1

1

В первой главе мы уже рассказали о том, что тишина полностью относится к миру бытия, что её характеризует чистое бытие. Онтологическая власть тишины пронизывает вещи, пребывающие в беззвучности. Тишина укрепляет онтическое в вещах; подручное же в вещах стоит вдали от мира тишины.  Оно не соперник ей и не способно ей противостоять.

Бытие и тишина взаимосвязаны между собой. Времена, лишённые связи с тишиной (подобные нынешним), безразличны к онтической стороне вещей. Их заботят лишь выгода, подручность и революционные возможности последних.  

Древним народам - человек которых оставался в большей степени самим собой, чем он является сейчас - было свойственно более детское, более скромное и смиренное представление о дарах небес. (Жан Поль)

Целое вещи сосредоточено в её бытии, но лишь малая часть целокупного бытия вещи принимает участие в её становлении, и слово, описывающее становление,  приближается к действительности вещи лишь в той степени, в какой  все части её существа присутствуют в таком становлении. "Бытие относится к становлению так же, как истина - к видимости" (Платон, "Тимей"). И хотя нынче бытием, кажется,  озабочен экзистенциализм, однако на деле он рассматривает не само бытие, но лишь части его, его атрибуты:  такие как ужас, забота, смерть, уязвимость; всё перечисленное искусственно преувеличивается им и возводится в абсолют с таким размахом, что в результате атрибуты поглощают собственно бытие.