Революции

Революции — а в переводе с французского это слово означает «перевороты» — всегда глубоко воздействуют на жизнь каждого гражданина. Говоря на языке синергетики, при переворотах происходит ощутимое изменение состояния системы на макроскопическом уровне. Мы уже неоднократно рассматривали подобные изменения в ходе физических, химических и биологических процессов, и всякий раз сталкивались при этом с фактом их необыкновенного сходства друг с другом. Факт этот позволяет нам предположить, что применение методов синергетики возможно и при исследовании революций в политическом или социологическом ракурсе. Революции в этом смысле суть не что иное, как фазовые переходы, подобные тем, что наблюдаются при переходе магнита от немагнитного к намагниченному состоянию или от неупорядоченного света лампы к упорядоченному излучению лазера. Конечно, при этом нам следует остерегаться поспешно проведенных параллелей, особенно там, где вопрос касается интерпретации в рамках социологии понятия «упорядоченное состояние». В связи с тем, что поступив подобным образом, мы очень скоро столкнулись бы с совершенно явными противоречиями, понятие «упорядоченное состояние» будет использовано нами лишь в самом общем смысле для обозначения некоей формы государственности, причем различные формы будут соответствовать различным же фазам.

Поведение членов человеческого сообщества может быть различным в зависимости от той формы государственности, в рамках которой это общество существует; зависимость эта совершенно аналогична той, что мы наблюдаем в неживой природе: жидкое или твердое агрегатное состояние воды зависит от взаимосвязей между отдельными молекулами, которые и определяют, в конечном счете, ее макроскопическое состояние в виде жидкой воды или твердого льда. Аналогично тому, как в неживой природе существуют переходы между различными упорядоченными состояниями (например, двухфазные — между твердым и жидким состояниями), революции также могут быть различными. Возможен, скажем, переворот, ведущий к замене монархии демократией, — именно такой была Великая французская революция; но возможны и перевороты, при которых на смену демократии приходит диктатура, как это произошло при захвате власти Гитлером. Существуют перевороты, ведущие от одной диктатуры к другой; в качестве примера такого переворота можно назвать переход России от царской диктатуры к диктатуре сталинской.

Кажется, в наши дни переход от диктатуры к демократии стал событием редкостным — куда более редким, нежели переходы от диктатур к другим формам правления. Однако именно такой редкий (а потому — счастливый) случай перехода страны от диктатуры к демократии мы можем наблюдать на примере бывшего СССР; остается надеяться, что новое состояние системы окажется стабильным — хотя, принимая во внимание трудности экономического характера, существующие в России, полной уверенности в этом, конечно, нет ни у кого. В данном случае, по всей видимости, стране срочно необходима разумная экономическая поддержка извне. В нашем перечне явно недостает еще одного перехода — от демократии к демократии; но демократии в принципе присуща способность сохранять свой характер, даже при смене правящих партий.

Какие же механизмы определяют ход революций? Сегодня мы уже в состоянии не только описать эти механизмы с точки зрения синергетики, но и подкрепить такое описание как математическими моделями, так и наблюдениями историков. По-видимому, революциям всегда предшествует фаза дестабилизации, характерной чертой которой является отсутствие желания (или даже прямой отказ) широких масс граждан сотрудничать с существующей системой. Добавим в эту картину — и этот момент можно считать ключевым — еще один нюанс: подверженность людей внешним влияниям и одновременное существование такого рода влияний. Как показывают математические расчеты, негативное отношение к правящей системе в подобной ситуации лавинообразно усиливается, и этот процесс ускоряется еще и за счет того, что приверженцы господствующей системы — отчасти умышленно, отчасти непреднамеренно — все более замыкаются в себе, придерживаясь политики замалчивания, в результате чего система теряет и их поддержку. Такое положение вещей нашло свое выражение в понятии «спираль молчания», предложенном Э. Ноэль-Нейман. Явление, определяемое этим понятием, прежде уже наблюдалось и описывалось: стоит упомянуть хотя бы изданную Алексисом де Токвилем в 1856 году книгу, посвященную истории Французской революции; автор описывает закат могущества французской церкви в середине восемнадцатого века следующим образом: «Люди, еще не утратившие прежней веры, боялись оказаться единственными, сохранившими ей верность; страшась изоляции сильнее, чем заблуждения, они присоединялись к большинству, не перенимая при этом веры большинства. То, что было [пока] воззрением лишь части нации, казалось, таким образом, общим мировоззрением, а потому оказывало непреодолимое давление и на тех, кто лишь создавал видимость отказа от прежней веры.»

В этом случае мы имеем дело с эффектом усиления, который, однако, становится еще отчетливее тогда, когда большинство приверженцев старой системы внутренне уже отступятся от своих прежних убеждений.

В чем же заключаются причины такого рода дестабилизации? Дестабилизация может быть вызвана и полным обнищанием народа в результате долгой войны (таковы были, к примеру, крестьянские войны), или духовной закрепощенности, или высокого уровня безработицы, или непомерного груза налогов — такое видение будущего не так уж и фантастично сегодня. Вместе с тем, как уже упоминалось, отдельные небольшие группы осуществляли попытки добиться дестабилизации путем террористических актов, предназначенных для того, чтобы запугать рядовых граждан и подорвать их веру в силу существующего строя. Перед нами вновь спираль: система правосудия поколеблена, и государство больше не поддерживает решений, принимаемых служителями Фемиды, а следовательно, преследование и наказание преступных деяний становится все менее и менее действенным.

