5
5
Что бы ни было у нас дома и за душой, кем бы ни были мы перед Богом и человеком, чтобы ни было нужно нам в лесах и на полях, на кухне и в подвале, всё это - опыт и изобретения, приобретения и открытия мёртвых, сослужившие нам хорошую службу, на которые мы рассчитываем и от которых зависим в надежде достичь ещё более высокого и лучшего. Таким образом у каждого из нас есть своя доля в огромном наследстве прошлого, и всякий, лишённый безумного высокомерия, будет благодарен тем, кто ушёл до него, за те страдания, плоды которых мы пожинаем сейчас в таком изобилии. (Готтхельф)
Человек может быть связан с миром мёртвых, только будучи уже связанным с миром тишины. Слова мёртвых слышны лишь в тишине его собственной жизни. Тогда мёртвые привносят в мир человека мир слова. Слова эти отчасти наделяют властью, присущей тишине. И они же научают людей и вещи быть послушными власти, исходящей из тишины.
Сегодня смерть уже не является самостоятельным миром, она лишь последний остаток жизни - жизни израсходованной и больше не владеющей тишиной. Её тишина словно дана ей взаймы, дана из жалости.
И всё же смерть способна ещё внезапно предстать самостоятельным миром, для которого жизнь - всего лишь прелюдия. Она может предстать в облике войны, и, поскольку миллионы смертей не способны принести с собой тишину, её приносят ужасы войны. Изгнанная из жизни и смерти тишина является в оцепенении ужасом.
Из-за того, что смерть заставляет нас наиболее остро ощущать таинственность мира, она должна быть последним средством, к которому прибегаем мы для усложнения жизни друг другу. Давайте же чтить смерть как чистейший символ нашей общности в тишине - символ, нависающий над нами неизбежной судьбой. (Овербек)