Высокая цена упадка сил

ПО ДАННЫМ ВСЕМИРНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ здравоохранения, депрессия в пересчете на годы жизни, отданные болезни, занимает четвертое место среди самых серьезных медицинских проблем. К 2020 году она может оказаться на втором месте, сразу после кардиологических заболеваний. Между тем для ее профилактики и лечения делается пока катастрофически мало.

По данным исследования под руководством Сабы Муссави, опубликованным в прошлом месяце в медицинском журнале The Lancet, депрессия отражается на физическом здоровье страдающих ею людей сильнее, чем такие тяжелые хронические заболевания, как ангина, диабет, артрит и астма. В том же номере The Lancet Гевин Эндрюс и Николай Титов из Университета Нового Южного Уэльса сообщают, что у австралийца с диагнозом «депрессия» гораздо меньше шансов получить адекватную медицинскую помощь, чем у больного артритом или астмой. Эта закономерность просматривается и в других развитых странах.

Депрессия очень часто, если вообще не всегда, поддается лечению, но без него больные не в состоянии вести счастливую полноценную жизнь. И даже с такой утилитарной точки зрения, как возврат вложений, имеет смысл больше тратить на борьбу с депрессией.

Исследование, проведенное в 28 европейских странах, показало, что в 2004 году депрессия обошлась там в 118 миллиардов долларов, то есть в 1 % их совокупного ВНП. Затраты на лечение составляют в этой огромной сумме только 9 %. Гораздо больше теряется из-за нетрудоспособности пациентов. Ричард Лэйард из Центра экономической эффективности Лондонской школы экономики считает психические болезни самой острой социальной проблемой Великобритании, из-за которой страна теряет 1,5 % ВНП. По его оценке, лечение одного пациента в течение двух лет может обойтись в 750 фунтов, а его результат соизмерим с одним дополнительным месяцем труда стоимостью 1880 фунтов. Лорд Лэйард — сторонник скорее психотерапии, чем медикаментозного лечения.

В Соединенных Штатах исследовательская группа под руководством Филипа Ванга из Национального института психического здоровья в Роквилле, штат Мэриленд, в прошлом месяце сообщила в The Journal of the American Medical Association об аналогичных результатах. Группа Вонга провела рандомизированные контролируемые испытания, показавшие, что скрининг на признаки депрессии с целью выяснения, кому из работников показана терапия, окупился: он сократил затраты работодателей на медицинское страхование, число невыходов на работу по болезни и текучесть кадров и повысил производительность труда.

Развивающимся странам депрессия также обходится недешево. В Китае, как пишет Тэхвэй Ху с коллегами в недавней публикации в Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology, потери из-за депрессии составляют 51 миллиард юаней, или 6 миллиардов долларов в год в ценах 2002 года. Несколько лет назад группа исследователей под руководством Викрама Пателя сообщила в The British Medical Journal, что депрессия распространена в Зимбабве, где ее часто называют словом на языке шона, означающим «слишком сильно задумывается».

Врачи первичной помощи во всем мире, как правило, недооценивают серьезность депрессии. Многим из них не хватает подготовки, чтобы распознать психическое заболевание, и знаний о возможностях современной терапии. Пациенты тоже не всегда обращаются за помощью, потому что психические расстройства все еще подвержены стигматизации и признать у себя душевную болезнь труднее, чем физическую.

В Соединенных Штатах проблему усугубил отказ некоторых медицинских страховщиков включать в страховые пакеты лечение психических заболеваний. Так что недавнее одобрение сенатом США Закона о психических заболеваниях — важный шаг вперед. Эта законодательная норма, которой еще предстоит пройти через палату представителей, обязывает страховщиков включать в корпоративные страховки, оплачиваемые работодателем, лечение психических заболеваний в том же объеме, в котором страховой план покрывает другие медицинские услуги. (К сожалению, 47 миллионам американцев, у которых вообще нет медицинской страховки, этот закон не поможет.)

Депрессия — это личная трагедия человека, умноженная на 100 миллионов в мировом масштабе. Поэтому, хотя мы умеем и должны лечить ее как можно лучше, возникает еще более важный вопрос: научимся ли мы когда-нибудь ее предотвращать?

Иногда депрессия имеет генетическую природу, в этом случае рано или поздно решением может стать генная терапия. Но очень многие психические болезни связаны с окружающей средой. Возможно, стоит задуматься, какие аспекты жизни положительно влияют на психику. Есть много исследований, доказывающих, что отдых в кругу семьи или с друзьями сказывается на степени удовлетворенности жизнью, в то время как переработка и особенно долгий путь к месту работы и обратно вызывают напряжение и неудовлетворенность. Конечно, счастливые, полноценно отдыхающие люди тоже бывают и подавлены, и напряжены, а у несчастных совершенно не обязательно развивается депрессия, но мы не ошибемся, предположив, что у довольных жизнью она случается реже.

Ласалль Леффол, возглавлявший президентскую панель экспертов по борьбе с раком, в августе писал президенту Бушу: «Мы можем и должны с помощью политики и закона вооружить каждого человека возможностью выбрать здоровье». Если это верно в том, что касается здорового питания и кампании против курения, то не менее верно и в отношении образа жизни, который укрепляет психическое здоровье. Правительство не в силах законодательно предписать счастье или запретить депрессию, но публичная политика способна сыграть важную роль в том, чтобы у людей нашлось время на отдых с друзьями и приятное место, где его можно провести.

Project Syndicate, 15 октября 2007 года