Теория фазовых переходов позволяет нам обнаружить в механизме революций многие из эффектов, существующих в природе. Как известно, наблюдаемая при фазовых переходах дестабилизация существующего состояния системы связана с ярко выраженными феноменами колебательного характера. В качестве примера приведем флуктуации плотности, наблюдаемые при испарении воды. Для социологической сферы это может быть выражено учащением различных событий и процессов, не характерных для нормального положения дел, т. е. редко случающихся и не оказывающих длительного воздействия на обстановку в целом. В области политики это может быть резкое учащение террористических актов, массовых беспорядков, вызванных борьбой различных политических группировок, стихийные забастовки с опустошительным для народного хозяйства эффектом, демонстрации или митинги, находящиеся под запретом, согласно принятым и действующим в данной системе законам. Подобные манифестации являются проявлением рушащегося государственного порядка; заметим, что зачастую — и математические модели подтверждают это положение — здесь совершенно отсутствует даже малейший намек на тот путь, которым система придет в новое состояние, т. е. на то, какую именно форму в дальнейшем примет государственность. Примером из новейшей истории может послужить свержение шаха; за его вынужденным отречением от престола последовала острая конкурентная борьба между различными политическими движениями. Рассматривая этот процесс с позиций синергетики, можно описать происходящее следующим образом: отдельная активная группа может сыграть в выборе направления дальнейшего развития страны решающую роль, т. е. в синергетическом смысле революция представляет собой не что иное, как состояние неустойчивости, за которым следует то или иное нарушение симметрии. В качестве коллективного эффекта во время массовых демонстраций особенно четко прослеживается взаимное разжигание людьми друг у друга стремления к разрушению. Толпа приходит в состояние коллективного возбуждения, результатом чего и оказывается непреодолимое желание каких-либо активных действий; люди начинают крушить витрины, поджигать автомобили или — как это случилось во время Французской революции — отправляются штурмовать Бастилию. В состоянии коллективного возбуждения способность отдельного человека к логическому мышлению оказывается как будто совершенно отключена. Отдельные личности кажутся в подобных обстоятельствах рабами некоего параметра порядка, который часто может быть воплощен в стихийно возникшем лозунге.

Здесь мы наконец возвращаемся к тому вопросу, который был поставлен в начале главы: предсказуемы ли революции, и возможно ли в данных условиях заранее просчитать подобные процессы? Уже сегодня институты, занимающиеся изучением общественного мнения, по-видимому, в состоянии установить, в какой момент времени становится слишком большим разрыв между представлениями людей о том, как должны обстоять дела, и пониманием того, каковы они в действительности. Не таким уж невероятным выглядит на этом фоне предположение о том, что в один прекрасный день возможным окажется и предсказание столь, казалось бы, внезапных событий, как революции; возможность эту могут дать нам с одной стороны применение методов синергетики, а с другой — дальнейшее совершенствование методов демоскопии.

Правда, мы обязаны ввести еще одно принципиальное ограничение. Не единожды и на самых разных примерах, рассматриваемых синергетикой, мы имели возможность убедиться в том, что дальнейшее развитие системы из состояния неустойчивости часто нельзя предсказать однозначно. Решающую роль в таких условиях могут сыграть даже самые незначительные флуктуации. Прогнозы могут быть сделаны только относительно вероятности выбора системой того или иного пути развития. Сложность таких прогнозов связана еще и с необходимостью точно просчитывать «ключевые» флуктуации, т. е. момент возникновения подобных революций или народных восстаний.

Такого рода прогнозирование, безусловно, чрезвычайно важно для людей, действительно стремящихся к революции с целью установления новой диктатуры; не возникает сомнений и в том, что подобные методики могут быть использованы крупными державами для вмешательства в политику других стран: сначала господствующая политическая система, будь то демократия или диктатура, должна быть дестабилизирована, а затем группа решительно настроенных революционеров направляет народные массы, пребывающие в состоянии дестабилизации, в избранном новом направлении.

Вероятно, все вышеизложенное для большинства читателей совпадает с их собственными размышлениями и наблюдениями, а потому указание на иную последовательность действий может показаться чем-то вроде ереси. Однако математические модели со всей очевидностью демонстрируют тот факт, что возникновение определенных макроскопических фаз (я стараюсь избежать в данном контексте словосочетания «упорядоченные состояния») является не только неотъемлемым свойством системы в макроскопическом смысле, но по существу еще может быть и свойством отдельных элементов системы. К примеру, можно затратить массу усилий, создавая лазер, генерирующий зеленый свет, который испускали бы атомы, производящие в обычном, нелазерном, состоянии только красный свет. Подобная цель абсолютно недостижима. Аналогичным образом следует относиться и к вопросу о том, не является ли национальный характер фундаментом, располагающим либо препятствующим построению на нем определенных форм государственного правления; здесь, очевидно, открывается широчайшее поле для деятельности ученых, занимающихся социологическими и социально-психологическими исследованиями[23].