4. Экономика и финансы. Гезелевские деньги

Современный глобальный мир сводит экономику, которая представляет собой индустриальный формат организации социосистемного процесса производства, к получению прибыли, то есть — к производству денег, как наиболее ликвидного товара. Значительная часть экономической деятельности сводится к игре на производных финансовых инструментах, причем эта игра не подразумевает не только управления реальными активами, но даже и владения ими. Даже в условиях товарно-ориентированной экономики раннего индустриализма навязчивая монетизация приводила к проблемам. А.В.Суворов как-то сказал: «Передайте австрийскому императору, что мои солдаты денег не едят». У В.Маяковского получилось изящнее: «Вот вам от потопшей Америки на сто триллионов чек».

Но и при Суворове, и во времена Маяковского деньги еще были как-то привязаны к реальным активам и, в общем, оставались ликвидными. Современные деньги представляют собой последовательность электронных импульсов в ячейках памяти компьютеров. Они виртуальны сами по себе и виртуальным образом привязаны к виртуальным же активам. Считается, что реальные активы где-то существуют, и это, несомненно, так: в мире много чего производится, продается и покупается, но, сколько «реальных» центов в современном виртуальном долларе, пожалуй, не рискнет сказать никто.

Поэтому необходимо различать производственную основу экономики и финансовую надстройку экономики. При этом приходится помнить, что, с одной стороны, критерии успешности проекта в современном мире носят сугубо финансовый характер, а, с другой стороны, не все деньги всегда ликвидны:-(.

Проблема ликвидности денег проявляется в трех случаях:

• При остром товарном голоде, который может возникнуть в современном обществе при распаде мировой транспортной системы, которая перегружена пространственным разделением производства и потребления и подвергается непрерывному террористическому воздействию;

• При значительном перепроизводстве виртуальных денег и резкой потери доверия к ним со стороны населения (уход к бартер, в драгоценные металлы, в земельные активы);

• При серьезном кризисе мировой финансовой системы.

Последняя версия наиболее вероятна. Цитируя речь русского министра иностранных дел А.Извольского накануне Первой Мировой войны, хочется даже сказать, о ее «вероятной неизбежности».

Современные люди, как правило, не любят банкиров, но относятся к международной финансовой системе с уважением и даже трепетом, полагая ее результатом пусть и своекорыстного, но изощренного расчета. К сожалению, анализ показывает, что мирровая финансовая система мало чем отличается от административно-государственной: она тоже предпочитает отвечать на тактические вызовы, игнорируя стратегические угрозы, и до последнего момента «создает впечатление гармонии».

История современной валютно-финансовой системы начинается в 1944 году, когда были подписаны Бреттон-Вудские соглашения (вступили в силу в декабре 1945 г.). Бреттон-Вудская система была основана на одной мировой резервной валюте — долларе, привязанном к золоту. Эта система рассматривалась Ф.Рузвельтом, как важнейший элемент послевоенного урегулирования. Она, во-первых, выступала, как валютно-финансовое обеспечение «плана Маршалла» и, во-вторых, стимулировал развал британской колониальной системы и становление американской неоколониальной. По всей видимости, проектирование Бреттон-Вудской системы велось параллельно с разработкой плана Маршалла, то есть заняло около трех лет. Интересно, что ни Дж. Маршалл, ни его прямой руководитель Ф.Рузвельт не были ни банкирами, ни даже просто экономистами.

Бреттон-Вудская система нормально функционировала более двадцати лет. Свои задачи она выполнила, и не только превратила Соединенные Штаты Америки в сверхдержаву, но и способствовала восстановлению разрушенной войной Европы, инициировала германское и японское «экономическое чудо», позволила осуществить научно-техническую революцию, реконструкцию Европы и США и поставить на повестку дня Лунную Космическую программу и переход к постиндустриальной экономике. И все это — в условиях перенапряжения экономики США, вызванного «ядерной гонкой» и Холодной войной.

Быстрый рост некоторых европейских экономик вызвал некоторую нестабильность валют по отношению к доллару. Чтобы воспрепятствовать развитию колебательных процессов, в 1960 году был создан Золотой пул, задачей которого стало контролирование цены золота.

1967 году не только Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, но и сама индустриальная фаза развития исчерпала ресурс. В 1967 году происходит «шестидневная война на Ближнем востоке». Суэцкий канал закрыт, что сразу провоцирует кризис фунта стерлингов. В 1968 году происходят массовые выступления студентов Парижа (Парижская весна), французское правительство, желая погасить волну народных выступлений, за три месяца расходует валютный резерв страны. Теперь залихорадило франк. И сразу же вверх пошла марка.

Только в этот момент кризис Бреттон-Вудской системы был осознан. И первое, что сделал мировой финансовый интернационал, это развалил Золотой пул: своя рубашка ближе к телу, а участие в этой организации стало источником не прибыли, а дополнительных рисков.

