ГЕРОДОТ

ГЕРОДОТ

Предметы и события конкретны в своём существовании, и их конкретность уже сама по себе есть сюжет. Словно не человек говорит о них, но они сами повествуют друг другу о себе  - на первом месте предметы и события, а человек, повествующий их - на втором. Такое возможно, лишь когда слово вверяет себя владеющим им предмету и событию как будто в первый раз, и тогда слово так крепко держится за них, что они сливаются в единое целое.

В последующие века, когда словами и предметами также постоянно манипулировали, поэт всё ещё мог восстановить единство слова и предмета так, как если бы они встретили друг друга раз и навсегда; как если бы предметы вещали о себе лишь собственным голым существованием без какого-либо посредства языка.

Так это в «Сокровищах рейнского домашнего друга» Иоганна Петера Хебеля. В этих  рассказах предметы словно сбежали из шумного, разрушенного и разрушающего мира в уединённую долину, чтобы там, вдали от людей, поведать друг другу о себе, коротая время за воспоминаниями и шутками и ожидая там, в уединённой долине, когда же мир вновь вернётся в то состояние, где в любой момент с ними может случится то, что уже случилось с ними однажды: когда слово надёжно охраняло их от всякого ложного и излишнего движения и от  манипулирования.  

Во всём мире сегодня больше не осталось молчащих людей; не осталось даже различия между молчащим и говорящим человеком, есть лишь различие между говорящим и не-говорящим. Поскольку больше нет молчащих людей, то нет и слушателей. Современный человек не умеет слушать, а так как он не способен слушать, то он и не способен поведать историю, поскольку слушание и настоящее рассказывание взаимосвязаны: они суть одно целое.

В рассказах «Сокровища рейнского домашнего друга» можно услышать не только голос самого рассказчика, но и молчание слушающих его. И тогда слышно, как молчавший ранее слушатель сам начинает вести рассказ, ибо слушание и рассказывание меняются местами.