6. «Манифест Коммунистической партии» – итог разработки диалектико-материалистической концепции развития общества

6. «Манифест Коммунистической партии» – итог разработки диалектико-материалистической концепции развития общества

«Манифест Коммунистической партии», написанный в конце 1847 – начале 1848 г., по праву рассматривается не только как первый программный документ коммунистического движения, но и как первое последовательное и цельное изложение социально-исторических взглядов Маркса и Энгельса, ранее разрабатывавшихся фрагментарно в отдельных произведениях.

Авторы «Манифеста» отмечают, что немецкие социалисты, перенося французские освободительные идеи на исторически не подготовленную немецкую почву, по сути дела пытались вписать под французский оригинал «старую философскую чепуху». «…Под французскую критику денежных отношений они вписали „отчуждение человеческой сущности“, под французскую критику буржуазного государства – „упразднение господства Абстрактно-Всеобщего“ и т.д.» (2, IV, 451).

Естественно, что «истинно-социалистическая» литература, переводившая достаточно конкретное и живым опытом политической борьбы проверенное знание реальных отношений буржуазного общества в абстрактный философско-логический план, не выражала реальных отношений и реальной борьбы одного класса против другого. На немецкой абстрактно-теоретической почве эти освободительные идеи утратили свой первоначальный практически-политический смысл. «Истинный социализм», полагая, что он избавился, наконец, от французской односторонности и отстаивает не просто истинные потребности, но самое потребность в истине и не частные интересы пролетариата, а интересы всего человечества, «интересы человеческой сущности», пришел фактически к тому, что окончательно утратил то живое и реальное содержание, которое было им заимствовано у литературы утопического социализма.

Марксистская общественно-политическая теория, как она предстает перед нами в «Манифесте», самым решительным образом порывает с отжившими представлениями и идеями, выросшими на почве буржуазного мышления, со старыми нравственными, философскими, политическими и иными теориями и принципами. «Манифест» в этом отношении более наглядно, чем любое другое произведение, написанное Марксом и Энгельсом в 40-х годах, демонстрирует их переход на позиции революционного пролетариата, показывает и научную динамику идей марксизма в этот период, и их недвусмысленно выраженную политическую тенденцию.

Этот разрыв и эта новая позиция подчеркиваются в «Манифесте» самым определенным образом. Маркс и Энгельс пишут здесь, что коммунисты не выдвигают никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение, и сами их теоретические положения не покоятся на идеях и принципах, выдуманных или открытых тем или другим «обновителем мира». Они являются лишь «общим выражением действительных отношений происходящей классовой борьбы, выражением совершающегося на наших глазах исторического движения» (2, IV, 438).

Вполне естественно поэтому, что мы не встречаемся в «Манифесте» с обращением к вечным истинам разума и справедливости, к извечной «природе» или «сущности» человека. Наоборот, мы имеем здесь образец того партийного анализа, который ставит своей первой задачей прорвать завесу общих идеалистических принципов, формул и понятий, дихотомий и трихотомий для того, чтобы окунуться в действительные отношения действительного мира. Это и послужило одним из оснований для Ленина дать высшую оценку «Манифесту». «В этом произведении, – писал он, – с гениальной ясностью и яркостью обрисовано новое миросозерцание, последовательный материализм, охватывающий и область социальной жизни, диалектика, как наиболее всестороннее и глубокое учение о развитии, теория классовой борьбы и всемирно-исторической революционной роли пролетариата, творца нового, коммунистического общества» (3, XXVI, 48).

И последовательный материализм, простирающийся на область социальной жизни, и диалектика, и теория классовой борьбы изложены в «Манифесте» с классической ясностью. Конечно, неверно было бы сказать, что на такой-то его странице изложен, например, материализм, а на такой-то – диалектика или теория классовой борьбы. Все эти аспекты так слиты в едином, устремленном к одной цели содержании, что, говоря, например, о материализме, который в этом произведении представлен в анализе социальных явлений, мы по необходимости излагаем диалектику как теорию социальной революции, т.е. теорию классовой борьбы пролетариата за построение бесклассового, коммунистического общества. И точно так же, анализируя диалектику как логику марксизма, в том виде, как она представлена в «Манифесте», мы излагаем материалистический взгляд на историю, марксистскую социально-историческую теорию.

