60

60

Лейрлинд и на этот раз превзошла себя: все смотрели эту свадьбу, небывалую — мудрого и примитивы. Все абсолютно: даже те, кто был предубежден против такого союза — и они не могли не смотреть.

Как все предыдущие, проходила на той самой поляне, где под раскидистым деревом покоились первые гардрарские супруги — Лим и Цангл. Там, над могилой их, всегда произносились клятвы любви вступающими в брак. Но еще длинней были столы для многочисленных гостей, еще больше цветов на них; громко звучала музыка, впервые в живую исполняемая самым первым гардрарским оркестром, которым пока еще дирижировал землянин, обучивший игре на некоторых инструментах.

Валж никогда не забыть, как её, одетую в белое платье, подвел к могиле родителей их Цангл, которую он взял на руки, чтобы произнести слова, которые она уже могла понять:

— Светлой памятью Цангл и Лима, не пожалевших жизни ради своего ребенка, обещаю быть вместе с Валж всю жизнь! Любить и беречь её! Продолжить нашу любовь в рождении детей!

А теперь я хочу сказать следующее. Знаю, что не все пока одобряют наш союз. Из-за опасения, что потомство считавшего «мудрым» и «примитивы» наверняка будет в отношении своих способностей уступать потомству «мудрых» и людха, и людхи. Но обязательно ли?

Здесь присутствуют наши друзья-земляне. Но кто один из них: отец нашего Маркда — Ларлд? Его отцом является гениальный земной математик Дангкх, прошедший «обновление», дающее вторую жизнь, когда голова его была пересажена на тело молодого «неполноценного» донора-смертника, земного «примитива». Передавшего с этим телом и какие-то гены потомству Дангха: Ларлду и его сестре, внешне похожей на того «примитива».

Едва ли кто-то сможет усомниться в высоких способностях Ларлда. По свидетельству всех, знавших его сестру, то же можно сказать и о ней, ставшей ученой-генетиком. А следующее поколение Дангкха: наш Маркд?

Так почему не поверить в то, что появление потомства «мудрых» и «примитивных» не приведет к деградации способностей людхов? «Примитивные», якобы полностью умственно вырожденные, своими генами восполнят то, что утрачено «мудрыми»: чувство и физическую красоту. А «мудрые» передадут свои способности. Верю, что таким и окажется будущее наше потомство с Валж.

Как и потомство незабвенных Лима и Цангл, ставшее нашей дочерью: в ней не заметно, что в чем-то отстает от детей своего возраста из потомства исключительно «мудрых», — он передал Цангл Валж и сказал: — Ты теперь.

И она сама тоже прочитала, добавляя что-то:

— Светлой памятью Цангл и Лима, не пожалевших жизни ради своего ребенка, обещаю быть вместе с моим Конбром всю жизнь! Любить и беречь его! Продолжить нашу любовь в рождении детей! — и дальше уже от себя:

— Я ведь давно его люблю, моего Конбра: мы-то, роженицы, хоть и не такие умные, как «мудрые», любить умеем. И я рожу ему наших детей — много: это будут его дети. Потому что без всякой операции, а как другие теперь: соитием с ним.

Я еще не знаю, что это, но думаю, что что-то очень хорошее, раз от этого тоже родятся дети. Конбр, наверно, теперь мне объяснит и покажет, чтобы я знала что это, и потом родила нам нашего ребенка, которого я вместе с ним стану любить, и который будет любить нас обоих. Я буду кормить его своей грудью и петь ему, чтобы он заснул, вот такую песню.

Она запела, и Цангл у неё на руках, положив голову ей на плечо, уснула. Осторожно, чтобы не разбудить, повернулась к своему Конбру и крепко прижала губы к его губам. Потом отдала спящую дочь Сиглл, чтобы та унесла её в дом.

Много еще запомнилось Валж: того, что не было на других свадьбах до этого. Больше, чем на них пела Лейрлинд. Пели хором земляне, и к ним присоединились многие людхи. Гвардейцы Марыка вместе с ним, положив руки друг другу на плечи, хороводом медленно пошли в танце вокруг «командира Конбра» и «мамы Валж».

Но почему-то с волнением ждала окончания её, когда очутится лежащей рядом со своим Конбром — уже женой его.

…Это не походило ни на что, испытывавшееся до слияния с ним: невиданная наполненность осуществлением желания, непонятно почему вдруг возникавшего раньше благодаря получению более острой пищи незадолго перед «операцией», после которой начиналась беременность. Только совсем не так: тогда для необходимого расслабления ей вставляли вибратор, удовлетворявший желание.

Но теперь она не принимала никаких таблеток, даваемых врачом, и ела то, что сама хотела: желание иногда приходило. Появилось и сегодня, когда крепко прижались они на свадьбе с Конбром губами, и вновь возникло, когда уже были одни, и он обнял её и снова прижал губы к её губам. И было высшее счастье ощущать его внутри себя.

— Это и есть соитие? — тихо спросила потом.

— Ну, да. Оно самое.

— И теперь будет ребенок?

— Наверно. Но, может быть, не сразу: после нескольких.

… Она чувствовала, что любит его еще сильней: мужа уже своего. Крепче его обняла перед тем, как заснуть.