2

2

Вербальный шум, заменивший сегодня подлинное слово, берёт истоки не в определённом акте - в отличие от слова. Он не рождается, но размножается путём деления - а именно: один шум делится на части, чтобы произвести на свет другой шум. Подлинное слово сотворено в качестве, вербальный шум - в количестве.

И, кажется, что вербальный шум вообще никто не создавал. Кажется, он был всегда. Вряд ли можно найти такое место, где бы он не присутствовал. Он просочился повсюду. Мы воспринимаем его как нечто совершенно естественное - так, как, к примеру, воспринимаем воздух. Всё начинается с шумом и с ним же и заканчивается. Похоже, он вовсе не зависит от присутствия человека: шум просто выговаривает сам себя вокруг него. Он проникает в человека, заполняя его до краёв и выливаясь из его уст.

Человека никто не слушает, когда он говорит, ибо слушать можно лишь, если в человеке обитает тишина: слушание и тишина взаимосвязаны. Вместо того, чтобы общаться подлинным образом, сегодня мы просто ждём, когда подвернётся возможность вывалить на других все те слова, что скопились в нас. Речь превратилась в чисто биологическую функцию выделения.

Вербальный шум - это не тишина и не звук. Он проходит как сквозь тишину, так и сквозь звук, и человек забывает о тишине и о мире вокруг.

Исчезло всякое различие между речью и тишиной, поскольку человека говорящего, как и молчащего, заполнил словесный шум. Тихий слушатель превратился в просто бессловесного. 

Вербальный шум является лже-языком и лже-тишиной. Т.е., что-то вроде бы и говорится, но это не настоящий язык. Чего-то не достаёт в шуме - ведь он и не настоящее безмолвие. Когда шум вдруг замолкает, за ним не следует тишина, но наступает пауза, в которой шум сжимается с тем, чтобы разжаться уже с большей силой, когда его отпустят вновь.

Шум словно боится исчезнуть, он словно постоянно в движении, поскольку должен убеждать себя в собственном существовании. Он сам не верит в своё существование.

 Напротив, подлинное слово лишено подобного страха, даже если его не выражают в звуке: на самом деле его присутствие в тишине становится ещё более осязаемым.

Однако человек, превратившийся в придаток вербального шума, всё меньше верит в действительность собственного существования. Он вглядывается в своё изображение на тысячах картинок на экране и в иллюстрированных газетах, словно желая убедиться, что человек всё ещё существует,что он  всё ещё выглядит как человек.

Человек сегодня настолько лишён подлинности, что в комнате с большими зеркалами люди выглядят не по-настоящему, но так, словно вышли из этих зеркал. А когда гаснет свет, то кажется, что они проваливаются обратно в зеркала и исчезают в их темноте.

Но там, где всё ещё присутствует тишина, человек постоянно черпает жизненные силы из исходящего из неё слова и постоянно растворяется в безмолвии перед лицом Бога. Его бытие - это постоянное созидание в слове через Бога и растворение в тишине в присутствии Бога.

Сегодня же его существование - это всего лишь постоянное появление из словесного шума и постоянное же исчезновение в нём.