Консулы империи и местные правители

Консулы империи и местные правители

Без таланта плеяды администраторов и политиков подъем Соединенных Штатов не был бы таким стремительным и повсеместным. Трудно не согласиться с оценкой американского исследователя Дж. Курта: «В этом первом поколении над центром Американской империи возвышалась группа исключительных по качествам деятелей, которые определили структуру этой империи, направление приложения ее энергии. Среди них выделялся Джеймс Форрестол, всегда гордившийся перебитым на боксерском ринге носом в незаконченном Принстонском университете. Неизвестно, когда он стал интересоваться коммунизмом, но уже в августе 1944 г. он спрашивал де Голля о коммунизме. Он размышлял в письме Гарриману: «Существует едва ли не всеобщее представление о том, что в мире будущего Англия, Россия и мы будем в одной упряжке; чтобы это реализовать, необходимо слишком большое терпение». Форрестол неукротимо проводил идею первенства США в мировом сообществе. Любые самостоятельные действия других стран он воспринимал как препятствие социальному прогрессу и почти как личное оскорбление (отсюда то переутомление, которое довело его до самоубийства. В Госдепартаменте выдвинулись Джордж Маршалл, Дин Ачесон и Джордж Кеннан, руководитель американской администрации в Германии Макклой, фактический диктатор Японии Дуглас Макартур, в ЦРУ — Ален Гувер.

Одновременно выдающаяся группа талантливых людей выдвинулась в главных регионах этой империи, эта группа адаптировала и прилагала американскую имперскую политику к местным реальностям своих наций». В последнем случае речь идет о Конраде Аденауэре в Германии, Сигеру Йосида в Японии, Альциде де Гаспери в Италии, Уинстоне Черчилле в Британии, Шарле де Голле во Франции. «С приходом холодной войны, — пишет Курт, — американская мощь и присутствие распространились по всему свободному миру (особенно очевидно в Западной Европе, Северо-Восточной Азии, в Латинской Америке) — да и по всему миру. Но еще больше мощь и присутствие Америки распространились после окончания холодной войны»[144].

Созданные в 1944 г. Международный валютный фонд (МВФ) и Международные банк реконструкции и развития (МБРР) закрепили уникальное положение доллара в мире, усилили зависимость ориентирующихся на мировой капиталистический рынок стран от США, превратившихся в гаранта этого рынка. Валюты этих стран теперь непосредственно были связаны с долларом, стабильность их зависела от стабильности американского доллара. МВФ, МБРР и доллар давали ключи для воздействия на дружественные Соединенным Штатам и подчиненные им страны. Существовали, однако, государства, не затронутые экономическим «притяжением» Вашингтона. Прежде всего, разумеется, это относилось к Советскому Союзу, в значительной мере это также относилось к удаленным от мирового капиталистического рынка странам.

5 января 1946 г. Г. Трумэн подготовил послание госсекретарю Дж. Бирнсу. Оно не было отправлено, но свидетельствует о взглядах президента на самую важную внешнеполитическую проблему, препятствующую абсолютному господству США в мире, — характер взаимоотношений с СССР. «У меня нет сомнений в том, что Россия намеревается вторгнуться в Турцию и захватить черноморские проливы, ведущие в Средиземное море... Если России не противопоставить железный кулак и язык сильных выражений, мы будем на пороге еще одной войны...»[145].

Парадокс: правительство США, заполняя огромный «политический вакуум», образовавшийся после поражения Германии, Японии, Италии (и резкого ослабления Англии и Франции), приписывало «стремление к экспансии» ни более ни менее как своему недавнему союзнику — СССР, хотя в это время американские, а не советские войска находились в Париже, Лондоне, Токио, Вене, Калькутте, Франкфурте-на-Май не, Гавре, Сеуле, Иокогаме и на Гуаме. Стремление к созданию мировой зоны влияния сопровождалось ростом яростного антисоветизма. Таким образом, эти два направления американской внешней политики были отныне взаимосвязаны, фактически дополняли друг друга. Для создания проамериканского порядка в мире, для его поддержания Соединенным Штатам был необходим предлог, оправдывавший их действия в этом направлении. Он был найден в надуманной «коммунистической агрессии».

30 января 1946 г. президент Г. Трумэн направил запрос конгрессу о предоставлении Англии займа в 3750 млн долл. От Лондона потребовали открытия рынков ослабленной английской империи для американских компаний. Система имперских преференций Лондона канула в Лету. Заместитель госсекретаря У. Клейтон с удовлетворением писал: «Мы внесли в переговоры о займе англичанам все необходимые условия»[146].

О займе Советскому Союзу не было сказано ни слова. А всего лишь год назад, в те дни, когда западные союзники, не оправившиеся еще от шока, вызванного германским наступлением в Арденнах, посол США в СССР А. Гарриман обещал предоставить Советскому Союзу на послевоенное восстановление 6 млрд долл. В Вашингтоне министр финансов Г. Моргентау называл другую цифру — 10 млрд долл. Но уже в 1945 г. государственный департамент потребовал прекратить рассмотрение вопроса о помощи СССР до тех пор, пока советская политика «не будет полностью соответствовать нашей официальной международной экономической политике»[147]. Говоря об экономических средствах воздействия (обещание займа и др.), Г. Трумэн подчеркивал, что «все козыри находятся в наших руках, и русские вынуждены будут прийти к нам»[148]. 23 января 1946 г. И.В. Сталин задал послу Гарриману вопрос об американском займе. Посол США ответил, что возникшие в отношениях двух стран трения осложняют этот вопрос[149].