1969 году создается производный финансовый инструмент СДР (специальные права заимствования), как первый шаг к трансформации Бреттон-Вудской системы. В 1971 году приостановлена конвертация доллара в золото, с чем европейские финансисты вынуждены согласиться (Смитсоновское соглашение в Вашингтоне), начинается девальвация доллара.

1973 году происходит «война Судного дня», начинается нефтяной (энергетический) кризис, который переходит в 1974 году в экономическую депрессию. Пытаясь спасти хоть что-то, экстренно собираются министры наиболее развитых стран — эта почти случайная, вызванная экстремальными событиями встреча 1975 года инициировала создание «большой восьмерки» G8. «Восьмерка» приходит к выводу, что Бреттон-Вудскую систему спасти уже невозможно. В рекордно короткие сроки, с листа, собирается новая экономическая модель, которая получает права гражданства на Ямайской конференции 1976 года.

Ямайская система предусматривает отмену золотого стандарта, переход к плавающим валютным курсам, отказ от единой эталонной валюты и создание валютной корзины. Другими словами, конференция узаконивает то, что уже и так де-факто случилось.

Цены на золото взлетели до небес, сразу же вверх пошли цены на энергоносители, в результате чего мир остался без массовой сверхзвуковой авиации. Заодно на слом пошли красивейшие корабли в истории — лайнеры-трансатлантики послевоенного поколения. Пришлось прервать исследования космоса.

К 1979 году релаксационные процессы завершились, создается европейская валютная система, и наступает некоторая стабильность. Но даже распад СССР и включение в мировую финансовую систему огромных территорий, колоссальных ресурсов и значительных рынков не сумели сделать «собранную на коленке» ямайскую валютно-финансовую систему сколько-нибудь устойчивой. Просуществовав всего около 15 лет, она входит в полосу кризиса: сначала происходит дестабилизация европейской валютной системы, затем — очередной кризис доллара.

Европа создает евро, сначала безналичное, затем и наличное, и 1999 году обустраивается современная Брюссельско-Вашингтонская валютно-финансовая система, основанная на бивалютности доллар-евро и деривативной экономике, то есть на полном отрыве финансовых инструментов от производства. Поскольку эта система не санировала, а, напротив, генерировала риски, она прожила еще меньше, чем ямайская, и ипотечный кризис 2008 года ознаменовал ее переход в режим неуправляемых автоколебаний.

Чего в этой связи следует ожидать? Опыт показывает, что хорошо спроектированная финансовая система в сравнительно медленном мире может прожить от 20 до 24 лет, затем следует шестилетний кризис, и еще три года требуется на инсталляцию новой системы взамен уже разваливающейся. Если мир быстрый, а система спроектирована плохо, ее период стабильности меньше в два или три раза, время же смены системы остается примерно таким же. Так что, можно ожидать, что новая финансовая система будет создаваться между 2014 и 2017 годами, но какой она будет не скажут даже те, кто сегодня ее конструирует: все будет определяться конкретными особенностями локальных финансовых и военно-политических кризисов 2014–2016 гг.

Здесь важно иметь в виду, что в период потрясений мировой финансовой системы и, следовательно, нестабильности локальных государственных денег, просыпается интерес к местным локальным деньгам, которым могут быть приданы весьма экзотические свойства. Как правило, проектанты стремятся сделать так, чтобы их локальные деньги могли использоваться, как средство обмена и, отчасти, инструмент инвестиций, но были бы непригодны в качестве средства сбережения, образования сокровищ или «мировых денег».

«В основе идеи «свободных денег» (Freigeld) лежит представление о том, что хорошие деньги должны быть «инструментом обмена и больше ничем». По мнению Гезелля, традиционные формы денег предельно неэффективны, так как «исчезают из обращения всякий раз, как возникает повышенная в них потребность, и затапливают рынок в моменты, когда их количество и без того избыточно». Подобные формы денег «могут служить лишь инструментом мошенничества и ростовщичества и не должны признаваться годными к употреблению, сколь бы привлекательными ни казались их физические качества».

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%E2%EE%E1%EE%E4%ED%FB%E5%E4%E5%ED%FC%E3%E8

Один из экономических аспектов идеи Гезеля состоит в децентрализации эмиссии денег без механизма взаимного согласования объёмов дополнительной эмиссии. Другой — в регулированием обесценивании денег, как платы за пользование ими: стоимость гезелевских денег ежемесячно уменьшалась на 1 %, что фиксировалось наклейкой специальных марок.

В конце 2000-х годов ряд российских бизнесменов заинтересовались идеями Гезеля, и были предприняты попытки ввести их в обращение в искусственно созданных общинах (проект «Руян-город» владельца сети магазинов «Экспедиция» А.Кравцов). Не подлежит сомнению, что по мере развития кризиса Брюссельско-Вашингтонской системы количество экспериментов с локальными деньгами будет расти. Вполне возможно, что окажется востребованной именно система Гезеля.

