ГЛАВА ВТОРАЯ ВЫЗОВ ЗАПАДА

ГЛАВА ВТОРАЯ ВЫЗОВ ЗАПАДА

Итак, термину «Запад» мы придаем содержательное значение. В отличие от марксистской социально-экономической трактовки, мы полагаем, что капитализм — лишь ядро западной жизни, сложившейся на базе уже существовавшего особого духа и ментальности. В отличие от веберовской интерпретации, мы видим в протестантской этике лишь центральную часть тех духовных преобразований, которые породили эффективный и развитой капитализм. Наш подход можно назвать культурологически-цивилизационным. Запад сформировался на основе нового демиургического духа, складываясь как особая культура, которая закрепилась в социальных и политических институтах, и стала новой цивилизацией, отличающейся от прочих уже не только своей духовной сущностью, но и множеством других конкретных различий.

Вызов Запада заключался в том, что его активность, успехи в науке, развитии сделали достоянием музеев множество коренных традиционных ценностей великих цивилизаций, могучих держав прошлого. Реальная жизнь потребовала от незападных держав отказа от сакраментальных обрядов, близких сердцу ценностей ради самосохранения и надежды на участие в будущей мировой истории.

Встретившие посланцев Запада государства Азии, Африки, обеих Америк имели немалый опыт общения с преобладающей силой. Время и терпение всегда давали надежду. Но не в этом случае. Важнейшей особенностью западного вызова миру было то, что Запад не требовал дан и и подчинения, гораздо более того — он организовывал незападный мир в единый рынок, в единое поле деятельности, не участвовать в котором можно было, лишь превратившись в безмолвных исполнителей его воли, т.е. в невольных участников. Формы вызова были многообразны: захват колоний; включение в сферы влияния; создание притягательного образа прозападного развития; разрушение традиционного уклада жизни; подрыв прежней экономической структуры; информационные потоки; создание международных организаций; включение в мировой рынок и формирование общего поля деятельности.

Любое участие предполагало принятие правил игры Запада и следование им, а значит, и принятие его ценностей, его видения мира, приобщение к западной мировоззренческой парадигме. Вызов Запада проявился и проявляется различным образом, прежде всего в том, что незападные страны не могут жить по-старому. Запад сделал невозможным для незападного большинства мира прежнее развитие. Многие могущественные государства противились жесткому натиску истории. Оттоманская Турция, Индия Великих Моголов, императорский Китай — и не счесть других — реагировали на проникновение разрушающих западных идей примерно одинаково: строили той или иной высоты «китайскую стену» и пытались отсидеться за ней. Но напрасно. Обобщая, можно сказать, что вызов Запада — это вызов современности тем народам, которые живут в настоящем времени, как в прошлом. Вызов Запада — это вызов истории, а не преднамеренная, спланированная и жестко осуществленная акция. Запад «не виноват» в своих успехах. «Не виноваты» в своих неудачах те народы, которые жили не на Западе и не виновны в собственной уязвимости.

Происходящая вестернизация теснейшим образом связала все континенты. Сначала Испания и Португалия послали поселенцев и вице-королей в обе Америки — от мыса Горн до Северной Калифорнии. Затем голландцы и португальцы обошли по морю Индостан, Китай, Индонезию, Филиппины, Японию. Позднее французы и англичане обосновались в Северной Америке и глубинах Индии, не обходя своим вниманием Африку. Своими поселениями и навязанными договорами Мадрид, Лиссабон, Амстердам, Париж и Лондон создавали не просто взаимозависимость, а зависимость периферии от центра, незападной периферии от западного Центра.

Обладающая самосознанием элита опекаемой, колонизуемой страны выражала общее стремление большинства человечества догнать группу стран-лидеров даже ценой потери своего культурного своеобразия в ходе собственной модернизации. Никогда в мировой истории не было ничего равного тому, что сделали галионы и фрегаты Запада уже в XVI в., навязывая волю, культуру, религию Запада, его видение происходящего огромному миру. Этот мир лишь в некоторой степени мог приспособить свое внутреннее своеобразие к действиям нового гегемона. Усилия Запада завершились тем, что у неисчислимого множества стран остался лишь один выбор — имитировать Запад как победителя во всем, начиная со вкусов и психологии и кончая формами литературной речи. Та или иная форма имитации Запада стала основой выживания для объектов пятисотлетней неукротимой революции Запада — для России, Индии, Китая, Японии...

