5
5
Пейзаж и природа накладывают печать на облик и лицо человека, однако тихой силе природного пейзажа необходимо присутствие тишины на человеческом лике, чтобы оказать на него своё воздействие. Лишь при посредничестве тишины пейзаж способен оказывать на лицо формирующее влияние. Силы пейзажа широки и для того, чтобы проникнуть в пределы лица человеческого и его сформировать, им нужна широкая дорога, широкая дорога тишины.
Безмолвный пейзаж на человеческом лице превращается в говорящую тишину: "На лице горца отчётливо прочерчен образ гор. В костях такого лица видны вздымающиеся скалы. На этом лице присутствуют тропы, ущелья и горные вершины, а ясность глаз, расположенных поверх его щёк, подобны ясности неба над окутанными мраком горами.
Приметы моря аналогично отображены на лицах людей, живущих рядом с морем.
Выдающиеся части лица - нос, рот и прочие выступы - напоминают корабли, замершие на морских просторах лица.
Это когда услыхал Посейдон, сотрясающий землю,
В Схерию, где обитал феакийский народ, устремился.
Там он ждал. Подходил уже близко корабль мореходный,
Быстро плывя. Подошел к нему близко Земли Колебатель,
Сделал скалою его и в дно ее втиснул морское,
Крепко ударив ладонью. И после того удалился.
(Гомер)
На замершие на его лице корабли словно издалека поглядывают глаза. Порой, когда настоящее море спокойно, как если бы его глубины пребывали в спячке, эти замершие корабли пытаются сдвинуться. Но вот на горизонте показывается пара тяжёлых кораблей, и корабли на лице вновь замирают как прежде.
Ландшафт нанёс отпечаток на человеческое лицо, и лицо словно парит над собственным ландшафтом, взмывая над и за ним, освобождённое от самого себя. Субъективное на лице больше не имеет значения, а объективное проступает со всей чёткостью. Это свидетельство того, что человеческое лицо не принадлежит лишь себе.
Однако, это не значит, что субъективность стёрта с лица, когда оно сливается с объективностью. Субъективное просто занимает своё должное место, как подпись художника на средневековой картине: полускрытая в углу картины монограмма, содержащая имя и фамилию автора.
Когда на лице отсутствует тишина, лицо в прямом смысле отгораживается, отрывается от природы, становится самостоятельным, так же как город более самостоятелен и более обращён в себя, чем природа.
На таком лице уже не появляется ландшафт, но человек всё же может порой быть связанным с природой и иметь некоторое внутреннее понимание её. На этом лице по-прежнему отсутствует ландшафт, но вместо это оно чрезмерно наполнено "направленностью внутрь". Или, иными словами, нет той тишины и ландшафта, которые могли бы прикрыть "направленность внутрь".
Сегодня на лице не найти больше ни моря, ни гор. Лицо теперь не гостеприимно для них, оно гонит их прочь. Нет на лице им места. Оно столь заострено, что кажется, внешний мир отряхнули и опрокинули с лица его заострённостью. Деревья срубили с лица, горы снесли, а моря осушили - и на обширном пустыре лица возвели огромный город. ("Человеческое лицо", Пикар)