Было бы неверным выделять те или иные отдельные категории и рассматривать их отдельно от того содержания, в которое они органически включены. Очевидно, что исследовать «Манифест» с точки зрения истории диалектики означает не просто подвергать анализу отдельные рассматриваемые им категории или всю категориальную структуру. Такое исследование должно прежде всего вскрыть импульс и источник движения этих категорий, выявить то движущее, диалектически живое начало, которое и сообщает этому произведению его напряженную остроту, наполненное и ускоренное биение его духовного пульса. Сама диалектика эпохи, ее движущие силы, ее противоречия и конфликты, осознание этой диалектики в выработанных к тому времени Марксом и Энгельсом понятиях и программа разрешения противоречий эпохи – вот центральное ядро «Манифеста Коммунистической партии». Именно им, этим диалектическим ядром, определяются и его содержание, и его форма, и его теоретический аппарат, и его логическая структура.

Появление «Манифеста Коммунистической партии», провозвестника великих идей коммунизма, стало возможным только благодаря диалектико-материалистической концепции исторического процесса, диалектико-материалистическому методу исследования социальных явлений и процессов. В этом смысле появление «Манифеста» знаменует собой завершающий этап выработки марксистского мировоззрения, начавшийся в 1843 г. критикой и материалистической переработкой идеалистической диалектики Гегеля.

С особенной силой в «Манифесте» проявилась диалектико-материалистическая концепция противоречий как движущей пружины всего общественного развития. Весь анализ в этом произведении строится на этой концепции, применяемой здесь и к истории добуржуазного общества, и к характеру и развитию самог? буржуазного общества. Этот анализ зиждется на предпосылке, что история всех до сих пор существовавших обществ была процессом постоянного, то медленного, скрытого, то бурного, революционного изменения, движущей силой которого является борьба противоположных и предполагающих друг друга общественных классов. Буржуазное общество не отменяет этой общей исторической закономерности. Оно не уничтожает ни классового деления общества и классовых противоречий, ни классовой борьбы. Оно отличается от прошлого лишь тем, что доводит эту противоположность и эту борьбу до предела. Буржуазное общество расколото на два противостоящих друг другу класса: класс буржуазии, т.е. «современных капиталистов, собственников средств общественного производства, применяющих наемный труд», и пролетариат – «современных наемных рабочих, которые, будучи лишены своих собственных средств производства, вынуждены, для того чтобы жить, продавать свою рабочую силу» (2, IV, 424).

Противоречие между капиталом и трудом составляет главный предмет анализа в «Манифесте». Оно рассматривается как основное противоречие эпохи, а его разрешение – как ближайшая и настоятельнейшая историческая задача. Это противоречие состоит прежде всего в том, что наемный труд рабочего создает капитал, т.е. собственность, которая эксплуатирует его труд, обращается и растет лишь за счет этой эксплуатации, чтобы снова обращаться, расти и эксплуатировать в новых, еще больших размерах. В этом смысле обращение капитала означает ничем не прикрытое и не ограниченное возрастание частной собственности как за счет бесчеловечной и все более изощренной эксплуатации трудящихся, за счет постоянного и все более расширяющегося потребления живой рабочей крови, так и за счет поглощения мелкого капитала более крупным в не менее жестокой конкурентной борьбе.

Так капитал приобретает власть над миром и вовлекает в сферу своего господства новые земли с их богатствами и населением. Так создается мировая империя капитала. И вот этот-то его безудержный рост как раз и таит в себе семена его же гибели и оказывается той самой внутренней и скрытой болезнью, которая обрекает его на смерть и неминуемо ведет к рождению нового, враждебного капитализму общественного состояния. Так капитализм взращивает семена революции, превращая большинство людей в наемных рабов, в пролетариат, вынужденный всеми условиями своего бытия идти на штурм старого мира.

Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» не только исследовали имманентную, объективно присущую самому буржуазному обществу диалектику перехода капитализма «в свою противоположность». Они дали также глубокий анализ диалектики объективного и субъективного, необходимости и свободы, показав, что только пролетариат, объединенный в класс и возглавляемый коммунистической партией, может осуществить переход от капиталистического способа производства к социалистическому. Они наметили пути этого перехода, выдвинув на первый план задачу превращения пролетариата в господствующий класс, т.е. задачу завоевания им политической власти, с помощью которой он только и способен будет построить новый мир.

Однако завоевание пролетариатом господствующего положения не означает, по мысли авторов «Манифеста», увековечения классов и классовой противоположности. Напротив, завоевание рабочим классом власти ведет к постепенному уничтожению всех классов и классовых противоположностей. В нескольких строках Маркс и Энгельс с огромной силой и предельной ясностью излагают эту диалектику развития социалистической революции: «Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (2, IV, 447).

В этих строках, гениально очертивших магистральный путь развития человечества, полным голосом звучит материалистическая диалектика, созданная и разработанная в своей основе к концу 40-х годов XIX в. основоположниками марксизма.

* * *

Краткий анализ процесса формирования Марксом и Энгельсом нового, материалистического понимания истории, научной социально-исторической теории достаточно ясно свидетельствует о том, что материалистическая диалектика была тем орудием, которое позволило основоположникам научного коммунизма совершить революционный переворот и в этой области. Впервые в истории философии, общественной мысли человеческое общество, его история предстали перед взорами людей как результат объективного диалектического развития, обусловленного действием социальных законов, реализуемых в стихийной или сознательной практической деятельности народных масс, классов, партий, исторических личностей.

На основе материалистически осмысленной диалектики было дано рациональное научное объяснение целому ряду, казалось бы, неразрешимых противоречий, которые и по сей день остаются для немарксистской философии истории камнем преткновения, – таких, как противоречия между общественным бытием и общественным сознанием, объектом и субъектом, необходимостью и свободой, экономическим базисом и надстройкой, и многие другие.

Однако, как было указано, разработка материалистического понимания истории имела огромное значение для формирования и развития самой науки диалектики. Дело в том, что подлинно научная диалектика может основываться лишь на материалистическом решении основного вопроса философии – о соотношении бытия и сознания. И только исторический материализм дает все необходимое для того, чтобы последовательно решить этот кардинальный и центральный философский вопрос. Прежние материалистические теории не способны были выйти за границы материалистического объяснения одной лишь природы. Они останавливались в бессилии перед человеческой историей, общественной жизнью, в объяснении которой господствовали идеалистические принципы. Понятно, что до тех пор, пока эти принципы считались правомерными при подходе к такой важной сфере действительности, как общество, не могло быть и речи о преодолении идеалистической, т.е. искаженной, формы диалектики.

Исторический материализм со всей бесспорностью доказал, что и в применении к обществу истинно только материалистическое понимание соотношения бытия и сознания, т.е. признание первичности материальных условий жизни людей и вторичности их сознания. Как писали Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии», «люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления. Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание» (2, III, 25). Конечно, как уже говорилось выше, Маркс и Энгельс не ограничились тем, что выяснили первичность общественного бытия по отношению к общественному сознанию, они раскрыли их диалектику, диалектическое взаимодействие, в процессе которого великую роль в истории играют и «продукты мышления». А это значит, что без диалектического подхода к основному вопросу философии невозможно было дать и материалистическое объяснение истории. Иначе говоря, существует неразрывная связь этих аспектов марксистского мировоззрения.

Материалистическая концепция социального процесса изъяла из-под власти идеалистической философии то, что до этого казалось ее несомненной прерогативой. Материализм был распространен и на историю. И это имело неоценимое, можно сказать решающее, значение для перехода от идеалистической к материалистической диалектике как единственно научной форме диалектики.

Уже одно то, что с помощью материалистической диалектики было сделано такое научное открытие, как исторический материализм, доказывало ее плодотворность как истинного метода теоретического доследования, ее величайшее преимущество перед диалектикой идеалистической. Исторический материализм доказал, что развитие общества не нуждается для своего объяснения в различных посторонних внешних силах – будь это бог, абсолютная идея или гипертрофированное человеческое сознание, оторванное от реальных людей и их реальных условий, – и противостоящих им как «самосознание», «критическая критика» и т.п. Он раз и навсегда преодолел неизбежный при таком подходе дуализм реального и идеального, на почве которого невозможно мыслить об обществе и его развитии в категориях подлинного диалектического самодвижения. Он изобразил развитие общества как естественно-исторический процесс, совершающийся в силу своих собственных объективных предпосылок, в силу присущих ему внутренних противоречий, процесс, который представляет собой не что иное, как предметно-практическую и духовную деятельность людей.