Без сомнения, имитация имела свои положительные стороны. Продолжительность жизни даже в незападном мире утроилась. К незападному населению пришли медицина, наука, образование, транспорт, управление, торговля, средства коммуникации и многое другое. Но, тем не менее, даже эти безусловно положительные для незападных стран процессы вели к усилению Запада, ибо даже технически имитация требовала усвоения ключевых моментов западной культуры, а последнее создавало и создает глобальную зависимость мира от североатлантического региона. Даже те, кто называет вестернизацию модернизацией (или просто развитием), так или иначе, на том или ином отрезке исторического пути вынуждены были признать, что речь идет, по существу, о всемирно-исторической победе Запада.

Неизбежным результатом вестернизации, обычно замалчиваемым Западом, является подрыв и дискредитация незападных культур. Как признают западные конкистадоры, «победоносные представители Запада, гордые своим мировым успехом, оставили остальной мир униженным, вошедшим в эпоху кризиса своих культур». У не-Запада не хватало сил для подлинного сопротивления. При этом Запад, замыкая кольцо своего влияния в мире, осуществлял трансфер желательных ценностей, он пользовался достижениями изобретательности, труда и естественными ресурсами незападных народов. Но есть принципиальное различие между западным и незападным способами имитаций и заимствований. Запад смело и рационально использовал опыт других народов для укрепления своей системы и своего безусловного влияния. Незападные же элиты, воспринимая западный опыт, заведомо ставили себя в положение учеников, зависимых от Запада — с его университетами, технологией, духовным расцветом и пушками, организованной армейской тактикой.

Выделим главное: с трудом воспринимались остальным миром приносимые Западом принципы науки, равенства, судебной справедливости, уникальное свойство Запада — его дух всевластия над природой и вера в возможность оптимизации общественного устройства. Другая сторона западного прихода во внешний мир — жесткое, грубое принуждение к смене всех прежних традиций, обрядов, форм верований. Плюсы еще витали в воображаемом будущем, а минусы — почти неприкрытое насилие — захватывали всю жизнь жертвы, где бы она ни жила — в Азии, Африке или в России. В результате вестернизация принесла человечеству не только великие плоды, но и огромные несчастья. Главное среди последних — раскол внутри народов на прозападников и автохтонов, сторонников сохранения самобытности. Жертвой этого раскола стала культурная основа подавляющего большинства населения Земли.

Английский историк А. Тойнби указывал на «динамический процесс движения или прорыва — стремление создать нечто сверхчеловеческое из обычной человеческой породы». Для западной цивилизации это в течение пяти веков в высшей степени характерно — отринуть границы, смело устремиться в неведомое, установить собственные отношения со всеми, включая Бога. Исключительная глубина западной цивилизации сделала ее самым совершенным и эффективным инструментом экспансии по всем направлениям.

Не весь незападный мир был завоеван так быстро, что целые цивилизации (такие, как инки и ацтеки) исчезли с лица Земли вообще. Между фазами европейского вторжения лежали периоды относительно малой активности, но в общем и целом после 1492 г. процесс был неостановим, как волны прилива. «Европеизм» был синонимом «Запада» до тех пор, пока блестящая плеяда американцев во главе с Джефферсоном не показала практически, что этот термин слишком узок для обозначения всей западной цивилизации. Четыре века европейцы осваивали Североамериканский континент, сделав его частью Запада и так или иначе опекая его. В XX в. роли поменялись. Две мировые войны ознаменовали поражение Германии как главного на Западе конкурента Соединенных Штатов. Англосаксы повели за собой Запад, а вслед за ним и весь мир. Белые, протестанты, представители скорее германской, чем латинской, ветви индоевропейских народов стали лидировать в интеллектуальной, финансовой, военной, научной, промышленной, информационной сферах.

Активное воздействие на девять десятых мирового населения оказала выдвинутая Западом идея национального самоопределения. Царства, империи и племенные объединения четырех континентов не знали требования строить национальное общежитие в рамках одного языка и единокровной общности. Чаще всего религия была более важным обстоятельством, чем этническое родство. Для восточных правителей дань была важнее произношения и цвета кожи. Пристрастие Запада к этническим признакам при создании государств революционизировало не-Запад так, как, может быть, ничто иное. Но постепенно элита незападного мира усвоила франкобританские представления о возможности ускоренного материально-культурного процесса в рамках одной этнической общности. Революционное объединение Италии и Германии немедленно отозвалось в Восточной Европе, в Оттоманской империи.

Запад бросил вызов всем народам, и ответом на него была их попытка модернизации.