для литературы.