Такой подход к обществу, основанный на диалектическом методе, имел в порядке «обратной связи» принципиально важное значение для дальнейшей разработки диалектико-материалистической концепции развития и всех ее категорий, особенно центральной категории – противоречия.

Столь же важное значение имела новая научная концепция истории для разработки материалистической диалектики как логики и теории познания. Уже Гегель обосновывал понимание диалектики как логики и теории познания, и это составляло сильнейшую сторону его взглядов. Гегель не противопоставлял учение о диалектике бытия учению о познании, логическому учению о мышлении и его формах, а рассматривал их в единстве как различные стороны единой науки о диалектике. Логическое он исследовал в неразрывной связи с историческим, вследствие чего логические формы мышления, категории были наполнены у него историческим содержанием, исследовались как исторические ступени развития познания. Однако принцип единства, взаимопроникновения диалектики, логики и теории познания базировался у него на идеалистическом учении о тождестве бытия и мышления. Не реальный исторический процесс развития объективного мира, не диалектика самой природы и общества определяли у него развитие мышления, познания, логических категорий, а, напротив, Понятие, возведенное в ранг божества, сверхмировая Абсолютная идея в своем развитии порождали все богатство действительного мира. Естественно, что на таком шатком фундаменте невозможно было последовательно проводить указанный основополагающий принцип диалектики.

Материалистическое понимание истории, разработанное Марксом и Энгельсом в рассматриваемый период, разрушило до основания подобные, в том числе и гегелевские, идеалистические спекуляции. Оно подвело твердую базу под материалистическую теорию отражения, согласно которой мышление есть идеальное воспроизведение в голове человека реального внешнего мира. Не случайно именно в связи с разработкой своего материалистического понимания истории основоположники марксизма – особенно в «Немецкой идеологии» – ставят и решают ряд теоретико-познавательных вопросов, ибо только исторический материализм дает для этого необходимые предпосылки. Таковы вопросы о «производстве сознания», о труде, предметно-практической деятельности людей как основе и источнике сознания, о соотношении «материальной практики» и форм сознания и познания и др. В марксовских «Тезисах о Фейербахе» эти вопросы нашли свое концентрированное выражение в знаменитом положении: «В практике должен доказать человек истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующегося от практики, есть чисто схоластический вопрос» (2, III, 1 – 2). Лишь как деятельное существо, трудом своим преобразующее природу, создающее орудия производства, посредством которых внешние силы подчиняются его потребностям, человек выступает и как существо мыслящее, познающее, творящее все необходимые формы мышления – понятия, логические категории и т.п. Поэтому не логическое – основа и источник исторического развития, а, напротив, историческое развитие составляет основу сферы логического и его развития. Говоря об абстракциях мышления, Маркс и Энгельс заявляют: «Абстракции эти сами по себе, в отрыве от реальной истории, не имеют ровно никакой ценности» (2, III, 26). И далее: «Это (т.е. материалистическое. – Ред.) понимание истории, в отличие от идеалистического, не разыскивает в каждой эпохе какую-нибудь категорию, а остается все время на почве действительной истории» (2, III, 37), т.е. объясняет логические категории из реальной истории, прежде всего истории материальной практики.

Только при таком подходе к соотношению бытия и мышления, материальной практики и сознания, исторического и логического вопрос о диалектике как логике и теории познания приобретает ясное и рациональное решение.

Работы Маркса и Энгельса периода 1844 – 1847 гг., в которых они излагают свое материалистическое понимание истории и исторического процесса, содержат в себе истоки многих диалектических идей, которые впоследствии Маркс и Энгельс основательно разрабатывали в таких произведениях, как «Капитал», «Анти-Дюринг», «Людвиг Фейербах», «Диалектика природы» и др.