Чей «Храм на склоне холма»?
Чей «Храм на склоне холма»?
Теперь США не говорят о себе как о христианской стране. Теперь недостаточно сказать даже иудео-христианская страна, и главы исполнительной власти уже более полувека молчат на эту тему. На долларе написано «В Бога мы верим», но представление об этом Боге разнится все более.
Ни секуляризм, ни евангелизм — две ведущие попытки сплотить американцев на фоне колоссальной религиозной разобщенности, подталкиваемой прибытием в Америку мусульман, индуистов и буддистов, не дали убедительных результатов. Конфликт на наших глазах переходит в политическую и конституционную сферы. Речь идет об установлении барьеров на пути церковных притязаний, посягательств религиозных сообществ и организаций на общественные ресурсы, направляемые на образование, содержание школ, радиостанций и т.п. Главными назвали в 2004 г. моральные ценности 18 процентов сторонников Керри и 80 процентов сторонников Буша. Признак относительно прост: чем чаще американец ходит в церковь, тем более вероятно то, что он сторонник Буша. Четыре пятых евангелистов голосовали за Джорджа Буша-младшего в 2000 и 2004 гг.[524]. Секуляристская и космополитическая Америка Клинтона, Гора, Керри пытается взять реванш за поражение от фундаменталистов в 2000 и 2004 гг.
В результате сложился своеобразный политический пат: ни одно из двух движений не сумело осуществить искомое примирение религиозного разнообразия с национальным единством. Противостоя фундаменталистам, секуляристы начинают утверждать, что, отделяя религию от общества, правительство вовлечет в американское единство гораздо большее число жителей страны (это ответ на опросы, говорящие ныне о том, что значительное число граждан сегодня чувствуют себя исключенными из работы государственной машины США). Речь идет о национальных меньшинствах. О тех, кто хотел бы ослабить позиции религии в общественных школах и судах.
В этой «самой верующей нации» во всей очевидности проявился идейный, психологический, политический раскол, грозящей расколом страны в свете бесшабашной внешней политики фундаменталистов. «Полный вперед» — это девиз нынешней администрации, поскольку если они ослабят темп, то будут выглядеть очень глупо, а поражение позже кажется менее болезненным, чем крах сегодня».
Лучшие умы делают прискорбные выводы: американская нация «разделена Богом. Хотя все мы верим в религиозную свободу и почти никто не жаждет официально установленной религии, мы не можем прийти к согласию относительно вопроса, какими должны быть отношения между религией и правительством»[525].
Что таит будущее? Достаточно обратиться к таким известным авторам, как Сэмюэль Хантингтон и Патрик Бьюкенен, чтобы услышать стенания англосаксонских протестантов, еще недавно абсолютно владевших страной, а теперь печально глядящих на демографические показатели.
Растущая численность нехристианских религиозных меньшинств уводит в прошлое протестантскую идентичность «головной» Америки. Недалек тот час, когда протестанты, взятые в целом, не будут представлять собой большинства американского населения. А в более отдаленном будущем наступит время маргинализации потомков тех пуритан, которых мы долгое время представляли сутью Америки.
В страну приезжают, увы, не пуритане. Звучат предупреждения, что «дядя Сэм берет на себя адский риск, импортируя гигантскую диаспору в десятки миллионов граждан нации, столь радикально отличной от их собственной. Мы делаем фатальную ошибку... Наши дети пожнут последствия в виде балканизации страны и конца той Америки, которую мы знали»[526].
Признаки контрнаступления: ныне 72 процента американцев хотели бы сократить поток иммигрантов, а 89 процентов предпочли бы объявить английский язык официальным языком Соединенных Штатов. Американская элита не готова к таким действиям — она опасается вызвать гнев «неанглосаксов». Но часы истории стучат. Сэмюэл Хантингтон предупреждает: «Если ассимиляция не удастся, Соединенные Штаты окажутся разделенной страной, создающей все возможности для внутренней борьбы и последующего разъединения»[527].
За десятилетие 1990-х гг. население США увеличилось за счет иммиграции на более, чем 9 млн человек. Если в 1960 г. доля рожденных за пределами США граждан составляла относительно незначительные 5,4 процента, то к 2004 г. эта доля увеличилась до гораздо более весомых 11,5 процента[528]. Раньше большинство иммигрантов прибывало из европейских государств, имеющих сходную с американской культуру. Те иммигранты были готовы заплатить немалую «цену» за приобщение к американскому обществу — они хотели быть американцами. Они прибывали из разных стран — ни одна страна и ни один язык не были преобладающими среди иммигрантского потока. Они расселялись по всей широте огромной страны, не составляя заведомое большинство ни в одном крупном городе, ни в одном отдельно взятом штате. Те из них, кто не сумел приспособиться к американской реальности, возвращались в свои страны. Новая волна иммиграции в США отличается не только массовостью и своего рода неукротимостью, но и местом происхождения. На этот раз в своем большинстве иммигранты прибывает из Латинской Америки и Азии.
В отличие от прежних волн иммиграции, данная вовсе не гарантирует, что второе и третье поколения сольются в «плавильном тигле» — столь различны культуры новоприбывших. «Многие новоприбывшие американцы теперь (2004 г. — А.У.) не уверены в достоинствах главенствующей культуры и вместо приобщения к единому руслу предпочитают доктрину многообразия и равной ценности всех культур в Америке»[529]. Теперь иммигранты, замечает М. Уотерс, «не входят в индифферентную монолитную культуру, но скорее вливаются в сознательно плюралистическое общество, в котором существует множество субкультур, расовых и культурных идентичности»[530]. Пришельцы отныне выбирают среди конфессий ту, которая более всего соответствует их прежнему историческому и психологическому коду. Важнейшая особенность: они ныне могут ассимилироваться в американское общество, не ассимилируясь при этом в головную американскую религию. Определенно выделились испаноязычные иммигранты и мусульмане, вера которых отличается от других иммиграционных потоков. «Отмена школами, одной за другой, прежних преференций на заменяющие их на новые — протестантские, еврейские, мусульманские или католические — произойдет в свете того, что партикуляризм такого рода естественен для всех основных религий»[531].
Главное явление американской демографии — сокращение «неиспанского» белого населения в США, которое составляло 75,6 процента всего населения в 1990 г. и 69,1 процента в 2000 г. В Калифорнии, на Гавайях, в Нью-Мексико и в округе Колумбия они уже являют собой меньшинство населения. Особенно ощутимо ослабление позиций этого отряда населения в крупных городах. В 1990 г. белые-немексиканцы были меньшинством в 30 из 100 крупнейших американских городов. В 2000 г. они были меньшинством уже в 48 из 100 крупнейших городов и составляли всего 44 процента населения этих городов. Демографы предсказывают, что к 2040 г. белые неиспаноязычные будут меньшинством среди всех американцев. Зато растет ныне сорокамиллионное испаноязычное сообщество, твердо придерживающееся католицизма. Католическая страна менее терпима к иным религиям — посмотрите на Польшу.