Наиболее масштабный эксперимент с беспроцентными деньгами, придуманными Сильвио Гезелем, был поставлен в 1932 году в городе Вергль (Австрия, Тироль). Бургомистр города Михаель Унтергуггенбергер (Michael Unterguggenberger) убедил коммерсантов и управленческий персонал в том, что никто ничего не потеряет, а наоборот, много приобретет за счет эксперимента с деньгами в той форме, как это изложено в книге Сильвио Гезеля «Естественный экономический порядок».

31 июля 1932 года магистрат выпустил 5000 «свободных шиллингов» (то есть беспроцентных шиллингов), которые были покрыты такой же суммой обычных австрийских шиллингов в банке.

Все прежние городские служащие 50 % заработной платы получали «свободными шиллингами», а вновь поступившим на работу ими выплачивался весь заработок.

В результате эксперимента в городе был построен мост, бассейн, лыжный трамплин, ряд зданий, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы, были уплачены не только текущие налоги, но ликвидирована большая часть прежней задолженности. Именно в это время, когда многие страны Европы вынуждены были бороться с растущей безработицей, уровень безработицы в Вёргле снизился за год на 25 %.

Этими деньгами оплачивались зарплаты и материалы, торговцы и предприниматели принимали их в качестве оплаты. Плата за пользование этими деньгами составляла ежемесячно 1 %, то есть 12 % в год. Вноситься она должна была тем, кто имел банкноту в конце месяца. Плата вносилась в форме марки с номиналом 1 % от стоимости банкноты, приклеивавшейся на обратной стороне банкноты. Без такой марки банкнота была недействительна.

Такая небольшая плата привела к тому, что любой человек, получавший свободные шиллинги в качестве оплаты, старался их как можно быстрее потратить, прежде чем перейти к оплате своими обычными деньгами. Жители Вёргля даже свои налоги оплачивали заранее, чтобы избежать внесения платы за пользование деньгами. В течение года 5000 свободных шиллингов были в обращении 463 раза, было произведено товаров и услуг на сумму около 2 300 000 шиллингов (5000 х 463). Обычный шиллинг за это время был в обращении всего 213 раз. Полученная магистратом плата, обеспечившая быстрый переход денег из одних рук в другие, составила всего 12 % от 5000 свободных шиллингов=600 свободных шиллингов. Они были израсходованы на общественные нужды, то есть на благо общины, а не на обогащение отдельных её членов. http:// ru.wikipedia.org/wiki/

«Уже в первый месяц город, задолженность которого по налогам за пять лет возросла с 21 тыс. шиллингов до 118 тыс., приступил к её погашению. В следующие полгода эмиссия „свободных шиллингов“, эквивалентная 32 тыс. обыкновенных шиллингов, обеспечила проведение общественных работ на сумму в 100 тыс. шиллингов: было заасфальтировано 7 улиц, улучшено 12 дорог, расширена канализация на два новых квартала, создан новый парк, построен мост и предоставлены новые рабочие места 50 безработным.

Когда более 300 общин в Австрии заинтересовались данной моделью, Национальный банк Австрии усмотрел в этом угрозу стабильности денежной системы. Несмотря на большой интерес к этому эксперименту и его поддержку премьер-министром Франции Даладье и известным экономистом Ирвингом Фишером, Центробанк Австрии вмешался в дела магистрата и запретил печатание местных денег. Несмотря на то, что спор длился очень долго и рассматривался даже в высших судебных инстанциях Австрии, ни Вёрглю, ни другим европейским общинам не удалось повторить этот эксперимент». После оккупации Австрии Германией (с согласия Великобритании и Франции) все следы гезелевского эксперимента в Вергле были уничтожены.

Представляет интерес обращение магистрата Вергля к гражданам города:

«Ко Всем!

Замедление обращения денег повергло мир в невероятный экономический кризис, а миллионы способных к труду людей — в невыразимую нужду. Крушение мира (экономики) начинает приобретать своё ужасающее воплощение. Наступило время, ясными знаниями, решительными действиями, спасти разваливающуюся экономическую машину, уберечь человечество от братоубийственной войны, хаоса и распада.

Люди могут жить, только постоянно обмениваясь своим АКТУАЛЬНЫМ ТРУДОМ. Замедление денежного обращения парализует большую часть обменов и уже миллионы людей, стремящихся к труду, потеряли своё жизненное место в экономическом механизме. Обмены необходимо восстановить, тогда вернётся пространство для почти вытолкнутых из жизни людей.

Этой цели служат трудовые боны рыночной общины Вёргля:

Они унимают нужду, дают работу и хлеб!»