Первая мировая война

После успешного завершения Англией войны с бурами в 1901 г. и подавления Западом Боксерского восстания в Китае весь мир, за исключением нескольких небольших территорий, попал под прямое управление Запада и его колоний. На Дальнем Востоке исключениями были Сиам и Япония, на Ближнем Востоке — Турция, Персия, Афганистан; в Африке — только Абиссиния и Либерия; в Западном полушарии — только Гаити и Мексика. Из перечисленных стран Запад косвенно контролировал Турцию, Мексику и Афганистан. В мире ислама и в Китае западные граждане находились под экстерриториальной юрисдикцией своих национальных представителей, а не местных судов. Поведение внешних народов в отношении западников было уважительным и почтительным. Одним словом, весь внешний мир был политически пассивен.

Его политической пассивностью объяснялась потрясающая диспропорция между численностью и управлением. Например, в Индии Англия управляла более 350 миллионами подданных с помощью гарнизона численностью менее 100 тысяч белых солдат. Во время индийского восстания 1857 г. англичане за несколько дней потеряли контроль над частью побережья и несколькими внутренними пунктами. То есть, белая власть в незападном регионе может быстро заканчиваться, если подчиненное население становится политически активным.

С политической пассивностью внешних подданных связан другой важный факт, касающийся всемирной монополии Запада до 1914 г.: учтивость европейских народов. Символом этой учтивости был Пауль Крюгер. В Бурской войне, сражаясь против сокрушительно превосходящих сил, он, тем не менее, категорически запретил использовать негритянских варваров в действиях против белых англичан. Политический гений, который он продемонстрировал своим поведением, не получил должной оценки.

В период подготовки к Первой мировой войне в мире шли два великих исторических процесса: зарождение в европейской душе сверхличной идеи этического социализма как формы следующей западной эпохи и назревание за пределами Запада всемирного восстания против его господства.

Эти два глобальных процесса были актуальными проблемами, которые предстояло решить Первой мировой войне, и всемирно-историческими тенденциями, определяющими внутреннее содержание этой войны, а ее неумолимое приближение чувствовали все ведущие умы Европы. Эти грандиозные процессы увидели и описали многие деятели и мыслители, в частности Рудольф Челлен, Вернер Зомбарт, Пауль Рорбах, Бернгарди, лорд Китченер, Гомер Ли.

Эпоха капитализма приближалась к концу. Англия как держава, созданная этой идеей и служившая ей, полностью реализовала данную стадию органического развития европейской души. Германия-Пруссия была державой, воплощавшей следующую фазу: реализацию этического социализма. Поэтому внутренне Запад двигался в направлении соперничества между этими двумя державами.

Германия-Пруссия соответствовала национальному формату эпохи капитализма, имела парламентско-демократическую систему и осваивала торговый империализм, отличаясь от Англии тем, что внутри нее вызревала новая сверхличная идея этического социализма.

Благодаря своему исторически совершенному внутреннему императиву Англия завоевала величайшую империю всех времен. Поэтому своей мировой монополией на власть Запад был в основном обязан Британской империи. Внешние силы, пробуждавшиеся к антизападной политической активности в Африке, Китае, Японии, Ост-Индии, России, не делали различия между западными нациями. Великий факт западного национализма к тому времени стал великой иллюзией, от которой, однако, страдали только западные народы. Внешний мир лучше Запада понимал, что последний исторически был единицей, а не совокупностью духовно суверенных «наций».

На поверхности Первая мировая война выглядела националистическим соперничеством между двумя западными нациями образца XIX века: Англия сражалась против Германии-Пруссии, но в действительности это была борьба между капитализмом и социализмом. Все выглядело, как схватка между двумя националистическими коалициями, но на самом деле это была война внешних сил против всей западной цивилизации.

К 1916 г. стало совершенно ясно, что военное противоборство между Германией и Англией сводится к ничьей, и продолжение войны между ними может привести только к поражению обеих. Чем дольше продолжалась война, тем очевиднее это становилось. Знаменитое 21 требование Японии было проверкой силы Запада на Дальнем Востоке, и Запад уступил в разгар своей самоубийственной войны. Япония явно выигрывала войну, не участвуя в ней; побеждала также и Америка, а революция в России показала, что проигрывает весь Запад. Власть, принадлежавшая Европе, постепенно, по мере продолжения Первой мировой войны, переходила к внешним силам — Японии, России, Америке. С устаревшей националистической точки зрения проигрывала Англия, а с новой точки зрения проигрывал весь Запад. Если бы у руля событий не находились дряхлые бесплодные умы, в Европе мир был бы заключен в 1916 г. ради сохранения европейского мирового господства. Но в верхах преобладали слабоумие, финансово-капиталистическое мышление и твердолобость. Самоубийственная война не только продолжалась до своего горького конца, но к реальному участию в битве были привлечены внешние силы. Англия и Франция шерстили свои колониальные империи, набирая цветных солдат для применения против всей западной цивилизации, включая самих себя, поскольку внешние силы всегда считали Запад единым. Никто так и не понял гениальности Пауля Крюгера. Если единственный способ нанести поражение противнику — это самоубийство, война теряет свой смысл и должна быть закончена. Но для осознания этих простых истин нужен гений, а таковых не нашлось у кормила европейских дел.

Более века Англия служила арбитром Европы: ей под силу было не позволить другой державе занять первое место. В этот период она контролировала все моря планеты, могла не допустить в них никого, если бы так решила, и через эти моря поддерживала постоянную связь со своей заморской империей. Вследствие этого она также заправляла мировой торговлей и могла получить в распоряжение любой рынок, по желанию или потребности. Но в 1918 г., одержав «победу» в Первой мировой войне, Англия обнаружила, что теперь должна делить моря с Америкой и Японией. Ее торговое превосходство закончилось, а военно-политическая власть постепенно стала уменьшаться в пользу внешних сил. Германия проиграла в военном смысле, но все-таки потеряла гораздо меньше, чем Англия, поскольку ее владения изначально были не такими большими. Настоящими, политическими победителями стали Япония, Россия и — в чисто поверхностном смысле — Америка. Западная цивилизация проиграла по-крупному.

Здесь мы сталкиваемся с далеко идущими политическими последствиями войны. Мировых проблем в 1914 г. было две: внутренняя проблема зарождающегося этического социализма и внешняя проблема, связанная с нарастанием всемирного восстания против Запада. Как они были решены? Внутренняя проблема решилась единственно возможным способом, который соответствует в данном случае органическому развитию: социализм восторжествовал над капитализмом, и чем дальше в прошлое уходила мировая война, тем более очевидным это становилось. Парламентско-капиталистически-материалистический способ мышления и действия не мог совладать с новой мировой ситуацией и ее организационными проблемами. Болезнь распространилась на европейскую жизнь — духовную, политическую, социальную, экономическую. Эту болезнь можно было вылечить только новым подходом ко всем этим проблемам в русле этического социализма. Великая внешняя проблема, связанная с войной, была решена не в пользу Запада. По всему миру начались угрожающие волнения подчиненных популяций. Основания империй, принадлежавших европейским нациям старого образца, шатались и трещали по швам.

Где европеец раньше командовал, теперь он должен был упрашивать и обещать. Где раньше он мог передвигаться свободно и гордо, теперь ему следовало быть осмотрительным и опасаться бунта, а в личном плане — внезапной смерти. Оседлание после Первой мировой войны западной нации варварскими оккупационными войсками подкрепило и усилило внешний мятеж против Запада. Варварам позволили важничать перед белым человеком. Антизападная активность вспыхнула по всему миру: в Южной Америке, Мексике, Ост-Индии, исламе, Японии, Китае, России. О чем это говорило?

Непременным условием господства Запада над всем внешним миром была политическая пассивность подчиненных народов. После Первой мировой войны по всей азиатско-африканской континентальной массе подданные стали активны и начали волноваться, бунтовать, сопротивляться, бойкотировать, саботировать, требовать, надеяться и ненавидеть. Война подорвала основания западного миропорядка.

Третий итог Первой мировой войны был столь же масштабным: старый духовный уклад был сметен, истаяли все духовные основания XIX века: экономический индивидуализм, парламентаризм, капитализм, материализм, демократия, денежное мышление, торговый империализм, национализм и мелкодержавность. Символом конца капитализма и национализма стала созидательная деятельность и гений Бенито Муссолини, который, невзирая на кажущееся всемирное торжество идей XIX века, продемонстрировал организационную волю и внутренний императив XX века, направленные на возрождение авторитета и этический социализм. Как раз когда материалистические идеологи забавлялись логическими упражнениями в межнациональной политике и создавали глупую и бесполезную Лигу Наций, этот провозвестник будущего игнорировал мертворожденный абсурд Женевы и возродил волю к власти и героизм западного человека. На фоне пеанов в адрес «демократии» Муссолини объявил, что она мертва.

Слово национализм поменяло свой смысл после Первой мировой войны. Вместо пререканий по поводу границ и ура-патриотизма теперь оно подразумевало идею западного единства. «Националисты» всех стран видели ключ к своему благополучию в европейском единстве, отказе от внутризападных войн, что автоматически привело бы к созданию нового политического организма.

Первая мировая война практически покончила с прежней мелкодержавностью Запада, хотя в то время это еще не стало исторической очевидностью. Ни одна из бывших западных «наций» не обладала достаточной политической силой, чтобы схлестнуться с внешними политическими противниками. Иными словами, каждая перестала быть политической единицей, способной выдержать великую всемирную битву. Но своего единства они еще не осознали, поэтому внешний мир мог продолжать действовать в прежнем духе наращивания антизападной активности, которую всколыхнула война.